Шеремет и Лукашенко: история нелюбви

«Спокойный и толерантный»

«Украина — новая для меня страна, не до конца понятная. Плюс только в том, что у меня в Киеве ни с кем из политиков и общественных деятелей нет никаких личных отношений и нет личной истории, поэтому я могу на всё смотреть спокойно», — говорил о себе Павел Шеремет в 2013 году, когда переехал в Киев из Москвы.

Три года — не такой уж большой срок. Кроме того, Павел после переезда ещё довольно долго сотрудничал с российскими СМИ, в Москве у него оставалась семья. В Беларуси — созданный им сайт «Белорусский партизан», которым он продолжал заниматься. Всё это не позволяло ему с головой уйти в украинскую повестку, он так и оставался в Украине немножко посторонним.

Кроме того, с 2014 года в украинском обществе сложился негласный консенсус отторжения резких суждений об украинской политике российских граждан. Какими бы друзьями Украины они ни были. Павел Шеремет рассказывал в 2014 году, как он «получил по мозгам» от украинских коллег за критику Порошенко: мол, ты сначала российский паспорт сдай, потом критикуй, а нет, так «вали в Москву, иди на Красную площадь и митингуй против Путина». Безусловно, это социальное давление также было сдерживающим фактором.

Павел Шеремет работал на два диаметрально отличных СМИ — «Радио Вести» и «Украинскую правду». Это само по себе свидетельствует о том, что он не принадлежал к какому-либо «политическому лагерю». Относительно внутриукраинских вопросов Павел был осторожен в своих оценках, избегал категоричных суждений и навешивания ярлыков. В своей поддержке украинцев в кликушество тоже не впадал. «Он симпатизировал Украине, но был спокойным и толерантным», — характеризовал его политик Тарас Чорновил.

Совершенно иначе описывал Павла Шеремета Игорь Гужва, бывший собственник медиахолдинга «Вести. Украина», в эфире телеканала «112 Украина», неофициальным владельцем которого считается Виктор Медведчук, кум Владимира Путина. В день убийства Павла он сказал, что тот «был очень резким журналистом, который всегда кого-то критиковал, обличал, в том числе действующую власть». Вдобавок Гужва заявил, что Павел «был последним, кто спрашивал президента Украины Петра Порошенко о скандальном офшоре». Эти утверждения были широко растиражированы российскими СМИ. Оба они не соответствовали действительности. И свидетельствовали скорее о желании определённых кругов подать убийство Павла под нужным ракурсом.

«Очень резким» Павел бывал по отношению к двум политикам — Александру Лукашенко на протяжении всех долгих лет его президентства и Владимиру Путину после аннексии Крыма, вторжения на Донбасс и в особенности после убийства Бориса Немцова. Им он давал однозначные оценки и не жалел для них обидных эпитетов. В Украине, с её совершенно иной политической структурой, мельтешеньем действующих лиц и запутанными связями между ними, в положении немного постороннего, Павел резкости себе не позволял. Не позволяли их здесь и по отношению к нему.

Исчезновение Дмитрия Завадского

В свежем интервью, которое дал Александр Лукашенко Алексею Венедиктову, упоминался и Павел Шеремет. Упоминался отнюдь не добрым словом. Отвечая на вопрос о пропавшем в Беларуси в 2000 году операторе ОРТ Дмитрии Завадском, президент ответил: «Он же погиб из-за Чечни и Шеремета. Не надо на меня это грузить».

Это очень сжатая версия событий, которую ранее Лукашенко излагал намного подробнее. В интервью 2009 года он рассказал о «военизированной группе из Беларуси, очень подготовленных ребятах из спецназа СССР», которые во время войны в Чечне «воевали на стороне Москвы... наводили страх на сепаратистов». И вот якобы Павел Шеремет вместе с Дмитрием Завадским оболгали их в своём сюжете, рассказав, что они «воевали против русских». «Шеремет выкрутился, а Завадского поймали. Погиб оператор, а этот провокатор Шеремет сидит в Москве и пишет всякие гадости о Беларуси».

Бесследное исчезновение Дмитрия Завадского объединяют с рядом исчезновений и подозрительных смертей политиков в 1999 году. И связывают с одним «эскадроном смерти» — вооружённой группой, состаявшей из бойцов спецслужб, которая по приказу белорусских властей в законспирированном режиме занималась внесудебными расправами. Начав с криминальных «авторитетов», они перешли на политических оппонентов. Лукашенко публично не раз признавал практику внесудебных расправ, но только в одной части — той, что касалась криминального мира.

Исчезновение Дмитрия Завадского, которое Лукашенко называет «убийством», хотя факт убийства официально не был установлен, белорусский президент всегда выделял особо. Он называл его и «самой большой раной», и «единственной болью», и обещал «собственноручно голову отвернуть [тем, кто причастен к его исчезновению]», и говорил, что «многое бы отдал для того, чтобы узнать о его судьбе». Всё это спустя годы после того, как в похищении Дмитрия Завадского была обвинена «банда Игнатовича» — те самые «очень подготовленные ребята из спецназа». Валерий Игнатович — офицер белорусского спецподразделения «Алмаз», в Чечне предположительно служил в 22-й бригаде ГРУ Министерства обороны России, за службу награждён медалью Жукова. По совместительству он был вторым лицом в белорусском региональном отделении РНЕ (Русское Национальное Единство), отвечал за физическую и военную подготовку. Приговорён к пожизненному заключению за умышленные убийства, вооружённые нападения, разбои, грабежи, похищения людей.

Версия Александра Лукашенко противоречит выводам следствия по делу «банды Игнатовича». Так, Иван Бранчель, руководитель следственной группы, заявлял: «Игнатович воевал в Чечне на стороне боевиков, а Завадский это фактически подтвердил в интервью «Белорусской деловой газете». Это была месть».

Никакого сюжета, сделанного Шереметом и Завадским не существовало. Короткий сюжет об Игнатовиче был показан телеканалом НТВ. Дмитрий только рассказал в интервью «Белорусской деловой газете» то, что знал со слов пресс-секретаря МВД федеральной группировки Анатолия Платонова — о задержании «алмазовца», чьей фамилии он не называл, в горном селе Шали по подозрению в связях с боевиками. Как позже рассказывал сам Анатолий Платонов об Игнатовиче: «Ясно, что он был у Хоттаба. Но владел собой железно. Всё отрицал. Говорил, что приехал сражаться за Россию. Было вообще не очень понятно, как он мог беспрепятственно пройти столько контроль-пропускных пунктов...»

А вот что говорил об исчезновении Завадского тогдашний замглавы президентской администрации по идеологии Валерий Заметалин: «Провокация, заготовленная Шереметом и Завадским. Это инсценированно заблаговременно для того, чтобы в очередной раз скомпрометировать нашу страну».

«Бельмо на глазу»

Многие наблюдатели в Беларуси сочли тогда и считают сейчас, что Игнатовича и его группу сделали «крайними», чтобы успокоить общественное мнение и международную общественность. Существуют свидетельства, которые указывают на то, что они либо вовсе не были причастны к похищению Дмитрия Завадского, либо выступали совсем не в той роли, которую им определил суд. В реальности же в этом деле не было «ничего личного», речь скорее шла о политическом заказе, исполненном всё тем же предполагаемым «эскадроном смерти».

В сентябре 2000 года Павел Шеремет провёл пресс-конференцию в Москве, где анонсировал выход документального фильма о политических исчезновениях в Беларуси. Он заявил о том, что официальная версия похищения его коллеги, «чеченский след», создана для отвода глаз. И что в деле Дмитрия Завадского виден тот же почерк, что и в остальных громких исчезновениях.

Первая часть документального фильма Павла Шеремета «Дикая охота» вышла накануне президентских выборов в Беларуси, летом 2001 года. В Беларуси показ фильма был заблокирован, но сам фильм широко разошёлся на видеокассетах. К тому моменту Лукашенко уже почти сформировался как авторитарный единоличный правитель, но ещё не имел опыта собственного переизбрания. Он сильно нервничал, публично не раз заявлял о плетущихся против него заговорах, готовился отстреливаться в резиденции до последнего патрона. И самой болезненной для него темой были громкие и нерасследованные исчезновения. К тому моменту в Беларуси давно уже не было независимого телевидения. Но оставались ещё относительно независимые российские телеканалы, которые регулярно портили настроение белорусскому президенту. Это объясняет, почему Павел Шеремет так врезался ему в память и стал «бельмом на глазу».

Публичное унижение: такое не забывается

Впрочем, всё началось ещё раньше, когда из-за Павла Шеремета Лукашенко пришлось пережить публичное унижение: в 1997 года президент Борис Ельцин завернул его самолёт, не пустив в Россию, стукнул кулаком по столу и сказал «пусть сначала Шеремета отпустит». Павел Шеремет, тогда уже работавший на телеканал ОРТ, находился в белорусской тюрьме. Лукашенко пришлось несколько часов просидеть со своей свитой на аэродроме, ожидая открытия воздушного корридора, который так и не открылся. Это был период политических вояжей Лукашенко в российские регионы, где он фактически вёл свою избирательную кампанию, примериваясь возглавить в ближайшем будущем Союзное государство. Кампания эта была успешной, популярность Лукашенко в России росла, и он рассчитывал легко переиграть непопулярного в народе и слабеющего Бориса Ельцина. А тут ему из-за какого-то Шеремета крылья подрезали...

«Думаете, Лукашенко такое прощает? Не прощает. Причём вовсе не президенту России — тут уж бодливой корове бог рог не дает, — а виновнику его всенародного унижения», — как писала Ирина Халип для «Новой газеты».

Павла Шеремета и Дмитрия Завадского арестовали после выхода снятого ими сюжета о «дырявой» белорусско-литовской границе и контрабанде через неё. Журналисты были арестованы по обвинению в незаконном переходе границы, совершённом группой лиц по предварительному сговору. Павел Шеремет провёл тогда в заключении около трёх месяцев. Пока он находился за решёткой, власти повышали ставки, обвиняя его уже не только в переходе границе, но и в «шпионаже», и даже в «терроризме». Эта история стала первым серьёзным кризисом в белорусско-российских отношениях, а Павел Шеремет — первым в новейшей истории Беларуси «узником совести».

Ксения Пономарёва, на тот момент гендиректор ОРТ, прилета в Минск, когда журналистов отпустили, и встречалась с Александром Лукашенко. Позже она говорила, что была удивлена личным эмоциональным отношением белорусского президента к «предательству» Дмитрия Завадского, что очень резко выделялось на фоне остальных ритуальных фраз. «Я же его с собой за один стол сажал, я же его в отпуск возил! А он... вот как он посмел?!», — пересказывала Пономарёва слова Александра Лукашенко.

«Информационное влияние российских телеканалов в Беларуси существенное и едва ли не решающее. Это [исчезновение Дмитрия Завадского] может быть вам такой сигнал: не лезьте в белорусские дела», — говорил Пётр Марцев, создатель и главный редактор «Белорусской деловой газеты».

Линию «да кому он нужен» отстаивали белорусские власти. Что многих убеждало: в самом деле, ну чем мог угрожать политическому режиму простой оператор? Угрожать, возможно, ничем. Но он, как и бывший министр внутренних дел Юрий Захаренко, и бывший глава ЦИК Виктор Гончар, пропавшие до него в 1999 году, был «перебежчиком», перешёл на сторону «врага».

«Это Березовский послал к нам Шеремета»

Что касается Павла Шеремета, Лукашенко не раз впоследствии о нём отзывался в негативном ключе.

«Тогда Березовский вмешивался в наши отношения с Борисом Николаевичем. Ведь это он направил к нам журналиста Шеремета и приказал ему устроить провокацию на границе, — Березовский сам мне в этом признавался: «Мы хотели, чтобы вы его арестовали, чтобы российское общество возмутилось», — говорил белорусский президент в 2009 году.

«Провокация — стихия г-на Шеремета. Работа, за которую хорошо платят. В своё время он прославился тем, что по заданию своего хозяина Бориса Березовского нелегально переходил белорусско-литовскую границу и «мочил» политических противников Бориса Абрамовича. А потом строил из себя героя и жертву одновременно, получив в виде компенсации от босса коттедж в элитном районе Москвы», — добавила позже газета президентской администрации.

С тех пор Павел Шеремет ещё не раз «доставал» белорусского президента. В 2004 году он выпустил написанную им в соавторстве с белорусской журналисткой Светланой Калинкиной книгу «Случайный президент» — самый нелицеприятный политический портрет Александра Лукашенко. Книга была занесена впоследствии в список «экстремистских материалов». Саму книгу в Беларуси конфисковывали, за её распространение арестовывали.

Но этим не ограничились.

Во время своего приезда в Минск 18 октября 2004 года на Павла возле подъезда его дома напали, избив его, двое неизвестных. После чего он был доставлен сотрудниками милиции в Советский РУВД и... обвинён в мелком хулиганстве. Затем его перевезли в приёмник-распределитель, откуда он попал в больницу с подозрением на закрытую черепно-мозговую травму.

История повторилась в 2006 году, когда Павла схватили в Минске на улице, затолкали в автобус, избили, после чего доставили в отделение и обвинили в сквернословии и «неповиновении сотрудникам милиции». Ему стало плохо, скорая помощь доставила его в больницу, где ему поставили диагноз «пневмония». Спустя двое суток Павла выпустили на свободу с условием — покинуть Беларусь на протяжении 24 часов.

«Шеремет пьёт кровь своих земляков»

В 2010 году Павел был лишён белорусского гражданства, а в 2011 году заявил о том, что белорусское руководство готовило на него покушение в Москве:

«Да и сегодня угроза, исходящая в отношении меня от белорусских властей и лично от Лукашенко актуальна, с годами она не ослабела. Например, нынешней весной в Москве против меня планировались физические действия; хорошо, что я был об этом заранее предупреждён. И такие вещи не единичны... После того, как в апреле-мае этого года я выступил по поводу взрыва в минском метро, назвав этот теракт сомнительным, все нити которого ведут в белорусские спецслужбы, и потребовал гласного, серьёзного расследования, у Лукашенко возникла истерика, в результате которой родилась очередная идея моей нейтрализации... Поэтому-то я и живу в постоянном ожидании "сюрприза" от Лукашенко» (Фонтанка.ру, 25.08.2011 12:40)

После высказанных Павлом сомнений по поводу теракта 11 апреля 2011 года в Минске, что само по себе было не уникально, в Беларуси вообще мало кто поверил тогда официальной версии, по нему «выстрелили» из всех стволов: от газеты президентской администрации до последней «районки», все перечепечатывали анонимную статью под заголовком «Шеремет — лжец». Помимо прочего, в ней утверждалось, что Шеремет ни много ни мало «пьёт кровь своих земляков», к нему самому могут «возникнуть вопросы» по поводу теракта, а каждый беларус, находясь в Москве, должен при встрече «плюнуть в его самодовольную рожу». «Белорусский партизан» в этой же статье назывался площадкой для фальшивок, провокаций, клеветы, вранья и т.п.

«Белорусский партизан» был одним из наиболее часто блокируемых сететевых ресурсов в Беларуси. И один из последних по-настоящему независимых. В декабре 2017 года сайт был без предупреждения заблокирован всерьёз и надолго с расплывчатой формулировкой: «за регулярное размещение запрещённой информации». Накануне блокировки сайта против автора этих строк, одного из редакторов «Белорусского партизана» на протяжении 2017 года, было возбуждено уголовное дело. Которое закончилось тремя месяцами, проведёнными в СИЗО, нападениями на членов семьи, приговором суда в виде четырёх лет ограничения свободы с направлением в ИУОТ, а в конце концов вынужденным бегством из страны. Даже оставшись без своего основателя, «Белорусский партизан» всё равно раздражал власти.

Лукашенко в интервью Венедиктову не проявил никаких эмоций, говоря о Шеремете. Не высказал даже ритуальных слов сочувствия. И счёл возможным назвать его каким-то образом виновным в гибели Дмитрия Завадского. Очевидно, что даже к покойному журналисту он сохраняет неприязненные чувства.

По словам самого Павла Шеремета и мнению многих белорусских политиков, он находился в списке личных врагов Лукашенко. И был в этом списке где-то очень близко к началу. Белорусский президент не относится к разряду людей, которые прощают врагам. Его врагов сажали в тюрьмы, избивали, в некоторых случаях они умирали при подозрительных обстоятельствах или бесследно исчезали.

После убийства Павла народный депутат Украины VIII созыва, глава Комитета Верховной Рады по международным делам Анна Гопко допустила, что, зная про отношение Лукашенко к Шеремету, этим могли воспользоваться в Кремле. Чтобы иметь на всякий случай ещё один «крючок» для удержания непостоянного союзника при себе. Не говоря уже о том, что у российских властей были и свои счёты к Шеремету.