Собираются ли США возвращаться в Восточную Европу и что это значит для Беларуси?

То есть якобы изменяют линию администрации Барака Обамы, которая сконцентрировала внимание американской внешней политики на Азиатско-Тихоокеанском регионе и исключила Восточную Европу из приоритетного списка.

Вывод о возвращении США в Восточную Европу делается, по-видимому, не только в контексте усилившейся в последние месяцы нормализации белорусско-американских отношений. Но и с учетом принятой в 2017 году Стратегии национальной безопасности США, которая назвала Китай и Россию стратегическими конкурентами Вашингтона. 

А это, по идее, должно бы подразумевать большую активность США во всех регионах, где так или иначе их интересы пересекаются с двумя конкурентами. В том числе в Восточной Европе, тем более после присоединения Крыма к России и на фоне продолжающегося конфликта на Донбассе.

Однако в самой Стратегии национальной безопасности Восточная Европа упоминается лишь однажды и только как пример успешной политики США в прошлом (и имеются ввиду страны Центральной и Восточной Европы, ставшие членами НАТО и ЕС). А о настоящих и будущих приоритетах Вашингтона в регионе в документе ничего на сказано. 

При этом сформулированное бывшим помощником Госсекретаря Уэссом Митчеллом в октябре 2018 года видение стратегии США в Центральной и Восточной Европе действительно исходит из того, что в регионе «геополитическая конкуренция чувствуется остро», и предлагает принципы для региональной политики США в таких условиях.

Но говорит ли это видение о действительно масштабном возвращении Вашингтона в регион? Или тем более о его готовности вести стратегическую конкуренцию в Восточной Европе по заветам Мистера X (то есть Джорджа Кеннана) времен Холодной войны: «с неизменным противодействием в каждой точке, где [стратегические конкуренты] проявляют признаки посягательства на интересы мирного и стабильного мира»?

На оба вопроса можно дать, скорее, отрицательный ответ. И это несмотря на несколько возросшее в последние годы участие войск США в контингентах НАТО в регионе, американские системы ПРО в Польше и Румынии, а также военную помощь Вашингтона Украине, Польше и странам Балтии.

Сегодня речь идет, скорее, о процессе осмысления возможной роли Восточной Европы для США в контексте стратегического противостояния с Китаем и, в меньшей степени, с Россией. При этом Вашингтон действительно декларирует готовность активизироваться дипломатически и экономически для «конкуренции за позитивное влияние» и даже для «агрессивного продвижения национального интереса».

Однако в средне- и долгосрочной перспективе Восточная Европа, судя по всему, будет значимым, но далеко не приоритетным регионом для США.

А значит, Вашингтон будет стараться здесь присутствовать, но его поведение будет преимущественно реактивным, а не стратегически запрограммированным, как в самом приоритетном Азиатско-Тихоокеанском (Индо-Тихоокеанском) регионе.

Во-первых, чисто арифметический анализ потенциалов Китая и России не оставляет сомнений по поводу того, кто из них главный стратегический конкурент США. А с кем рано или поздно Вашингтону будет важно находить хотя бы какие-то точки соприкосновения, чтобы балансировать влияние главного стратегического конкурента (то есть Китая). 

Поэтому частично активность США в Восточной Европе будет направлена на создание в будущем лучших переговорных позиций в отношениях с Россией, а не на бескомпромиссное противостояние с Москвой.

Во-вторых, в Восточной Европе конкуренция США и с Китаем, и с Россией будет опосредована и размыта разнонаправленной политикой европейских государств и всего ЕС (в каком бы виде он ни существовал в будущем). 

Это, с одной стороны, будет создавать Вашингтону дополнительные проблемы. Так как нужно будет искать непростой баланс между собственной вовлеченностью в европейские дела и опасностью быть использованными отдельными европейскими государствами. 

Например, в области безопасности, где некоторые члены НАТО и ЕС традиционно опираются на военную мощь США для защиты своих интересов. С другой стороны, это сделает для США возможным отдавать какие-то региональные вопросы «на откуп» европейским столицам и, соответственно, снижать свое собственное присутствие.

В-третьих, происходящая перед нашими глазами трансформация системы международных отношений характеризуется снижением относительной глобальной мощи США и все большим приближением Китая к паритетным параметрам. Хотя до паритета еще далеко, и его достижение может занять очень много времени, а может и вовсе не состояться. 

Но в таких условиях США во все большей степени будут вынуждены концентрировать свои внимание, усилия и ресурсы на ключевых приоритетах. То есть на тех регионах, где выше цена потери собственного влияния и где лучше возможности угрожать жизненным интересам главного конкурента. 

В противном случае США столкнутся с давно описанной в теории международных отношений проблемой перенапряжения (overstretching).

При этом, конечно же, США будут вовлекаться в конкуренцию и не в самых приоритетных регионах. И чем более активным в Восточной Европе будет Китай, тем важнее регион будет выглядеть из Вашингтона. Это, к слову, относится и ко всему европейскому континенту. 

США не могут не обращать внимания на то, что с 2008 по 2016 годы прямые инвестиции Китая в ЕС увеличились почти в 50 раз: с 840 млн долларов США до 42 млрд долларов США [1]. Этим во многом и обусловлены страсти по поводу участия китайских компаний в развитии сетей 5G в европейских странах. 

Тем более, что здесь речь не только о чисто геополитической, но и технологической конкуренции, где само плотное взаимодействие европейских компаний с китайскими может дать Пекину преимущества, выходящие за рамки традиционных сфер влияния.

При этом в Восточной Европе экономическая активность Китая проявляется, в первую очередь, не в росте прямых инвестиций, а в развитии инфраструктурных проектов. Инвестиционно здесь пока доминирует Россия. Насколько такой расклад воспринимается в Вашингтоне как реальная угроза геополитическим интересам США – большой вопрос. 

Сегодня об этом сложно судить. Показательно, что вскоре после недавнего восточноевропейского и центральноазиатского турне Майкла Помпео Государственный департамент обнародовал Стратегию США в Центральной Азии на 2019-2025 годы, которая вышла под лозунгом «укрепляя суверенитет и экономическое процветание». 

Эти же лозунги используются в отношении стран Восточной Европы, однако перспективы их практического воплощения гораздо менее понятны, чем в Центральной Азии.

Процесс трансформации системы международных отношений открывает перед Минском новые возможности. Восточная Европа все больше будет характеризоваться присутствием нескольких ключевых акторов разного геополитического калибра, между которыми множество взаимных противоречий и одновременно пересекающихся интересов. 

Перспективы Беларуси в вырисовывающихся геополитических раскладах будут зависеть в том числе от способности быстро ориентироваться в происходящих изменениях и не переоценивать значение отдельных событий и процессов. Таких как, например, улучшение двусторонних отношений с Вашингтоном. Однако и недооценка этого процесса была бы неправильной.

По мере дальнейшей нормализации взаимодействия Минска и Вашингтона у США в регионе появляется принципиально новый тип отношений. Раньше таковых было фактически два: отношения с Россией и отношения с государствами, воспринимающими Россию как главную угрозу своей безопасности. Беларусь представляет условный третий тип.

Она одновременно заинтересована в существенной диверсификации своей зависимости от России и в сохранении максимально близких отношений с Москвой. Более того, в интересах Минска снизить региональный градус геополитической напряженности между США и Россией, так как при гипотетическом переходе напряженности в «красную зону» Беларусь с большой вероятностью станет первой жертвой.

С пониманием этого связаны многочисленные мирные и объединительные инициативы, которые в последние годы активно выдвигает Минск. Этим же (то есть собственным жизненным интересом) обусловлен и стабилизирующий потенциал Беларуси в региональной безопасности. 

И по мере дальнейшей адаптации США в регионе этот потенциал может стать все более востребованным как в Вашингтоне, так и в некоторых других столицах. 

Например, именно на это указывает быстрая и конструктивная американская реакция на критику со стороны Минска по поводу размещения вблизи белорусской границы воинского контингента США, прибывшего в Литву на учения НАТО «Защитник Европы-2020».