Один взял крест и пошёл на сожжение впереди всех, второй сгорел вместе с детьми. Как погибла деревня Росица

Источник материала:

Еще не одно поколение будет помнить эти лица – по сохранившимся фотографиям в семейных альбомах, по видео в планшетах. Время уходит, но остается память о наших родных – ветеранах той войны, которая закончилась 75 лет назад. Многих из них уж нет, а кто-то ещё перебирает дрожащими руками свои боевые награды и вспоминает.

О фронтовиках и героях тыла, о малоизвестных военных историях и фактах журналисты телекомпании СТВ сняли этот цикл.

16 февраля 1943 года. Верхнедвинский район Витебской области, деревня Росица.

Ранним утром набатом о беде прогремел колокол. По дорогам, идущим в деревню, стекались тысячи людей разных вероисповеданий. Их гнали в костел. Зачем? Никто не догадывался. И кто-то в толпе прошептал: «Настал судный день».

В костеле фашисты оглашали приговор – это у них называлось «сортировкой». Команда «налево» означала смерть, она прозвучала для детей и стариков. «Направо» – дарована жизнь, плата за такой «подарок» – пожизненное рабство на благо великого Рейха. Третьего не дано.

Отец Вячеслав Пялинок, ответственный за культ Блаженных Юрия и Антония (костел Святой Троицы в д. Росица Верхнедвинского района):
У касцёле пачаўся плач, крык. Гэта была вялікая паніка. Святары адразу атрымалі, можа нават ад гэтых уладаў, наказ людзей крыху супакоіць і падтрымаць. Святары рабілі сваю справу. Дазволілі, каб у цэнтры касцёла можна было б скласці вогнішча, каб маткі маглі сагрэць сваіх дзяцей. Бязумоўна, не падазравалі, што іх чакае іншае вогнішча.

Акции сожжения людей фашисты дали феерическое название «зимнее волшебство». Костел был камерой, где смертники ожидали исполнения приговора. Детей жгли в школе, остальных – в конюшне. Несколько суток молились и исповедали заложников священники Антоний Лещевич и Юрий Кашира. Это было последнее отпущение грехов жертв «зимнего волшебства».

Отец Вячеслав Пялинок:
Святары адкрыта людзям сказалі, што нас чакае смерць, і што гэту хвіліну нам трэба перажыць годна. Тыя, што перажылі гэты момант, кажуць, што гэта былі споведзі. Гэта была малітва. Што людзі проста супакоіліся перад гэтай навіной, якая была шчырая, адкрытая. І людзі сталі маліцца, паволі выстраівацца ў чаргу, спавядацца. Там ужо не было ні католікаў, ні праваслаўных. Там былі ўсе разам.  

Первым добровольно выбрал путь своих прихожан отец Антоний. Священника сожгли вместе с детьми в Росицкой школе.

«Не хата, а кукла горит». Как во время сожжения деревни Росица спаслись жёны и дети партизан

Вслед за духовным братом мученическую смерть принял и священник Юрий Кашира.

Отец Вячеслав Пялинок:
Гэта ўжо была спаленая большая частка людзей. Засталося дзесьці 500 чалавек у касцёле. І айцец правёў гэту ноч сам разам з сёстрамі на малітве. І ў тую ноч была падпаленая ўся Росіца. Уся ўжо пустая Росіца. Сёстры казалі, што не трэба было запальваць святла, і яны маліліся з малітоўнікаў, бо ўсё было бачна – гэта быў вялізны пасёлак, які гарэў.  

У Друі, за Дзвіной, 40 кіламетраў да станцыі людзі выбеглі з дому, бо гэта было такое вялізнае зарэва, што нават попел далятаў туды і пакрываў снег. Чорны попел Росіцы. На наступны дзень, калі яны вышлі з дому, не было снегу. Усё растапілася. Была чорная зямля ў лютым. 

Айцец Юрый перажыў гэту ноч як Езус у садзе аліўным. Ягоныя апошнія словы былі, што там, дзе гінуць мае браты, там павінен быць я. Ён апрануўся ў белую вопратку чыстую, узяў крыж і пайшоў першы. За крыжам пайшлі людзі спяваючы.