Тренер Тихановской по ораторскому мастерству: «В ней нет лукавства и лицемерия. Она говорит от души»

Источник материала:

Светлана Тихановская еженедельно записывает видеообращения, которые набирают сотни тысяч просмотров, выступает перед Европарламентом и дает интервью международным изданиям, в которых делает громкие заявления. Например, недавно в интервью Euronews Светлана сказала: «В нашей стране не может быть двоевластия. Лидер один, и народ Беларуси знает, кто это».

С редакцией TUT.BY связался человек, который хорошо знает, как трудно Светлане даются эти серьезные публичные шаги. Ведь именно он работал над тем, чтобы она стала той, кто не боится выступать на широкую аудиторию. В своем интервью Алексей Бурносенко расскажет о том, что Светлана за человек, проанализирует ее последние интервью и объяснит, почему Александр Лукашенко — хороший оратор.

— Алексей, учитывая повестку дня, далеко не все люди хотят афишировать свою причастность к объединенному штабу или координационному совету. Вам не боязно давать нам интервью с открытым лицом?

— Боязно. Это можно назвать страхом, а можно — разумными опасениями. (Улыбается.)

Тем не менее, от работы со Светланой у меня остались очень позитивные впечатления и, независимо от того, как разрешится нынешняя ситуация в Беларуси, я останусь при своем мнении об этом человеке. И буду рад им поделиться.

— Для начала расскажите о сути вашей работы. Если бы нужно было объяснить ребенку, чем вы занимаетесь, что бы вы ответили?

—  Я учу людей выступать публично. Преподаю для бизнес-сферы и для молодежи. Работаю в программе Erasmus+ (эта программа позволяет молодым белорусам получить дополнительное образование за рубежом, пожить в другой языковой среде, — Прим. редакции), сотрудничал с компаниями EPAM и Wargaming. Обучал наших парламентариев — ко мне обращались независимые кандидаты, для которых было важно развить свои навыки коммуникации.

В этом и заключается суть моей работы. Я учу людей, у которых до этого не было опыта общения с аудиторией, как делать это правильно, понятно, интересно.

В моей работе есть несколько ответвлений — развитие креативности, лидерских навыков, менеджмент-способностей — но мастерство публичных выступлений остается любимым. Возможно, еще и потому, что 10 лет я был актером и режиссером в театральной труппе — это дало мне большой опыт.

Информацию о работе Алексея не так просто найти в Сети. В ответ на эту нашу ремарку он отмечает, что никогда не платил за массированную рекламу — его вполне устраивает сарафанное радио. По его словам, именно так его и нашел объединенный штаб.

— В нем были люди, которые до этого со мной работали — они и порекомендовали меня Светлане. Приятно, что она согласилась работать с человеком, чье лицо не мелькает с билбордов и телеэкранов.

— Какое впечатление она на вас произвела?

— Человека искреннего, прежде всего. У меня сложилось впечатление, что она всегда говорит то, что думает. И в политические игры, по моему убеждению, ее привели не личные амбиции, а отчасти жизненная необходимости, отчасти любовь, отчасти — то, что, с точки зрения гендерных стереотипов, называют «женской долей».

Разобраться в ее характере глубже мешала профдеформация: моя задача — оттачивать ораторское искусство, а это исключает человеческий взгляд — вместо него включается профессиональный. Ведь в начале нашей работы у Светланы практически не было опыта публичных выступлений, и эта часть политической работы — а это несомненно работа — давалась ей очень трудно. Однако мотивация у нее просто огромная, и потому она развивала мастерство с бешеной скоростью — такое я видел лишь у людей, готовящихся очень скоро выступать на TED/TEDx.

Алексей объясняет, что главное, чему нужно было обучить Светлану — это сохранять уверенность в себе. Она терялась перед большой аудиторией, а для политика это серьезный промах.

— Некоторые книжки пафосно утверждают, что страх публичных выступлений один из трех самых сильных. И это похоже на правду.

Коммуникация спикера с аудиторией происходит на множестве уровней — вербальном и невербальном. И страх, нервозность, зажатость, считываются моментально.

Нам необходимо было проработать этот момент, вернуть Светлане уверенность в себе. Сделать так, чтобы выходя к людям, она понимала: ничего страшного не случится. И выражала эту уверенность во всем — в постановке корпуса, в интонациях речи и жестикуляции.

После того, как этот этап был пройден, мы перешли к работе над ошибками и поняли, что некоторые из них исправлять не стоит.

— Например?

— Светлана хотела остаться собой. И любой мой совет сверяла со своими ощущениями. Отсекала то, что ей чуждо, и соглашалась лишь с теми рекомендациями, которые могла принять с точки зрения морального кодекса и системы ценностей. Светлана часто спрашивала у коллег по штабу, как она выглядит со стороны: «Разве, когда я так делаю, это выглядит нормально, по-человечески? Мне кажется, нет».

По-моему, это здорово.

Как и фраза про «я хочу готовить котлеты», попавшая в свое время во многие заголовки. Можно считать ее ошибкой, но я думаю по-другому. Например, моя речь, в силу профессии, очень аккуратная, выверенная. А у Светланы нет опыта дипломатии, и она не контролирует каждую минуту свои фразы, интонации, жесты. Не умеет, не хочет этого делать — и слава богу. Говорит от души, что для политики редкость.

— Какие навыки Светлана не усвоила? Какие ошибки она делает?

— К сожалению, события развивались так стремительно, что мы не успели дойти до тонких нюансов, в которых профессиональные политики очень много тренируются. Я говорю, в частности, о выработке верной реакции на провокации, ответах на агрессивные нападки, работе в атмосфере психологического давления.

А еще я профессионально огорчен, но по-человечески рад этому наблюдению: Светлане так и не покорился язык телодвижений.

Алексей дает краткий экскурс: для политика важно знать, что, с точки зрения психологии, означают жесты, чтобы использовать их для своих целей. Такой подход к языку тела приводит к тому, что человек постепенно исключает характерные для него жесты, если те могут негативно повлиять на его имидж и процесс общения (например, закрытые позы, руки около лица, попытки увести взгляд в сторону). На замену приходят «правильные» жесты, которые располагают аудиторию, вызывают ее доверие. С годами они как будто прирастают к оратору, и кажется, что он был таким — уверенным, убедительным и ведущим за собой — всегда. И лишь сам политик и его тренер знают, как дорого ему это далось.

— Светлане этот подход оказался чуждым. Повторюсь: тренер во мне от этого огорчился — у меня же есть знания, которые вам нужны, берите и пользуйтесь. Но человек во мне радуется тому, что Светлана осталась такой же, какой и была.

Думаю, в ее случае людей привлекает не верно выбранная тактика поведения, а сам жизненный путь и то, как она его проходит. Отсутствие лукавства, отсутствие лицемерия — то, что импонирует мне, и, возможно, другим тоже. Вероятно, она могла бы, с учетом ее старательного подхода к делу, стать зажигательным диджеем для массовой аудитории, но Светлана этого не хочет. С точки зрения эффектности появления, с точки зрения «разогрева» людей она не такая яркая, как, к примеру Мария Колесникова. Можно даже сказать, что на ее фоне она выглядит бледно. Зато, несмотря на эту кажущуюся мягкость и бледность, она упорно остается собой и не отступает от цели.

— В интервью пиар-специалиста, где мы обсуждали самопрезентацию кандидатов на пост президента, была озвучена любопытная мысль: Тихановская играет на том же поле, что и Лукашенко в 1994-ом. Простой человек из народа, со своей правдой и болью. Согласитесь?

— Да, хотя в 1994-ом я был еще ребенком и сужу лишь по информации из общедоступных источников.

— Значит ли это, что белорусам, так или иначе, нравится «простой и сильный человек», а у интеллигента-интеллектуала, как озвучивала ранее эксперт по стратегическому имиджу, в этой стране просто нет шансов?

— А вот здесь я позволю себе это сильное выражение — абсолютно согласен. Не могу сказать, что меня это не огорчает.

Одна из важных частей в мастерстве публичных выступлений — это прохождение барьера «свой или чужой». Не будем сейчас углубляться в то, за счет чего это происходит, это тема для отдельной дискуссии. Факт: для аудитории человек, который выступает перед ней, либо становится «своим», либо «чужим».

Действующий президент воспринимался в 1994-ом как «свой».

На рубеже тысячелетий большинству белорусов импонировал человек простой, который «академиев не кончал», говорящий понятными, рублеными фразами. А если еще и акцент — например, русский с сильным белорусским говором — то вообще свой в доску.

Почему не в цене интеллигенты, несмотря на то, что они в нашей стране безусловно были и есть (примеров тому масса — кому-то из уроженцев нашей земли стоит памятник в Бостоне, а кто-то — Нобелевскую премию получает)?

Популярное объяснение в том, что интеллигенция в нашей стране то планомерно выкашивалась, то разъезжалась. Все войны прошли через эту землю, и, как верно говорит геополитика: «Кто бы в них ни выигрывал, проигрывает всегда местное население». Кстати, я опасаюсь, что в ближайшие месяцы мы сможем снова наблюдать отток интеллигенции — «бегство» айтишников и творческих людей из нашей страны.

— Пиар-специалисты, имидж-стратеги не раз озвучивали мысль, что президент любим электоратом, потому что похож на него, близок ему. Однако, согласуются ли с этим мирные протесты, которые насчитывают весомое количество человек и проходят по стране уже не одну неделю?

— Это прекрасный вопрос. Полагаю, что отлично согласуются: 26 лет назад народ избрал президента, который действительно был своим, был хозяйственным, внушал доверие. За эти годы Беларусь успела стать ИТ-страной, и отношение к образу, такому родному и надежному в 1994-ом, уже могло измениться. Конечно, кому-то и сейчас дороги те самые ценности 94-го. Можно посмотреть на участников провластных митингов: мне крайне трудно поверить, что все эти люди лукавят.

— Да, если вы смотрели видео с митингов в поддержку действующей власти, можно убедиться, что Александр Григорьевич производит сильное впечатление на свою аудиторию. Он хороший оратор?

— К этому вопросу есть как минимум два подхода, дающих противоположные ответы.

С точки зрения мастерства публичных выступлений — нет. Наука предусматривает три одинаково важных направления в подготовке спикера. Например невербальный канал: как оратор двигается и управляет своим телом. Второе — паравербальный — как он управляет своим голосом. И наконец — вербальный — что именно он говорит, какие слова использует. Именно в этом плане можно было бы достичь гораздо большего контроля, изменений к лучшему.

С другой стороны, давайте посмотрим на результат. Ведь не зря говорят, что дерево познается по его плодам.

Давайте, безотносительно Александра Григорьевича, вспомним пример из истории.
В ней был один очень яркий политик середины прошлого века. Сейчас с его именем связана исключительно негативная коннотация.
Но с точки зрения того, что он сделал со своей страной, а также со многими другими, с точки зрения того, как он влиял на свой народ с помощью ораторского искусства — он был великолепным оратором.

Возвращаясь к вашему вопросу: плохой оратор не может 26 лет влиять на умы людей и оставаться при власти.

— Помните видео, в котором Светлана озвучивает свое решение уехать из страны? Зная особенности ее речи, как вам кажется, она произносит эти слова от себя?

— Частично. Анализ движения глаз дает понять, что человек, произносящий это, чаще всего вспоминает визуальные образы, и лишь изредка конструирует свою речь. С другой стороны, на этой короткой записи нет признаков чтения с бумажки. Зато налицо необычайно сильное волнение — я такое видел лишь на первых публичных митингах Светланы, и для обычной записи видеообращения это было бы нехарактерно. При большом стрессе у Светланы наблюдается распространенный признак — мышечный тремор происходит в районе межреберных мышц и диафрагмы, что приводит к рваному и прерывистому дыханию, как на видео.

Исходя из этих и других признаков у меня складывается мнение, что человек, сделавший такую видеозапись, может либо крайне эмоционально переживать какой-то совсем недавний опыт, либо прямо в данный момент находится в состоянии психологического давления. Тем не менее, она озвучивает скорее свою собственную мысль, нежели начитывает выданную ей бумажку. Также весьма вероятно, что она озвучивает идею, которую ей ранее наговорили лишь в общих чертах. В любом случае, все признаки могут говорить о том, что уровень стресса автора видео заметно выше, чем все напряжение предвыборных недель, к которому Светлана уже успела привыкнуть и адаптироваться.

— В частности, там звучит фраза а-ля «я думала, что стала сильной, но как была слабой так и осталась». В этом же ее обвиняют многие критики в социальных сетях: уехала из страны, бросила людей, которые ей поверили. А как по вашим ощущениям, она слабая?

— Здесь надо бы договориться с каждым вашим читателем о том, что мы считаем силой и слабостью. Но так как это невозможно, отвечу за себя. По моей шкале, она сильный человек. Слабый просто не способен выдержать предвыборную гонку до финала и пойти дальше.

— На прошлой неделе у Светланы было несколько публичных активностей, которые привлекли внимание общественности. Например, интервью Euronews и обращение к Европарламенту. Как вы оцениваете выступления своей ученицы?

— Жаль, но я не заметил большого прогресса ее мастерства как спикера — тренер во мне чувствует печальку. (Улыбается.) Вероятно, сказывается нехватка практического опыта. В частности, остался провал в языке тела — жесты пассивные, их порой совсем нет очень долгое время. Потому на некоторых интервью в камеру даже не попадают ладони Светланы. У меня складывается ощущение угнетенного, депрессивного состояния спикера, что вполне объяснимо. Некоторые видео начитаны с листа: а судить оратора по тому, как он читает текст по бумажке, все равно что оценивать Ван Гога по тому, как он покрасил краской крышу сарая. На тех видео, где она не читает подготовленный текст, в голосе есть модуляционное разнообразие, искренние эмоции — и это несомненный плюс. Но в целом, по-моему, Светлана так и осталась такой же, как мы: человеком, не умеющим и не желающим манипулировать сознанием масс.