В эпоху глобальных информационных технологий журналистам и читателям скучать не приходится — события происходят ежесекундно и меняются с калейдоскопической быстротой. В таком ритме прошел и 2009 год. «Белорусские новости» выбрали наиболее важные для страны события и собрали их в Топ-10.
Девальвация белорусского рубля
Пока народ тихо-мирно дожевывал оливье и допивал, у кого что осталось, белорусский рубль одномоментно обесценился сразу на 20,5%. Датированный вечером 1 января новогодний сюрприз государство оформило как антикризисную меру. Мол, и скудный золотой запас страны необходимо было спасать, и конкурентность белорусского экспорта повышать. Чуть позже выяснилось, что обвалить национальную валюту настоятельно рекомендовал МВФ, а то кредитов от этой конторы Беларуси бы не видать. В общем, рубль привязали к валютной корзине из доллара, евро и российского рубля, ограничив ее средневзвешенную стоимостью +/- 5% и пообещав за эти пять процентов не выходить.
Эти обещания государства народ, потерявший в один миг около миллиарда долларов, не оценил и в грош, ринувшись в обменники — скупать подорожавшую валюту, и в магазины — вкладывать обесценившиеся рубли в дорогостоящие товары, сохранившие прошлогодние цены. Ажиотаж подогревали слухи то ли о еще одной девальвации, то ли о деноминации, то ли вообще о переходе на российский рубль. От слухов-то финансовые институты страны с горем пополам отбились, а вот удержать белорусский рубль в заданном коридоре все же не смогли — уже к середине года его пришлось расширить до +/- 10%.
Одним из элементов гибкой тактики Евросоюза в отношении Беларуси стало включение нашей страны в «Восточное партнерство» — особую политику для шести постсоветских государств, с которыми ЕС хотел бы установить более тесные связи. Московские комментаторы уличили Европу в желании создать своего рода антироссийский буфер. Первые лица Беларуси со всей ответственностью причастность страны к геополитическим козням отвергают, настаивая на сугубо прагматичном интересе своего участия в «Восточном партнерстве».
Не ищите на этой фотографии Сергея Мартынова и Владимира Семашко. На общее фотографирование белорусская делегация не вышла.
На установочном саммите «Восточного партнерства» в Праге 7 мая белорусскую делегацию, напомним, возглавлял первый вице-премьер Владимир Семашко. Говорили, что Брюссель намекнул Лукашенко на нежелательность его появления на саммите, дабы избежать скандальных ситуаций, которые обещали устроить представители некоторых стран, критично относящихся к недостаточно жесткой линии диалога с Минском.
После заморозки визовых санкций журналисты гадали, какую из стран Евросоюза Лукашенко посетит первой. Большинство логично предполагало, что это будет одна из стран-соседей — Литва, Латвия или Польша. Во-первых, они тесно связаны с Беларусью экономически, во-вторых, конкурируют между собой за право быть в авангарде белорусско-европейского диалога. Однако право первой ночи наши соседи проиграли Италии. Именно Рим стал той европейской столицей, где прервалась 14-летняя невыездная серия Лукашенко. Говорили, что этот визит стал для белорусского президента своего рода компенсацией за отказ от поездки в Прагу на саммит «Восточного партнерства».
Будучи в Риме Лукашенко вместе с младшим сыном Колей удостоились аудиенции у папы Римского. Белорусский президент пригласил понтифика посетить нашу страну и лично озвучил давно мучающую его идею провести на белорусской земле встречу глав Православной и Католической церквей.
Тогда, в конце апреля, также ходили слухи, что выбор на Италию пал во многом из-за фигуры главы ее правительства. Мол, у Сильвио Берлускони до того сомнительный имидж, что от встречи с «последним диктатором Европы» хуже не будет. Берлускони, действительно, оказался не самым стеснительным парнем и встретился с Лукашенко еще раз — уже в Минске, став, таким образом, первым главой страны-члена ЕС, посетившим Беларусь.
Перед этим Лукашенко расширил географию своих поездок, наведавшись в Литву и встретившись с президентом этой страны Далей Грибаускайте. Накануне этого визита белорусский президент дал интервью литовским СМИ, в котором, в частности, раскрыл неизвестные доселе страницы своей биографии: «Знаете, где был Лукашенко в труднейший исторический момент, когда в Вильнюсе стреляли? В Вильнюсе, в Верховном Совете. Через баррикады мы пробирались в Верховный Совет к Витаутасу Ландсбергису, чтобы выразить солидарность».
На фоне потепления отношений с Евросоюзом отношения с Россией не заладились с самого начала года. Москва зажала обещанные 500 млн. долларов кредита и ограничила доступ на свой рынок белорусских товаров. Высшей точкой торгового противостояния стала «молочная война», развязанная с легкой руки санитара всея Руси Геннадия Онищенко. То ли наши производители в самом деле позабыли о необходимости привести свою документацию в соответствии с российскими требованиями. То ли российское молочное лобби, обиженное отказом продать им наши молокозаводы, натравило Онищенко на «качественную и недорогую» белорусскую продукцию. То ли глава Роспотребнадзора по заведенной министром финансов Алексеем Кудриным моде консолидировался сам по себе. Но каша на белорусском молоке заварилась густая.
В «боевых» действиях была задействована сверхтяжелая артиллерия. Уразумев бесперспективность переговорного процесса по правилам дипломатии, официальный Минск нанес серию ответных ударов — вначале ввел усиленный таможенный контроль на границе с Россией, а затем отказался от участия в московском саммите ОДКБ. И уже через день фуры с белорусской молочной продукцией беспрепятственно въезжали в Россию. Умеет все же Батька находить у кремлевских начальников больные точки!
К ударной переписной декаде во второй половине октября страну готовили более трех лет. Приняли специальный закон, заручились международной консультативной и финансовой помощью, провели пробную перепись, но пройти гладко основной этап важнейшей статистической кампании, увы, не получилось. Перекосы встречались чуть ли не на каждом шагу.
Во-первых, основную массу переписчиков составили студенты, привлеченные к этой работе в популярном у нас добровольно-принудительном порядке. Недовольство в студенческой среде зашкаливало. А из-под палки какое может быть качество?
Во-вторых, перепись продемонстрировала еще одну печальную тенденцию — государственный статус белорусского языка нынешние власти опускают все ниже и ниже. Тысячи наших сограждан не смогли пройти перепись на родном языке из-за элементарной нехватки белорусскоязычных бланков. Хотя Белстат в ответ на обращения и претензии клятвенно заверял, что бланков хватит на всех. На практике же хорошо, если давали один бланк на всю семью.
В-третьих, перепись еще раз подтвердила, что одно слово президента в нашей стране гораздо весомее любого многостраничного закона и тем более каких-то там ведомственных инструкций. Сказал президент, что он дома разговаривает и по-русски, и по-белорусски, и на трасянцы, и на следующий же день все три варианта ответа в соответствующем вопросе переписного листа стали легитимными, хотя до этого гражданам предлагалось указать лишь один язык.
О феномене Юры Демидовича и его «Волшебного кролика» говорить, наверняка, будут еще долго. Эта написанная для детского «Евровидения» песня взорвала русскоговорящий интернет буквально на следующий день после первого публичного исполнения.
Дискуссии о природе «Волшебного кролика» были настолько обширны, что в стороне не смогла остаться даже православная церковь. Многочисленные поклонники Юры Демидовича считали его победу на «Евровидении» делом решенным, но Европа фишки не просекла. Сотни тысяч просмотров видео, десятки тысяч самых невероятных подкастов, тысячи статей, сотни интервью, десятки концертных приглашений. Такое голландскому подростку, выигравшему «Евровидение», и не снилось.
Оппонентов белорусской власти часто упрекают в том, что с недемократичным режимом борются они как-то кондово и кроме хождений по городу год от года редеющими толпами ничего путного придумать не могут. Оказывается, креатив в оппозиционных массах скорее жив, чем мертв.
Абсурдность имеющейся в нашем Уголовном кодексе статьи 193-1, которая, как хорошо известно 17 осужденным по ней активистам, предусматривает ответственность за участие в незарегистрированной организации, решила доказать группа общественников и правозащитников. В костюмах Дедов Морозов и Снегурочек они заявились в Генеральную прокуратуру с повинной — признались в многолетней деятельности от имени незарегистрированной организации: мол, организуем празднование Нового года в различных населенных пунктах Беларуси, распространяем подарки (в том числе среди несовершеннолетних), выступаем на собраниях, а также в прессе с поздравлениями. И вот хотим узнать, что нам теперь за это грозит.
Генпрокуратура юмор не оценила и более чем официально ответила группе нелегальных Дедом Морозов, что «при установлении точных данных о системном и организованном участии граждан в незаконной деятельности незарегистрированного общественного объединения может быть рассмотрен вопрос о привлечении к ответственности».
На этом история не закончилась. В преддверии Нового года та же группа Дедов и Снегурочек вместе с примкнувшими к ним зайчиками навестила парламент. В обращении к депутатам содержалась просьба исключить из Уголовного кодекса абсурдную статью 193-1, иначе новогодних подарков депутатам не видать.
Кстати, шансы на то, что незарегистрированная организация Дедов Морозов добьется успеха, имеются. Власти уже сами заикались о возможности отмены статьи 193-1. Вот только прикинут, как этот гигантский шаг по пути демократизации подороже продать Европе.
Свиной грипп
Очереди в аптеках, нехватка элементарных препаратов, прохожие в медицинских масках и, главное, острейший дефицит информации — вот основные составляющие эпидемии свиного гриппа в Беларуси.
Был ли это на самом деле свиной грипп, или на больничные койки и в сыру землю народ укладывала атипичная пневмония? Если белорусы и узнают, какая же такая вирусная зараза более чем на месяц поставила на уши всю страну, то, однозначно, не при этой власти. По крайней мере, не при сегодняшнем руководстве Министерства здравоохранения. К эпидемии наш Минздрав оказался элементарно не готов. Но вместо того, чтобы оперативно устранять допущенные просчеты, бросился во все тяжкие — отказывал журналистам в информации, пускал пыль в глаза неоправданно оптимистичными заявлениями, под угрозой санкций закрывал рты врачам, которые ежедневно сталкивались с загадочной болезнью и не знали, как ее победить. Минздрав сам стал жертвой эпидемии — эпидемии страха, которой, к сожалению, в нашей стране подвержены все чиновничьи структуры.
Президент России, наконец, взял пример со своего белорусского коллеги и впервые в истории пригласил к себе на беседу журналистов из братского государства. Правда, масштаб мероприятия с белорусским был несравним. Российских журналистов в Беларусь возят уже который год целыми поездами, устраивают им экскурсии по заводам и агрогородкам, щедро поят и кормят, а помпезную пресс-конференцию транслируют в прямом эфире на всю страну. Наши же полтора десятка журналистов, приглашенные к Медведеву, не успели рассмотреть даже красот Москвы — лишь краем глаза из окна автобуса по дороге в Барвиху и обратно. Поили только чаем. Зато камерная обстановка загородной президентской резиденции позволила в буквальном смысле почувствовать локоть Дмитрия Анатольевича.
Аналитики гадали, зачем, мол, Медведев вообще устроил это мероприятие. Ожидания, что российский президент готовит какую-то информационную бомбу, не оправдались — ничего резонансного Медведев и сам не сказал, и предельно конкретные вопросы комментировал уклончиво и дипломатично. По некоторым спорным в отношениях Минска и Москвы позициям говорил, конечно, твердо, но не резко. Эксперты сошлись во мнении, что президент России таким образом просто пощекотал нервы Лукашенко — показал своему коллеге, что работать на соседнем информационном поле умеет не только он.
Версия, кстати, нашла подтверждение уже на следующий день после интервью — на одном из совещаний Лукашенко назвал беседу Медведева с белорусскими журналистами «абсолютно бессмысленным мероприятием».
Изменений правил электоральной игры белорусская оппозиция и сочувствующий ей Запад добивались от официального Минска много лет. Процесс потепления отношений с Европой сдвинул, наконец, с мертвой точки и эту проблему. В конце октября старт кампании по изменению избирательного законодательства дал лично президент, благословивший предложенные ему Центризбиркомом поправки. ЦИК, кстати, уверяет, что на 90% поправки соответствуют замечаниям, сделанным БДИПЧ ОБСЕ по итогам парламентских выборов 2008 года, а также учитывают мнения политических партий.
Когда шок от революционной новости прошел, а эксперты и оппозиционные политики глубже вникли в суть изменений, оказалось, что электоральной революции не будет и близко. Либерализация избирательного законодательства проведена точечно. Глава ЦИК Лидия Ермошина называет правки «техническими», а ее оппоненты — «косметическими». Суть же от этого не меняется — власть сохранила за собой возможность управлять избирательным процессом и контролировать его.
Политологи предполагают, что на местных выборах в апреле 2010 года, которые станут своего рода испытательным полигоном для нового Избирательного кодекса, механизм обеспечения «элегантных побед» задействован не будет, и оппозиции — ей на радость и Европе на загляденье — дадут возможность посражаться за депутатские мандаты в более-менее честной борьбе. Но уж в 2011-м…