Шансон из всех утюгов

Источник материала:

Шансон из всех утюгов

Тема очередного спора авторов еженедельной полемической рубрики возникла по дороге из редакции — в маршрутке. «Уезжаю из ваших краев,/ Дни свободы мои подоспели!/ Оставляю своих соловьев —/ Пусть поют, чего мне недопели!/ Прощай, тайга,/ Обнимемся с тобой,/ Прощай, тайга,/ И поминай как звали!» — с типично блатными интонациями извещал пассажиров микроавтобуса солист группы «Лесоповал». Один из наших спорщиков хотел попросить водителя «сменить репертуарчик», но коллега пристыдил: «Чем тебе шансон мешает? Нормальная душевная песня. Не попса ведь слащавая». Надо ли говорить, что после обмена острыми репликами дискуссия о т.н. русском шансоне и «блатняке» как составной его части разгорелась прямо в маршрутке? Причем доводы изобиловали совершенно разными словесными оборотами: от «извини, позволь не согласиться» до «ты че, в натуре?». И вообще, если честно, транспортная полемика едва не дошла до пацанской «распальцовки»...

Надеемся, аргументы авторов «Спор–площадки» дополнят и читатели. Ждем комментариев сторонников и противников русского шансона на сайте «СБ». А если интернет кому–то недоступен (в том числе в местах не столь отдаленных) — пишите письма!

Против

Еду. Но не в Магадан

Андрей ДЕМЕНТЬЕВСКИЙ, брезгующий «чисто конкретной» лирикой:

— К чему этот «блатняк» в маршрутке, полной девушек и школьников? Ты, Роман, еще попроси поставить опять–таки «лесоповальскую» песенку о начинающем бандите: «А я два года в пятом классе просидел,/ А из шестого в малолетку загудел./ А в перерыве на суде, когда повел меня конвой,/ Моя училка все качала головой». Позвольте, товарищ водитель, но я же не в Магадан еду, не срок лишения свободы отбывать, а всего лишь на площадь Якуба Коласа!

Ну да ладно — водитель маршрутки. Может, у него легендарное прошлое, вот и подпевает отбывшему срок в тайге лирическому герою. Ну а ты–то, Роман! Не ты ли ровно неделю назад рьяно доказывал мне, что не стоит пиарить в СМИ Деда Хасана и прочих воров в законе? Выходит, в прессе якобы «героизировать» уголовников можно, а по радио и на сайтах типа «Жиганского граммофона» — всегда пожалуйста? Не вижу логики. Как не вижу ее и в большинстве песен приблатненных авторов. Эти жалобные исповедальные строфы от имени наказанных преступников часто напоминают просьбы осужденных о помиловании либо кассационные жалобы на имя прокурора. «Не виноват. Меня подставили». «Чистосердечно раскаиваюсь». «Это не я — судьба–злодейка». Через строчку — о любви к старушке матери. А о чем ты думал, глубоко неуважаемый, когда грабил и насиловал? О маме любимой — вряд ли.

Я мог бы не обращать внимания на шансон из одних утюгов, как и на попсу из утюгов других, но с тревогой констатирую: воспеватели мира убийц и ворья — люди, конечно, со способностями. Потому и стихи лагерного шансона западают в души. Особенно юные. Благо пареньков, мечтающих быть похожими на Сашу Белого, хватает и поныне. Как поется в песне: «Если морда не побита, не похож я на бандита». Шебутной пацан с района выбирает: бригада в «бумерах» или спорт, армия, работа? А где–нибудь в маршрутке или пивбаре чисто конкретная песня подсказывает модель дальнейшего поведения: «Руки держат руль, колесо судьбы,/ Маячок ГАИ сзади замигал,/ Думал мент, что парня испугал!» Но это еще не самый худший вариант. Есть и более радикальные подсказки из микрофона: «Знает только парень молодой,/ У него граната, он — изгой./ Он оставил дом и мать свою,/ Чтоб в чужую улететь страну./ «Может быть, вернуться мне домой?!» –/ В мыслях он решается с собой, – / «Жизнь дается только один раз!»/ И пилотам грозный шлет приказ» («Песня воздушного пирата»).

В верности выбора «правильного» пацана могут убедить фото звезд шансона. Ну скажи, Роман, чем снимки с концертов хриплых российских шансонье отличаются от кадров воровских сходок? Те же цепи, массивные кресты на шеях, бритые головы, грустные и мудрые взгляды... Но это их «корпорация», их мир, пусть слушают свою музыку в узком кругу ограниченных людей. Однако почему наши дети должны слушать «про братанов»? И не только дети. Русский шансон, в том числе блатной, как ни крути, нравится и военным, и милиционерам, и домохозяйкам. Стас Михайлов в Кремле выступает, диск Трофима на любой полке, а рок, классику, джаз еще поискать нужно.

В унисон моим мыслям — слова лидера «Ляписа Трубецкого» Сергея Михалка: «Крикни в любой точке мира: «Владимирский централ!» — и тебе сразу ответят: «Ветер северный!» Криминально–блатная субкультура возведена в ранг русской народной песни. Все эти Япончики и Кабанчики уже превратились в персонажей былинных сказок. Им поклоняются, их называют «уважаемыми»! Слово «авторитет» давно приобрело четкий воровской оттенок».

Говорят, что, дескать, не нужно мешать исполнителей «блатняка» с другими постсоветскими шансонье. Но отчего тогда в нейтральных, почти без мата и фени песнях бардов–военных, бардов–геологов, бардов–эмигрантов так ясно и чисто конкретно звучат блатные интонации? Откуда у «белого воротничка» возникает желание хотя бы иногда поиграть в брутального «пацанчика»? Думаю, популярность шансона держится не только на деньгах из общака, но и на комплексах офисных клерков, в душе недовольных серыми буднями. А еще и на своеобразной разновидности «стокгольмского синдрома»: простой обыватель, особенно российский, так долго находился в заложниках у криминала, что уже как–то пообвыкся и даже проникся к «братишкам» симпатией.

И еще русский шансон — бизнес. За счет наших бедных ушей гоп–барды просто раскручивают свои имена–кликухи. Но только «фраера» вроде тебя, Роман, их интересуют в меньшей степени. Получив известность, стригут купюры на юбилеях, днях рождения и свадьбах паханов, слагают о бонзах криминала песни под заказ. Публика в восторге потрясает «стволами» и ворованными банкнотами. Публика знает, что такая музыка проникнет даже через толстые тюремные стены.

За

Больше двигай мозгами

Роман РУДЬ, не бывавший на лесоповале:

— Андрей, при чем тут героизация преступников? Сегодня к жанру «шансона» отнесли бы большинство песен Высоцкого, в которых поется попросту о мужиках, попавших в непростые жизненные обстоятельства. Да, кто–то из них сел в тюрьму, кто–то оказался в горах с ненадежным другом, кто–то в море один на один со стихией... Или вот его же песня о шоферах–«дальнобойщиках». Думаю, услышав только характерные интонации, фирменную хрипотцу и незатейливый мотив, ты бы презрительно скривился: «Фу, блатняк». А ведь там речь идет про шофера, который не растерялся на морозной трассе, когда «кругом пятьсот, и к ночи точно занесет, так заровняет, что не надо хоронить». Если и присутствует какая–то героизация, то вот таких мужественных одиночек. И я за нее двумя руками, потому что подобных песен остро не хватает в эпоху тотального мурлыканья про «гламур и лямур».

Пропаганда легкомысленного, потребительского отношения к жизни, скажу я тебе, ничуть не лучше песенного плача о воровской доле. Знаешь, почему жанр так называемых «блатных» песен постепенно становится все более востребованным? Нам надоели ужимки современных поп–звезд. Мы устали от пошлости в их «произведениях». Мы не верим в надуманные проблемы людей, прилюдно бренчащих драгоценностями, но при этом поющих о тысяче несчастий. Люди подсознательно ощущают фальшь, задрапированную яркими одежками нынешних эстрадных певичек, не сходящих с экранов. Поэтому вполне законопослушные граждане, отнюдь не собирающиеся на лесоповал, слушают песни того самого «Лесоповала». Их песни вызывают доверие: там искренность и простота изложения. Незатейливость текстов как раз более симпатична, чем лирические ужасы лидеров хит–парадов, вроде «Под кожей рук дрожат глаза» или «Люблю твои волосы в лампе ночной».

Я уже не пытаюсь постичь смысл песен разных поп–идолов. Это бесполезно. Вот, например, группа «Звери» с песней «До скорой встречи»:

И очень скоро, еще минута и доверяю...

И мухоморы, конечно, круто, но тоже вряд ли...

Или «Дискотека Авария»: «...Может, это ветерок твои губы колышет».

Скажи честно, Андрей: ты видишь этот горячечный бред, все эти грибные галлюцинации — достойной альтернативой нехорошему «шансону»? Мухоморы, конечно, круто, но не до такой же степени...

Ну, раз уж ты затронул эту тему, скажу и про внешний вид исполнителей «воровских» песен. Мне их кепочки и небритость, признаюсь, понятнее и ближе, чем макияж, маникюр и манеры голосистых метросексуалов с экрана. Ты взгляни, кто слушает «шансон»: таксисты и заводчане, комбайнеры и даже милиционеры, то есть представители нормальных мужских профессий, которым претит засилье гламура. Даже упомянутые тобой «белые воротнички» крутят эти песни потому, что устали носить предписанные им маски преуспевающих дельцов: на самом деле это обычные вчерашние пацаны, бренчавшие под гитары во дворах, и сегодня они всего лишь ностальгически вспоминают те времена, когда вещи назывались своими именами. Им и сегодня не хочется слушать пургу про «ароматы твоих тонких ног на моей одежде» (группа «Вирус»). Люди тянутся к понятным историям об обычной жизни, рассказанным простыми словами. Почему во время песни «Разведенные мосты», которую исполняет насквозь «блатная» группа «Беломорканал», весь Ледовый дворец в Питере встает и стоит с горящими зажигалками до последних строк? Потому что это их песня. Песня про них и про город, в котором они живут.

Наконец, есть еще такая штука, как исторический подтекст жанра. Ты заметил, что я пишу слово «шансон» в кавычках? Потому что классический шансон, как известно, имеет французское происхождение и абсолютно не похож на русскоязычную «тюремную лирику». В странах бывшего СССР эти песни начали называть «шансоном» в начале 90–х годов прошлого века, когда на родину стали возвращаться исполнители, эмигрировавшие за границу в советские времена. Когда во время эмиграции эти люди жили в Париже, их там называли русскими шансонье. Объединяла их тематика песен: если вдуматься, они пели не столько о притонах и решетках, сколько об атмосфере тотальной несвободы, которая царила в стране. Поэтому в их песнях попадание в тюрьму выглядит как подчеркнуто обыденное, заурядное происшествие. У того же Высоцкого: «Сгорели мы по недоразумению — он за растрату сел, а я — за Ксению...» Обычное дело. Еще раньше он же пел: «Первый срок отбывал я в утробе, девять месяцев — это не лет!»

Как видишь, «шансон» не так уж примитивен, как может показаться. Просто в отличие от современной попсы, под которую можно только кривляться, его надо слушать. Верно сказал один из певцов этого жанра: «Чем меньше слушатель двигает бедрами, тем больше он двигает мозгами».

Авторы публикации: Роман РУДЬ, Андрей ДЕМЕНТЬЕВСКИЙ