Снег доживает последние дни. От «Хавьера» остались лишь воспоминания. Молодежь уже расстегнула куртки — щеголяет в коротеньких маечках на голое тело. Приметы весны, по которой мы нынче как–то особенно сильно соскучились. Есть и еще одна. Минприроды просит не собирать в лесу первоцветы и напоминает: незатейливый букетик может статься в приличную сумму — от 2 до 5 миллионов рублей.
Появилось напоминание — жди: еще неделя–другая появятся и бабульки да бомжеватого вида мужички с подснежниками под полой. Такой парадокс. Забормочут в апрельских сумерках: «Возьми, деточка. Недорого отдам». В заскорузлых пальцах — нежные пролески, а то и краснокнижная сон–трава. Берут.
«И ты покупаешь?» — спрашиваю у приятеля, находящегося в вечном поиске второй половинки. «А что такого? — пожимает плечами. — Девушкам нравится». «Свозил бы лучше подружку в лес на цветы полюбоваться, свежий воздух опять же». Он задумчиво молчит, видимо, прикидывает, во что обойдется бензин: «Знаешь, это идея. Говори адрес...»
Эх, если б раньше — адрес назвала бы, не задумываясь. Это сейчас наш дом, считай, в центре, а в 70–х — глухая минская окраина. Последние подъезды едва ли не упирались в лес. Нам, детям асфальта, цветы на весенних проталинах были в диковинку. Первый раз, не на картинке увидев ландыши, мы с подружками ахнули и, разумеется, нарвали. Дома бабушка глянула неодобрительно, моралей читать не стала, лишь обронила: «Смотри, угоришь». Какое там «угоришь» в 12 лет!
Сначала они стояли у меня на столе. Потом на подоконнике у открытого окна. Голова раскалывалась. Пришлось отнести вазочку с ландышами в другую комнату. А когда вечером заглянула, вместо очаровательного букетика увидела безвольно поникшие блеклые стебельки. «Не живет красота в неволе», — то ли спросила, то ли резюмировала бабушка, когда я несла их в мусорку... Хороший был урок.
Лет 15 назад мы — уже мамаши с детьми — еще ходили «на наше место» любоваться подснежниками. Внуков, увы, не поведем. Нет больше тех роскошных «ковриков»–полянок. Вытоптали. Извели на букеты. Теперь, чтобы увидеть, нужно отправляться за город.
А действительно, почему бы не поехать? И более того, почему бы не превратить такие поездки, например, в чудесную семейную традицию? Все знают, что в Японии есть удивительный обычай: в конце марта — начале апреля, когда зацветает сакура, посмотреть на это собирается множество людей. Каждый знает, куда пойдет. Оказывается, пушистые бело–розовые облака не везде одинаковы, наиболее захватывающее зрелище, считается, можно увидеть в древних столицах страны — Киото, Нара, Камакура. И нужно торопиться, ведь цветение японской вишни быстротечно: порыв ветра, небольшой дождик — и нежные цветки, не успев распуститься, опадают на землю. Словом, это миг, когда люди замирают, чтобы насладиться неземной красотой. А некоторые, стараясь продлить очарование, путешествуют вслед за теплом с юга страны на север, созерцая, как распускаются новые и новые бутоны.
Наши первоцветы, столь же прекрасные, неземные, столь же эфемерные, разве не достойны созерцания? Скажете, не в нашей традиции? Но ведь и в Японии, если не ошибаюсь, века до VII вишня была обычным деревом. Национальным же праздником ее цветение стало и вовсе совсем недавно — в 1992 году.
Ну а если хочется, чтобы первоцветы были под рукой, можно их... посадить. На даче или у подъезда. Пролески, галантусы (они же легендарные подснежники из сказки про 12 месяцев), печеночница благородная, многие другие виды неприхотливы и замечательно растут на окультуренных грядках. Ольга Степановна, дама из соседнего подъезда, так и сделала: превратила кусочек земли под окнами в цветущий уголок. Первую весну кто–то всю небольшую плантацию ночью аккуратненько срезал. Может, для любимой девушки. Не исключено, на продажу. В прошлом сезоне клумба уцелела, и, спеша на работу, поеживаясь от ядреного еще утреннего холодка, мы с благодарностью бросали взгляд на теплые разноцветные огоньки. По осени Ольга Степановна снова колдовала под окнами, сеяла–сажала. Что, если и нынче срежут? Говорит, пусть, ведь все равно кому–то — радость. И еще надеется, что тогда в лесу редкие цветы уцелеют, а она еще посадит.