Первый случай произошел в январе 2009 года в Ивацевичах. Он, как и дело "Экомедсервиса", связан с работой анестезиологов. Об этой трагедии писали многие средства массовой информации. Дело рассматривали в Барановичском суде, а не в Ивацевичах, где все знают друг друга.
У полуторагодовалого малыша все началось с насморка, через два дня он стал плохо есть, поднялась температура. Малыш кричал, хрипел, было видно, что ему трудно дышать.
Родители вызвали "скорую", маму с ребенком забрали в Ивацевичскую центральную районную больницу. Почти в час ночи малыша осмотрел дежуривший в это время в качестве анестезиолога Александр Гулис. Ребенка нужно было направлять в реанимацию, но врач недооценил тяжесть состояния малыша и положил его в инфекционное отделение. Рентгеновские снимки пневмонии не показывали и врач ушел к себе в ординаторскую.
В 4 часа ночи малыша срочно перенесли в реанимацию. Мальчик редко дышал, у него были раздуты крылья носа, а межреберные промежутки втянуты. Дежурный реаниматолог Николай Свирид (врач работал в больнице на ставку реаниматолога и 0,5 ставки анестезиолога) оценил состояние мальчика как самое тяжелое, попросил Гулиса вставить мальчику в трахею трубку, потому что у самого не получалось. После этого подключил ребенка к аппарату искусственной вентиляции легких (ИВЛ) "ВИАН 1-2".
Свирид установил на аппарате ИВЛ параметры дыхательного объема на уровне 200 мл. А у малыша с такой массой тела (11 кг), он всего 110-140 мл. Кроме того, у аппарата белорусского производства он может колебаться - плюс-минус 50 мл. Позже врач объяснил, что не установил правильные параметры ИВЛ, потому что в истории болезни не был указан вес ребенка.
В 6 утра малышу сделали анализы, которые показали, что содержание кислорода в крови сильно превышает норму. Врач не обратил на это внимание и не повторял анализы позже, потому что они дорогие.
На суде врач сказал, что понимал: ситуация может привести к образованию переизбытка кислорода в крови. Однако таким способом он хотел добиться исправления обменных процессов в организме, которые возникли при недостаточном поступлении кислорода.
Свирид должен был поставить перед начальством вопрос о проведении консилиума по поводу состояния мальчика. Но до конца смены оставалось совсем немного, а утром консилиум все равно собрали бы, оправдывался он в суде.
Дежурство у Свирида принимал все тот же Александр Гулис. Он заступил на дежурство в 16 часов 3 января, а сменился только в 20 часов 4 января. То есть работал 28 часов. Как сказал сам анестезиолог, он лишь немного отдыхал во время работы. При этом и врач, и заведующий реанимационным отделением знали о существовании приказа Минздрава, согласно которому запрещается работать более 24 часов подряд. Заведующий нарушил его, потому что в отделении не хватало людей, а врач - так как ему нужно зарабатывать деньги.
В 8.30 4 января ребенка осмотрел консилиум врачей. Специалисты уточнили диагноз: острый ларинготрахеит, тяжелое течение, сужение гортани II-III степени, дыхательная недостаточность II-III степени и порекомендовали продолжить проводимое лечение, в том числе и ИВЛ, хотя в Барановичской больнице заведующему реанимацией дважды рекомендовали отказаться от искусственной вентиляции легких.
Около 11 часов у малыша опять взяли анализы: содержание кислорода в крови малыша в два раза превышало норму. И снова врач не обратил на это внимание. В 20 часов на дежурстве Гулиса сменила анестезиолог-реаниматолог Анна Пашанс. Мальчик был бледным и даже синюшным, не реагировал на осмотр врача. Но женщина решила, что это - результат снотворного, которое вводили для синхронизации дыхания. Специалист посчитала состояние малыша стабильным. А очередные анализы (в 20.45), которые показывали серьезные нарушения газового обмена, сочла некорректными, списав это на неисправность аппарата.
Как рассказывала в суде сама Анна Пашанс, практически постоянно она находилась рядом с мальчиком, хотя не сделала ни одной записи в истории его болезни. На суде врач утверждала, что ребенок не был синюшным, сердце билось стабильно, ухудшения состояния не наблюдалось.
После 22 часов в больницу приехал приехал реаниматолог из Барановичской детской больницы. Он пробовал исправить положение трубки (вставлена слишком глубоко), подключил малыша к привезенному аппарату ИВЛ "Babylog". Но раздался сигнал тревоги аппарата ИВЛ и монитора.
Массаж сердца делали ребенку все по очереди - Пашанс, барановичский реаниматолог и прибывший заведующий реанимацией. Но малыш уже был в агонии. К 23 часам он умер.
Как потом заключили эксперты, мальчик умер от разрыва легких. Редкое явление, но судебно-медицинская комиссия экспертов установила, что действия врачей состоят в причинно-следственной связи со смертью малыша. Врачи же виновными себя не признали, в ходе расследования и на суде не один раз меняли свои показания. Почему - не объясняли. Ни по показаниям, ни по протоколам необходимости в искусственной вентиляции легких не было. Как установила комиссия, для восстановления проходимости дыхательных путей достаточно было вставить в трахею ребенка трубку.
Три анестезиолога Ивацевичской ЦРБ получили по три года лишения свободы условно. Александру Гулису и Николаю Свириду запретили заниматься врачебной деятельностью на 3 и 2 года соответственно. Мама ребенка просили не лишать возможности заниматься врачебной деятельностью Анну Пашанс, что суд принял во внимание.
И папа, и мама малыша оценивали свой моральный вред в 50 миллионов рублей. Но суд постановил взыскать с УЗ "Ивацевичская центральная районная больница" в пользу родителей по 7,5 млн каждому.
Плановое удаление грыжи
В течение пяти лет у Александра А. наблюдалась левосторонняя паховая грыжа, которая периодически доставляла неудобства. Поэтому он решился на операцию по ее удалению. Прошел осмотр у терапевта, сдал анализы - никаких противопоказаний. И 3 марта 2009 года мужчина лег в слонимскую больницу.
В 10 утра его оперировал заведующий хирургическим отделением Александр Ушпик. Во время операции оказалось, что из-за спаек нужно было удалять не только грыжу, но и левое яичко с придатком. По словам врача, больной дремал, но был в сознании, и дал согласие на удаление яичка. Яичко удалили, не добавляя наркоза. По заключению судебно-медицинской экспертизы, первоначальной дозы обезболивающего (200 мл новокаина) было недостаточно для проведения такой операции. Необходимо было либо дополнительное местное обезболивание, либо внутривенный наркоз. Из-за недостаточного обезболивания местная болевая реакция могла обусловить спазм сосудов и сокращение мышц, поднимающих яичко. По этой причине во время операции не было видимого кровотечения. Таким образом, хирург не видел, что яичковая артерия не закрыта. Потом она стала кровить.
Самочувствие после операции у мужчины было плохое, рассказывала на суде его жена: вялость, пот на лице, жаловался, что печет в пояснице, не может лежать и слабеет. Мужчина говорил, что во время операции видел лица врачей, потом почувствовал резкую боль и, видимо, потерял сознание. Никакого согласия кроме как на удаление грыжи он, по словам жены, не давал. Ногти мужчины становились синюшными, женщина настаивала, чтобы врачи оказывали помощь. Поставили капельницу. Собрали консилиум.
Около 16.00 часов мужа повезли на повторную операцию. Как потом заключили эксперты, операцию сделали очень поздно. И все равно - источник кровотечения не выявили. После операции Александра отправили в реанимацию. Как утверждала жена, только после того, как она сама стала звонить в областную больницу, медики вызвали оттуда специалистов.
Кровотечение выявили только на третьей операции, которую провели в 9 утра следующего дня. Но больному становилось уже только хуже. Пациента перевели на искусственную вентиляцию легких. Пришлось переливать много крови. Из-за осложнений, вызванных массивным переливанием 15 марта Александр умер.
На суде врач пытался доказывать, что причиной смерти больного была не кровопотеря, а дыхательно-сердечная недостаточность.
Суд признал хирурга Александр Ушпика виновным в ненадлежащем исполнении профессиональных обязанностей медработником, повлекшем по неосторожности смерть пациента, и назначил наказание в виде ограничения свободы на 5 лет, без направления в тюрьму. Кроме того, ему на 4 года запретили проводить хирургические операции.
Жена и дочери мужчины заявляли компенсацию морального вреда в размере 30 и по 10 миллионов рублей. Но суд постановил взыскать с УЗ "Слонимская центральная районная больница" жене 15 млн, дочерям - по 8 млн рублей.
В суде Новогрудского района, где в 2010 году рассматривалось это дело, журналисту TUT.BY рассказали, что история имела продолжение. Врач остался недоволен, что его лишили права оперировать. После неудачной попытки апелляции он переехал в Могилевскую область, где устроился хирургом в больнице. На новом месте работы он сообщил, что Верховный суд отменил дополнительное наказание в виде лишения права заниматься хирургической деятельностью. Врачу поверили на слово и даже платили надбавки по высшей категории. "За 1,5 года ему переплатили около 15 миллионов рублей. Потом это все вскрылось, было уголовное дело, врач возвращал деньги. Но ввиду того, что выплатил все, к ответственности не привлекали".
Главная
Гороскопы
