"Ларчик просто открывается" и "лента Мёбиуса". Переводчики встреч на высшем уровне рассказали о своей работе

Источник материала:

Переговоры "нормандской четверки" в Минске длились больше 15 часов. Вместе с президентами России, Украины, Франции и канцлером Германии в ночь с 11 на 12 февраля не спали и их переводчики. Искать общий, хотя и иностранный, язык с главами государств – должностная обязанность этих людей.

TUT.BY поговорил с переводчиками, которые работают на встречах высших правительственных кругов, и выяснил, почему нельзя переводить больше 20 минут без перерыва, нужно ли знать ругательства на иностранном языке, и сколько раз можно переспросить на переговорах с президентом.

На переговорах по Украине проще переводить белорусам

Канцлер Германии Ангела Меркель говорит по-русски, Владимир Путин, Петр Порошенко и Франсуа Олланд владеют английским. Тем не менее, встречу в "нормандском формате" сопровождал профессиональный перевод. Для расширенного состава участников работали в том числе два белорусских синхрониста, сообщает телеканал НТВ.

Как рассказала TUT.BY пресс-секретарь президента Наталья Эйсмонт, это специалисты из Минского лингвистического университета. Они находились во Дворце Независимости практически до утра, но они скорее помогали переводчиками, которые прибыли с главами иностранных государств. На переговорах "четверки" присутствовали только переводчики президентов и канцлера.

Переводчики-синхронисты, которые работали на встрече в "нормандском формате"

Существуют два основных вида устного перевода – последовательный и синхронный. Последовательным называется перевод текста после его прослушивания. Синхронный перевод осуществляется одновременно с речью оратора. Переводчик сидит в изолированной кабине, слушает говорящего через наушники и одновременно переводит его слова в микрофон. "Синхрон" считается самым сложным видом устного перевода.

– Допустим, вы сидите в зале и говорите на английском языке. Я нахожусь в кабине №1 и перевожу вас на русский. При этом в зале есть человек, который говорит только на испанском. Он переключается на кабину №2, где сидит переводчик с испанским, слушает меня и синхронно переводит, – доцент кафедры теории и практики перевода №1 МГЛУ Алексей Вдовичев объясняет механику работы синхронистов. – Последовательный перевод замедляет процесс общения, поэтому для многосторонних встреч удобнее синхронный.

Алексей Владимирович работает переводчиком около 15 лет. Его рабочий язык – английский. Кроме преподавания на переводческом факультете МГЛУ, он сотрудничает с представительством ООН в Беларуси. На переговорах Украина-ЕС-Таможенный союз, которые прошли в Минске в августе 2014 года, Алексей Вдовичев был одним из двух синхронистов, отвечающих за английский перевод.

– В кабине работало два переводчика, кроме того, были коллеги, которые могли нас подстраховать. Мы менялись каждые 15-20 минут, чтобы дать передышку голосу. Но на всякий случай мы всегда вдвоем сидели в наушниках и были готовы в любое время подключиться к работе, – говорит он. В тот день они с коллегой работали в общей сложности около 5 часов.

Читайте также: Переводчик не осилил двухчасовую речь Каддафи в ООН и упал в обморок >>>

Для переговоров по Украине белорусская сторона обычно предоставляет не только площадку, но и профессиональных синхронистов, рассказывает Алексей Вдовичев. В основном, это преподаватели переводческого факультета МГЛУ.

– В данных переговорах Беларусь – нейтральная сторона, наверно, нам проще переводить. Переводчики, которые слышны как незаинтересованные, легче воспринимаются. Представьте, например, как переводчики Кремля и Белого дома работают с русского на английский и с английского на русский. Их переводы будут отличаться, хотя они оба профессионалы.

Готовясь к переводу на встрече Украина-ЕС-Евразийская тройка, Алексей Вдовичев читал новости и изучал, какие термины используют МИД стран-участниц и Еврокомиссия.

– Мы переводим так, как говорят спикеры. Можно подобрать нейтральное слово, например, "сепаратисты". Но когда идет обвинение от одной стороны, и звучит слово "терроризм", а переводчик использовал только слово "сепаратист", возникнет недопонимание. Почему обвиняют в терроризме, если это слово ни разу не прозвучало? – знакомит с тонкостями Алексей Владимирович.

Словарь выражений президента

– На высоком уровне перебивание не допускается. Переводчик должен дождаться, пока выступающий замолчит, а потом помедлить еще 2 секунды, чтобы убедиться, что он закончил свою речь. Переспрашивать можно, но рекомендуется делать это не чаще двух раз в течение переговоров. Если встреча запланирована на полчаса, а переводчик бесконечно переспрашивает, это затягивает процесс.

Этих правил последовательного перевода всегда придерживался доцент кафедры теории и практики перевода МГЛУ Вячеслав Плютов. Вячеслав Сергеевич – переводчик-легенда с более чем 40-летним опытом. 13 лет он проработал в Администрации президента, из них 8 лет (1994-2002 годы) переводил большинство англоязычных переговоров Александра Лукашенко. Всего он владеет четырьмя языками: английским, французским, итальянским и польским.

– Это большое напряжение и большая ответственность, – говорит Вячеслав Плютов о работе с президентом. – В то время, когда я работал, Александр Григорьевич не говорил на иностранном языке. У него богатая речь, много идиоматических выражений. Мне как филологу это было интересно, и при переводе я старался сохранить этот колорит.

Переводчик может опускать вводные слова или повторы из речи оратора, но образные выражения игнорировать нельзя, для них нужно искать иностранный эквивалент. Вячеслав Сергеевич уже много лет ведет словарь таких эквивалентов.

– Словарь может быть привязан к выступающему. Если я несколько раз переводил высокопоставленное лицо, я знаю фразеологические выражения, которые оно использовало. Например, президент одно время любил употреблять "Ларчик просто открывается". Если вы слышите это выражение в первый раз, его можно только объяснить. Как только я пришел домой, я его нашел и записал на трех языках, – объясняет свой метод Вячеслав Плютов. – Михаил Мясникович как-то раз упомянул выражение "лента Мёбиуса", и я внес в словарь эквивалент. Прошло около трех лет, и эта фраза снова всплыла в речи Михаила Владимировича.

Кроме образности, речь Александра Лукашенко отличает эмоциональность. Например, в 2011 году белорусский президент дал не самую лестную характеристику тогдашнему председателю Еврокомиссии Жозе Баррозу.

– Такое не всплывает во время общения с иностранцами, это всегда общение в пределах страны. Когда я переводил, он всегда был корректен с иностранцами. Он иногда говорил немножко на повышенных тонах, но это было в середине 90-х и, наверно, объяснялось волнением, – вспоминает Вячеслав Сергеевич. – Если обстановка на встрече была не слишком напряженной, после он обязательно пожимал мне руку и благодарил.

Переводчик не должен смягчать речь оратора или усиливать ее, уверен Вячеслав Плютов. Он должен переводить точно, "исключать вольности", потому что при формальных встречах на высоком уровне на самом деле нет эмоций. Тем не менее, ознакомиться с нецензурными выражениями своего рабочего языка не помешает.

– Несдержанность бывает только на уровне неформальных бесед, допустим, во время приема или ужина. Что требуется от переводчика? Переводить. Вы должны знать некоторый набор нецензурных выражений на разных языках. Если вы не знаете фразу, вы можете объяснить ее и спросить у иностранца: "Как вы называете этот процесс?". Он вам подскажет.

Во время формальных встреч на высоком уровне рядом обычно находятся сотрудники МИД. Они могут подстраховать, если переводчик не знает какое-то слово или не совсем правильно понял спикера. Вячеслав Сергеевич приводит случай из жизни:

– В 1996 году в Лиссабоне проходил саммит ОБСЕ. После него был ряд двусторонних встреч с участием президента. В рамках ОБСЕ есть организация БДИПЧ – Бюро демократических институтов и прав человека. По-английский она звучит ODIHR – Office for Democratic Institutions and Human Rights. На той встрече один высокопоставленный итальянец произнес название не полностью, а только аббревиатуру. Получилось что-то похожее на "O, dear” ("О, дорогой". – TUT.BY). Я подумал: "Ну к чему это "O, dear”. Решил пропустить это и послушать, что будет дальше. Сотрудник МИД сразу все понял и объяснил мне, в чем дело. А я тогда в первый раз участвовал во встрече ОБСЕ на столь высоком уровне и впервые услышал эту аббревиатуру.

"За один раз могу запомнить максимум 7 предложений"

– Субординация, деловой этикет, дресс-код и, конечно, полная конфиденциальность содержания переговоров. Пункт о неразглашении вносится в контракт, – анонимно описывает правила работы переводчик из Нацбанка.

Чтобы устроиться в главный банк страны, не обязательно иметь экономическое образование. От переводчика требуется знать специализированную лексику и готовиться к встречам.

– Узнав, что намечаются переговоры, я собираю информацию, что за делегация приедет, какова цель визита, конечно, оттачиваю лексику. Но нужно понимать, что ты никогда не можешь быть готов на 100%. Всегда есть вероятность форс-мажора. Главное не паниковать. Если что-то не услышал – переспроси. Если не знаешь слово – а такое тоже бывает – попроси пояснить. Хотя в целом переспрашивать не очень хорошо. Если ты делаешь это пару раз в течение разговора, еще ладно. Но если чаще, возникает подозрение, что ты, как переводчик, не все понимаешь.

Наш собеседник часто осуществляет последовательный перевод и сравнивает это работу с бегом на длинные дистанции. В обоих случаях важно правильно распределить силы.

– Иногда европейские делегации, которые приезжают в Нацбанк, привозят своих переводчиков, и не одного, а двоих. Они работают в паре, это стандартный тандем для Европы. Я перевожу в одиночку. В моей практике не было переговоров, которые длились менее 2 часов. Поэтому профессионализм нашего переводчика заключается в выдержке и умении сконцентрироваться. Он должен выдерживать "забеги на длинные дистанции". Если ты резко стартуешь, то ближе к середине выдыхаешься, и слушатели это замечают.

Кроме умения сосредоточиться, последовательный перевод требует хорошей памяти. Ее можно натренировать с помощью упражнений на запоминание или заучивая стихи наизусть.

– Сейчас хорошо, если я запомню 6-7 предложений. Больше я стараюсь не слушать, потому что я знаю, что не запомню и буду опускать информацию. К сожалению, наши чиновники иногда забывают, что работают с переводчиком. Они торопятся закончить не один абзац, а два или три. В этих случаях оратора необходимо прервать, но найти для этого максимально тактичный способ.

"Переводчица обхватила голову руками и пропускала целые блоки информации..."

Британские чиновники, в отличие от белорусских, умеют взаимодействовать с переводчиком, говорит преподаватель кафедры криминалистики юрфака БГУ, переводчик Ярослав Кот. В 2010 году он работал с UK Visas and Immigration – британским миграционным ведомством, переводил чиновников, дипломатов МИД и членов Парламента.

– Очень интересно выступают сотрудники британского МИДа. У них качественный язык, нейтральный, там минимум сложных оборотов. Кроме того, британцы очень органично вписывают время для переводчика. Отговорив свою часть речи, они могут сказать: "А пока будет идти перевод, я налью себе чай, возьму печенье и приглашаю всех желающих сделать то же самое, – вспоминает Ярослав Игоревич. – Есть, правда, одна сложность. Британские чиновники, особенно связанные с политикой, очень любят аббревиатуры.

В конце 90-х Ярослав Кот жил в США, окончил престижный Йельский университет. До сотрудничества с UK Visas and Immigration его английский язык был разбалансирован в сторону американской версии. Это чуть не помешало молодому человеку хорошо сдать экзамен по английскому в БГУ.

– Я поступал на юрфак и с трудом сдал английский, – смеется собеседник. – На вступительных экзаменах тогда спрашивали так называемый oxbrige – оксфордский и кембриджский английский. Американский английский очень отличается от oxbrige и сильно страдает по грамматике. Я получил свое "отлично" благодаря тому, что писал стихи на английском.

Во время учебы в США он работал переводчиком в суде и получил навыки, как вести себя в стрессовых ситуациях.

– Я переводил с английского на русский для родственников русскоязычных эмигрантов. За рубежом часто используют методы эмоционального давления, чтобы повредить переводчику. Допустим, адвокаты другой стороны могут перебивать переводчика, подходить близко и кричать, чтобы не было слышно его слов, переходить на личности. Все это для того, чтобы усложнить понимание материала. Переводчик при этом должен оставаться вежлив, тактичен и "невидим".

Несмотря на то, что синхронный перевод считается самым сложным, Ярославу Игоревичу он дается легче, чем последовательный.

– Для меня последовательный сложнее, потому что нужно запоминать много информации. При "синхроне" становится сложно, когда коллега, которого ты переводишь, "плывет". У меня был такой эпизод. На одном из мероприятий переводчица с испанского обхватила голову руками и пропускала целые блоки информации, а все другие языки сидели и ждали ее. В таких случаях переводчик обычно меняется, а она не уходила: либо сменщика не было, либо она хотела себя преодолеть. Ее уводили в добровольно-принудительном порядке.

Ярослав Кот имеет членство в нескольких общественных организациях и часто выступает от их имени не только как делегат, но и как переводчик. В 2008 году, когда после оздоровления в США на родину не вернулась 16-летняя белоруска Таня Козыро, он беседовал с тогдашним губернатором Калифорнии Арнольдом Шварценеггером.

– Я говорил с ним как член совета учредителей Международного медицинского объединения благотворительных инициатив "Медицина и Чернобыль". Мы занимаемся оздоровлением, у нас несколько сотен партнеров по всему миру. Когда Таня Козыро не вылетела из Сан-Франциско в Беларусь, поднялся скандал. Учредители не так бегло говорят по-английски, как я, и звонок из Калифорнии перевели на меня как на представителя организации. Сказали, что надо поговорить с правительством Калифорнии. Я жду, и телефонистка сообщает: "Сейчас с вами будет говорить губернатор". У него, конечно, очень узнаваемый голос и манера разговора. И акцент, который уже не воспринимается как немецкий. Это скорее австрийцы говорят с акцентом Шварценеггера, – шутит Ярослав Кот и добавляет: – Мне сказали, что у меня была дурацкая улыбка, когда я с ним говорил.

"Пошел звук, а я не понимаю ни единого слова"

Доктор филологических наук, профессор Александр Гордей работал военным переводчиком в Москве, переводил для Совмина, министерств и международных корпораций. Сейчас он возглавляет Республиканский институт китаеведения имени Конфуция БГУ. Китайский его рабочий язык.

Александр Николаевич говорит, что ему приходилось переводить максимум по 30-40 минут без перерыва.

– Моя переводческая деятельность на высоком уровне началась, когда я уже имел опыт, и я всегда оговаривал условия работы заранее. Конечно, бывало, что договаривались на одно, а на деле выходило другое, но работодатели шли навстречу, делали паузы и даже давали возможность поесть.

По словам Александра Гордея, переводчик – это преимущественно женская профессия, но на высоком уровне чаще работают мужчины: они спокойнее реагируют на стрессовые ситуации.

– Чем выше уровень встречи, тем выше нагрузка переводчика. А он тоже человек, может допустить ошибку. Случаи бывает разные: переводчик ошибается во времени, месте проведения следующей встречи, контрольных суммах, устройствах, которые ему надо перевести, вызывая шок у противоположной стороны. Если переводчик допустил ошибку, ему лучше сказать об этом. Да и вообще лучше всегда брать вину на себя, не перекладывать ее на спикера.

Александр Николаевич вспоминает, как на заре своей переводческой карьеры он сам однажды думал, что совершил непоправимую ошибку.

– В зале были военные, меня посадили в кабинку синхронного перевода переводить фильм с английского. Пошел звук, а я не понимаю ни единого слова. Прошла одна секунда, вторая, 20 секунд, а я молчу. В зале ропот. Мой преподаватель забирает меня, стыдит, а у меня только одна мысль: "Все, закончилась моя карьера переводчика, даже не начавшись". Только позже до меня дошло, что фильм был не на английском, а на французском. А я, сидя в кабинке синхронного перевода, этого даже не понял.
Теги: Минск