Слова, которые мы выбираем. Гламур, мур-мур и псевдо-психологизмы

Источник материала:

Несколько дней назад на своем аккаунте в Facebook я задала короткий вопрос: «Какие современные слова и выражения вы не любите?». Неожиданно он породил около трехсот комментариев – отчасти «на стене», отчасти – в личных сообщениях, и почти в каждом было приведено не одно, а несколько слов и выражений. Исключив повторы, я насчитала порядка четырехсот пятидесяти ответов – и стало ясно, что некоторые можно развести по рубрикам, так называемым «лексико-культурным гнездам», отражающим нашу жизнь, ценности, идеи.

Что же раздражает в нынешней речи, а значит, и в жизни моих добровольных респондентов?

Тенденция первая: «Наш скромный гламур»

Слова-лидеры, они же старожилы, в этом гнезде – «элитный» и «эксклюзивный». И если сейчас мы в основном черпаем слова из интернета, эти были заимствованы еще до эпохи его расцвета: главным образом, из рекламы – журналов, биллбордов, вывесок, словом, красивых оберток, под которыми мы прячем действительность. Проблема не столько в словах и даже в их вездесущности, сколько в том, что употребляем мы их не по делу.

«Элитный» мы упорно путаем с «элитарным», а и то, и другое – с богатым, красивым и дорогим. В замечательно интересной книге «Русский язык на грани нервного срыва» лингвист Максим Кронгауз приводит множество подобных примеров: «Недавно на Садовом кольце я обратил внимание на вывеску – «Элитные американские холодильники». Если вы улыбнулись, значит, не все еще потеряно. Если нет, просто отложите книгу в сторону, мы вряд ли поймем друг друга. Кстати, рядом, на другой стороне Кольца, находятся менее смешные, но все-таки неуклюжие «Элитные вина», а стоит свернуть в переулки, и вы неизбежно наткнетесь на «Элитные двери» или «Элитные окна». Интересно, знает ли Кронгауз, что бывают даже элитные секонд-хэнды!

Примерно тот же спектр значений приобрело слово «эксклюзивный», безнадежно утеряв первичный смысл – «исключительный», «созданный в единственном экземпляре». Теперь эксклюзив повсюду – двери и окна ПВХ, гуляш в ресторане, музыкальный клип, растиражированный в огромном количестве. Тот же Кронгауз приводит в пример вывеску «Эксклюзивная баранина». Но это еще цветочки. Вспоминается, как впервые услышала, как одна милая женщина сказала о дочке-подростке: «Эксклюзивный продукт». О роли слова «продукт» мы поговорим в другой статье, а пока что вдумаемся: эксклюзивна ли девочка? Ну да, в том смысле, что существует в единственном экземпляре, как и любая другая девочка (а также – мальчик). Отчего ж так коробит-то? А потому что не может быть эксклюзивным человек, ну не может, и все. Как и продуктом. Это в советское время любили о каком-то писателе накорябать в школьной «критике»: продукт эпохи капитализма», но даже и тогда это звучало глупо.

«Элитная девочка» тоже говорят, и это означает примерно то, что раньше называлось «девочка из среды золотой молодежи». И невдомек говорящему, что «принадлежащая к элите» и «элитная» (т.е., специально выведенная и отобранная) – это разное. Как шутит один из откликнувшихся на мой вопрос: «Элитные сорта малины, как правило, растут на элитном участке с элитной застройкой из элитных материалов!». Так вот, одно из словоупотреблений здесь верно. Какое?

К счастью (во всяком случае, к приливу чувства здорового юмора у части сограждан), наш гламур не остановился на этих словах, он пошел дальше, триумфально завоевывая новые территории… Некоторые слова пришли к нам в результате гламуризации языка. Кульно, например. Или «волнительно» вместо «волнующе». Словцо-то старое, его еще институтки использовали, но постепенно оно значительно расширило сферу употребления. Несмотря на то, что оно остается в основном «женским», по телевизору можно увидеть и пыхтящего здоровяка-начальника, который, перерезая красную ленточку перед новопостроенным объектом, басит: «Это очень волнительное чувство». Зато слово «нектарно» употребляют почти исключительно дамы.

Не устаревает и другой оборот: «отдохнули в ресторане». Так и в советское время говорили, иногда добавляя наречие «культурно». К счастью, банальное наречие ушло. Но почему? Может, мы поняли, что не обязательно отдыхать «культурно», тем более, в ресторане. А респонденты подсказывают, как может называться этот ресторан: «Лакшери найт клаб» или что-то в этом роде, но по сути не менее «лакшери». Сюда же можно отнести роскошные, якобы «ненашенские» словоформы – например, «шикардос» или «досвидос».

Преимущественно женскими являются словосочетания «бабочки в животе», «тепло внутри», а главное – «лучи добра». Злые и циничные мужчины называют их «лучи алычи» или «лучи бобра», но что они понимают в прекрасном? Лучи иногда именуют «лучики» – чтобы звучало совсем уж нежно.

Иногда гламур сплетается с экзотикой, и тогда мы поистине «открываем мир добра»… Особенно тут преуспели так называемые «ведические» женщины: «Ухаживайте за собой. Научитесь делать себе абхьянгу (регулярный масляный массаж, раскрывает все чакры, умиротворяет и делает женщину ещё более красивой)». Интересно, что на большинстве ведических сайтов, одна из первых функций «правильной» ведической жены – создать достаток, воздействуя на чакры мужа, и тогда он, дескать, начнет «правильно» зарабатывать. Кстати, это еще одно гламурное и одновременно блатное слово. Как блатное оно может использоваться так: правильный пацан, живет по понятиям. Как гламурное – «правильные чулки», «правильный салон красоты» и даже «правильные ляжечки» или, простите «сисечки»).

Впрочем, мы живем не в столь изысканном и правильном мире. Существуют еще неприятные негламурные явления. Потому те, кто путает гламурное и прекрасное, часто употребляют слово «нищеброд». Нет, это не нищий бродяга. Это человек, ездящий на старой машине, копающий картошку на даче, живущий в «хрущобе» и не проходящий гламурный «дресс-код» и «фэйс-контроль». То есть, 9/ 10 населения страны.

Тенденция вторая: «Наш скромный мур-мур»

Больше всего людей, отвечавших на мой вопрос, раздражают уменьшительно-ласкательные суффиксы: от «печенюшки» до «беременяшки». Что еще? Спасибки (пасибки). Обнимашки. Целовашки. Денежка (например, зарплата). Умничка (в качестве похвалы действиям и достижениям взрослого человека). Девчуля. «Когда про дочку говорят "моя ребёнка», пишет респондентка. Большим успехом пользуется слово «вкусняшки».

Казалось бы, дальше по логике кулинарии должны последовать тоже раздражающие «плюшки» и печеньки. Но нет. Они из другого лексико-культурного гнезда. Плюшки – вовсе не те, которыми баловались Малыш и Карлсон. Это «бонусы», «преимущества», «приятные дополнения» – именно так называют их люди, которых, в свою очередь, именуют «сейлзами» и «эйчарами» (не путать с янычарами). Возможно, в следующей статье мы доберемся и до этих слов.

«Плюшки» – это не то, что на более давнем сленге называли «халявой» или «нашару». Это не свалившаяся на голову удача, а вознаграждение за дополнительный труд и особые успехи. А на языке наркоманов «плюшка» – это порция гашиша. Да и «печеньки» – иное, чем «печенюшки»: они тоже имеют два несъедобных значения. Первое – небольшие куски информации, сохраняемые браузером на компьютере и передаваемые серверу при переходе на веб-страницу (cookies). А вот второе значение не столь безобидно: печеньками называют детское порно. Так что под милыми обликами «вкусняшных слов» может таиться вовсе не безобидное содержание.

О, эти уменьшительно-ласкательные суффиксы! Мы награждаем ими слова без учета их смысла. Так, в нашем лексиконе накрепко утвердились «больничка» и «печалька» («пичалька»). Наверно, в первом случае словотворцы пытались смягчить тягостные впечатления от неприятного места, а во втором – сыронизировать над небольшими неприятностями. Однако слова имеют особое свойство: они властно захватывают разные сферы. И вот уже в письме от знакомого читаю: «Вчера умерла мама. Пичалька». Маму он любил, но привычное слово оказалось сильнее.

В мире «мура» все должно быть легко, радостно, отсвечивать ярким розовым, нежно-салатовым, бирюзовым и прочими приятными оттенками, и пахнуть сдобой. Эту картину слащавого невзрослого мира создают не только суффиксы. Например, многим респондентам не нравится безобидное словцо «вкусный» по отношению к несъедобным вещам: «вкусная книга», «вкусная выставка» или «вкусные цены».

Антипатией пользуется и старинное расхожее выражение: "Я покушал(а)". Ну, тут понятно: по нормам речи о себе так сказать нельзя – можно обратиться с этим словом к другим, лучше – к детям (а лучше бы ни к кому). Но что с нас взять, если о двухметровом и стокилограммовом богатыре, мы говорим «он хороший человечек»? Нам кажется: так приятнее, нежнее, что ли?

Кстати… Возможно, вы удивитесь, узнав, что есть люди, которые ненавидят безобидное слово «нежный». А произошло с ним то же, что со словом «вкусный»: смысл распространился за положенные пределы. Нежным может оказаться все, что угодно: изображение на фото, салатик, блузочка, прическа. Разумеется, женское изображение, приготовленный женщиной салатик, ее блузка и прическа – «будто других качеств у женщин/девочек нет», комментирует один из авторов (женщина).

Вспоминаю, как впала в оторопь, услышав от приятельницы обращение: «Приветули, солнце!». Оказывается, подобная оторопь охватывала не только меня.

Впрочем, рекордсмены «мур-мур» – не «пичалька», не «приветули» и даже не «беременяшка» (в последнем случае к ласкательному суффиксу еще и задор примешивается). Это слова «няшный» и «мимими».

Собственно, слову «няшный» и обязано название этого гнезда. Потому что «няшный» – не сокращение от «вкусняшный», как можно было подумать. «Ня» с японского – «мяу», «мур», а в расширенном смысле нечто приятное и нежное. Пришло оно к нам из аниме. Так же и «мимими» – вовсе не от слова «милый», а из мультфильма «Мадагаскар». Там его жалобно произносит симпатичный лемур. Почему-то мы позаимствовали его не в значении жалобы, а в значении умиления (может, потому что лемур, и правда, славный) – и до того активно им пользуемся, что оно само по себе породило лексико-культурное гнездо: мимимишный, мимимишечка, мимиметр (прибор для измерения растроганности). Разумеется, в этом словце есть доля иронии, но это все равно, что в шутке есть всго лишь доля шутки.

О, как нам хочется «няшного» и «мимимишного»! И не случайно они пришли к нам из анимации. Многие из нас – до седых волос дети, не желающие становиться взрослыми. К этому их подталкивает сама культура, в том числе, и язык. Кстати, сегодня ко мне подошла студентка и сказала: «Моя проблема – в том, что жизни после тридцати лет я для себя не вижу». Это и впрямь проблема. Тридцать – возраст, за которым наступает время, когда надо или почувствовать себя взрослым, или продолжить вести себя и изъясняться, как будто тебе все еще семнадцать. Если ты хочешь быть в тренде юности, конечно. Кстати, слово «тренд» мы еще обсудим. Но не сейчас.

Тенденция третья. Псевдопсихологический сленг

После развала Союза, после эйфории от долгожданной свободы, когда стало ясно, что вовсе не все к ней готовы – а многие и испуганы стремительными переменами, самой востребованной профессией стал психолог. Многие ринулись на психологические факультеты, другие стали переучиваться на ускоренных курсах переподготовки, третьи – за бешеные деньги проходить трехдневные семинары и получать сертификаты по НЛП и гештальт-психологии. А уж увлеклись психологией все поголовно. Казалось, именно она – панацея, призванная помочь человеку найти себя в «дивном новом мире» (с).

Иногда она граничила с шаманскими камланиями. Вспомним хотя бы Кашпировского, который шаманил со всех телеэкранов, раскатисто давая установку на «добро» (лучики добра – не отсюда ли?). Сперва людские ручейки, а потом и реки потянулись к психотерапевтам, часть из которых – те, с сертификатами, полученными за три дня.

Огромной популярностью начали пользоваться психологические книжки. Нет, не Роджер или Франкл, не Оллпорт или Ролло Мэй – признанные в научном мире. Там «слишком многа букафф» и много непонятного. Нынеший мир взыскует простоты: отсюда Луиза Хей как главный авторитет и подобная поп-психология. Возникли квази-психологические сайты с практическими советами и красивыми картинками. На них мы можем найти банальные утешения и исковерканные словосочетания. Так что к сегодняшнему дню каждый из нас сам себе психолог. Это ничего, когда сам себе, хуже – когда другим.

Итак, какие же психологические и псевдопсихологические штампы раздражают наших респондентов?

Чемпион тут, конечно: «Вы хотите об этом поговорить?» Спасибо американским комедиям, теперь эта фраза произносится в основном в виде шутки.

Оценка «адекватный», быстро обросшая словоформами: он в адеквате (не в адеквате).

Глубокомысленная формула «Я вас услышал». Кто только не произносит эту фразу по самым разным поводам – от чиновников до любовников. Смысл понятен: услышать – не значит «понять». Это значит: принять к сведению и с радостью уйти от темы, а уж тем более, от действий и помощи.

Другой популярный штамп: «Полюбите себя таким, какой вы есть». Итак, проделанный шаг огромен: от советского осуждения «человек, который любит себя, – законченныйэгоист» к полностью противоположному. Лейтмотив советской глупости понятен. Лейтмотив психологического штампа более красив и туманен. В самом деле, полюбить себя таким, каков есть, приятно. А каков ты есть? Может, жесток или труслив? Может, агрессивен или невежествен? Может, ты попросту хам? Возможно, говорить надо не о любви, а о самоуважении, а его надо заслужить своими поступками? Вопрос остается открытым. Респоненты добавляют к этому штампу такие популярные ныне обороты, как «обесценивать», «заниженная самооценка» и т.д. Порой кажется, что заниженная самооценка – это самое страшное, что может случиться с человеком. А завышенная – причем, многократно – лучше?

Еще один псевдопсиходогический перл: «Никто никому ничего не должен». Засим следует: «вы должны только себе». Очень удобная, вселяющая состояние комфорта, абсолютно бездушная формула, принесшая столько горя, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

Впрочем, порой «надо выходить из зоны комфорта». Кто же спорит, надо: надо менять опостылевшую, но «непыльную» работу, привычную, но тошнотворную жизнь… В самой фразе нет ничего худого. Плохо, что она окутывает нашу жизнь со всех сторон и употребляется совершенно некстати. Американская калька накладывается на нашу жизнь без всякой корректировки. Даже анекдот существует о том, как психолог, живущий в пентхаусе на Манхэттене советует выйти из зоны комфорта слесарю, живущему в Осиповичах.

А вот вопрос, который я сама слышала от приятелей- психологов: «Про что это для тебя?». Например, «про что» для тебя новая манера одеваться, новая стрижка или перемена работы. Да, все это может быть знаками перемен в твоей жизни. Но откуда такая странная форма – «про что»? Не по-русски, не по-белорусски… а так, высокоинтеллектуальный сленг.

В ту же копилку можно добавить еще один штамп, давно перешагнувший пределы кабинета специалиста-психолога: «Правильно ли я вас понял?». Порой это уточнение необходимо, но так ли уж часто возникает такая необходимость? Чаще это пустое сотрясение воздуха. Например: «Правильно ли я понял, что у вас двое детей?» (или: «… что вы работаете юристом», или «… что вам двадцать три года»).

Психологический посыл доморощенного разлива содержится в популярных фразах: «я в шоке», «я в стрессе», «я в депрессии» или даже в брутальном «блин, я на таком нервяке». Но тут смешиваются целых два жаргона. Вообще особенно интересно, когда элементы разных сленгов сочетаются, рождая, например, подобное: «Упппс... Ды чё вы так паритесь? Уже в конец запарились! Вынос моска какой-то. Нет, ну реально! Не парьтесь!!! И другим мозг не парьте!!!». Эта шутка «френда», откликнувшегося на мой вопрос слагает воедино аж три сленга: молодежного, блатного и «олбанского». Беда в том, что множество «советов психолога» в СМИ можно определить именно так.

Итак, в нашей обиходной речи прослеживается ужас перед взрослением, жажда доступной, легко усваиваемой, яркой красивости, слащавость, желание на все иметь готовый психологический рецепт, а главное – избежать страха и боли. Не случайно словам «беда» и «горе» мы предпочитаем слово «проблема».

Разумеется, далеко не все пользуются этими словами и выражениями. Не все, но многие. Те, кого это раздражает – в меньшинстве, но и оно имеет права голоса в нашем волшебном-сдобно-плюшевом мире. Потому спасибо всем добровольным респондентам! А о том что еще раздражает их (и – чего греха таить – меня) – читайте в следующей статье из мини-цикла «Слова, которые мы выбираем».