Иван Иванович Чжао Ци-Син и рынок в Гомеле. Китайцы сто лет назад на берегах Сожа и Днепра

Источник материала:

Китайские студенты или экспаты сегодня в Беларуси не редкость, но китайская диаспора у нас стала появляться около ста лет назад. О том, как это было, — в материале Юрия Глушакова.

Мигранты из Поднебесной

С жителями Китая наши земляки впервые познакомились «на сопках Маньчжурии» — во время русско-японской войны. В 1905 году Абхазский и Гурийский пехотный полки из Гомеля и Рогачева были посланы на Дальний Восток.

С началом Первой мировой войны и мобилизацией в Российской империи возник дефицит рабочих рук. Для рытья окопов привлекали даже женщин. Поэтому в Китае вербовали рабочих-«кули». Слово «кули» переводится с тамильского как «заработок». Подавляющее население тогдашнего Китая жило в крайней бедности. Например, в провинции Шэньси дома имели только горожане либо крупные землевладельцы — большинство же крестьян вместе со скотом жили в лессовых пещерах. Не уплативших аренду или налог били плетьми. Нужда заставляла китайцев отправляться на тяжелые работы в Северную и Южную Америку или Африку.

После начала гражданской войны иностранный контингент был в рядах всех воюющих сторон. «Белых» поддерживали войска Германии, Великобритании, Франции, США, Японии. Всего в интервенции участвовали войска 16 государств, включая Грецию и Австралию. В армии «Верховного правителя России» Колчака были и собственно иностранные легионеры — из Чехословацкого корпуса.

На стороне советского правительства воевали «красные» латыши, чехи, словаки, сербы, хорваты, поляки, венгры, немцы и румыны. В интернациональные части Красной Армии массово вступали и китайские рабочие-«кули». Для многих из них, оставшихся в России без всяких средств к существованию, это был фактически единственный способ выжить.

Красноармеец Иван Цисин

Весной 1916 года в китайской провинции Шаньдун прошел слух — «белый царь» набирает людей на работы. Платят в России очень хорошо, каждый трудолюбивый китаец сможет заработать немалые деньги. Шаньдун — родина великого мудреца Конфуция и видного полководца Су Цзы, здесь в древности развернулись крестьянские повстанческие движения «краснобровых» и «желтых повязок». В конце XIX именно здесь началось знаменитое «Боксерское восстание» против иностранного гнета. После этого Шаньдун стал полуколонией Германии, затем — Японии.

А в деревне Дацюцунь в уезде Гуаньсянь родился и вырос крестьянин Чжао Ци-Син. Старший сын в многодетной семье, он нес основную тяжесть ее содержания. Работал батраком, и в свои 33 года не имел ни семьи, ни хозяйства. Да и шансов на обзаведение ими — тоже. Отец благословил: «Езжай, сынок, может быть, тебе повезет».

Завербовавшись в окружном городе Ляочен, Чжао оказался в России. Работать попал на лесоповал в дремучие брянские леса, потом — на лесопильный завод в Калинковичах. Вербовщики обманули — работа была очень тяжелой, а платили — копейки. О том, чтобы отложить какие-то деньги или послать домой — не было и речи. Даже неприхотливым китайцам заработка едва хватало на пропитание. Отношение подрядчиков к китайским рабочим было циничным и презрительным, сопровождавшимся порой откровенными издевательствами.

После революции в феврале 1917 года, в обстановке наступившей эйфории всеобщего «равенства и братства», положение китайцев несколько улучшилось. Но — ненадолго. Вскоре началась гражданская война, а в начале 1918 года в Калинковичи пришли немцы. Чжао уже знал про них — это немецкие солдаты усмиряли восстание «боксеров» в Шаньдуне. Для немецких оккупационных властей китайские «кули» были теми же бесправными туземцами, и рабочим на лесопилке часто не давали даже еды.

Один раз, в поисках продовольствия, Чжао с партией товарищей добрался до станции Унеча на демаркационной линии с советской зоной. Тут стояли части Красной Армии, в которой уже служило множество китайских добровольцев. Они-то и предложили голодным и оборванным гастарбайтерам присоединяться — в Красной Армии кормят и дают справное обмундирование, командиры — свои. Конечно, на войне убить могут. Ну что ж, бывает — так ведь от голода ноги протянуть тоже недолго.

Чжао с товарищами поступил в 1-й Революционный имени товарища Ленина полк. На тот момент — единственная часть, носившая имя «вождя мировой революции». Но чисто большевистским «революционный полк» как раз и не был. Его только что сформировали из бывших украинских и белорусских партизан, которыми тогда кишела нейтральная зона. С добавлением трех отрядов балтийских матросов. Поэтому кроме большевиков, тут было немало левых эсеров и разудалых анархистов. Большевик из Речицы Полевиков проиграл выборы комиссара полка левому эсеру матросу Александру Гарниеру. Командиром полка был избран бывший царский подпоручик из Добруша Деомид Гришелев. 120 китайцев составили в полку 6-ю роту, Чжао попал во взвод Ли Тянь-хана. В полку также служили белорусы, украинцы, сербы, венгры, чехи и поляки.

В 1918 году 1-й Революционный полк с боями пошел на Брянск, Курск и Орел. А затем Чжао Ци-Син из Шаньдуна оказался в безводных степях под Астраханью.

Маркс вместо Конфуция

В начале 1919 года Гомель был освобожден от властей УНР и немцев силами местных повстанцев и частями Красной Армии, прибывшими из Унечи. При Гомельской ЧК был сформирован боевой интернациональный отряд, в который вошли китайцы, сербы, немцы и австрийцы. Но в марте 1919 года полки 8-й стрелковой дивизии Красной Армии подняли в Гомеле мятеж под началом бывшего штабс-капитана Стрекопытова.

Оставшиеся верными Советской власти силы заняли оборону в гостинице «Савой» и на телефонной станции. Отряд интернационалистов, похоже, разделился — его сербская группа занимала телефонную станцию, а немцы и китайцы были среди защитников. После того, как мятежники окружили центр города, интернационалисты отошли с телефонной станции. Гарнизон же «Савойя» вступил в бой с мятежниками. Военной стороной обороны руководил немец Краузе. Была в «Савойе» и своя «Анка-пулеметчица» — по воспоминаниям очевидцев, по мятежникам из пулемета стреляли Иван Левицкий и некая Дуня. Однако после начала артобстрела, чтобы избежать ненужных жертв, руководители обороны приняли решение сдаться. Всем защитникам была обещана жизнь. Но едва только китайские добровольцы сложили оружие, как над ними была учинена немедленная расправа. Всех китайских военнопленных, после избиений и издевательств, убили на месте — прямо на улице у здания нынешнего ОАО «Старый универмаг».

До этого около половины защитников «Савойя» смогли беспрепятственно просочиться из него — мятежники так и не замкнули полностью кольцо окружения. Однако китайским бойцам незаметно выйти и затеряться в городе было просто невозможно — они оставались с последними защитниками Гомеля до конца.

О причинах ненависти мятежников к китайцам можно только предполагать. Пропагандистские службы «белых» приписывали им необычайную жестокость и «утонченные азиатские пытки». Агитационные плакаты сторонников «единой и неделимой» России любили изображать Красную Армию в виде комиссаров еврейской наружности, восседающих на горах окровавленных черепов в окружении разнузданных русских матросов и косоглазых китайцев с косичками. Считалось также, что поскольку китайские добровольцы, в большинстве своем, не говорили по-русски, их невозможно было распропагандировать в антибольшевистском духе. В ходе гражданской войны и иностранной интервенции массовыми казнями и террором отличались практически все участвовавшие в ней стороны. Что касается отряда китайских добровольцев в Гомеле, то документальных свидетельств о совершении ими каких-то особых жестокостей нет.

А вот повстанцы из «1-й армии Русской народной республики», убивая захваченных советских руководителей, разбивали им черепа тупыми предметами. С головы Песи Каганской сняли скальп, намотав ее длинные волосы на полено. Одному из китайцев шашкой отрубили голову. Жертвы мятежа, включая китайских добровольцев, были похоронены в сквере на улице Билецкого, названном в память тех событий «Сквер 25 марта». Однако китайских фамилий на памятнике не было. Они были захоронены в числе «неизвестных».

После этих событий китайские части Красной Армии вновь дислоцировались в Гомеле. Как свидетельствуют архивные документы, в мае 1919 при Гомельской ЧК был «отряд китайцев в 100 человек». Гомельский губернский комитет РКП (б) решил увеличить его состав до батальона. При этом было высказано пожелание «прислать комиссара-китайца, потому что политработа не ведется». В августе 1919 года при Гомельской ГубЧК уже был отдельный интернациональный батальон. В нем служили представители разных национальностей, несшие службу по борьбе с бандитизмом в 10 у.е.здах губернии. При Гомельском губкоме была также создана специальная иностранная секция. Но тут возникли определенные трудности — зарубежные коммунисты не очень охотно посещали ее собрания. А самое главное — по прежнему некому было вести агитацию на китайском языке.

20 сентября 1919 года, в связи с приближением к Гомелю частей Деникина, был создан Гомельский укрепрайон и крепостная бригада, 2-й полк которой был сформирован из частей ГубЧК.

Осенью 1919 года с деникинского фронта отошла 1-я стрелковая Интернациональная бригада. По некоторым данным, до 20 процентов ее личного состава составляли китайские бойцы. Под Черниговом бригада понесла потери и осталась без боеприпасов. Эти, или какие-то другие соображения, заставили комбрига Добровольского самовольно оставить позиции, что фактически приравнивалось к мятежу. Его встретили огнем 1-й и 2-й полки Гомельской крепостной бригады. Вполне возможно, что китайские красноармейцы с обеих сторон могли скрестить в том бою оружие. Возле Лоева Интербригада была окружена и сдалась. Взбунтовавшийся комбриг Добровольский с группой всадников долго уходил от погони, но был настигнут и расстрелян.

«Расстроенные части», как сказано в документе, 1-й Интербригады были отведены в Новобелицу. Впоследствии они были включены в Гомельскую крепостную бригаду 2-го формирования.

«Если не убьют — то мы поженимся»

А что же наш «товарищ Чжао»? Вместе с 1-м Революционным полком он оказался на Северном Кавказе. Весной 1919 года в бою под Кизляром они попали в тяжелое положение — два полевых орудия белых, выдвинувшись к мосту через реку, забрасывали позиции красных снарядами. Полк нес тяжелые потери. Выход нашел китайский доброволец — Чжао Ци-Син выпрыгнул из окопа и с криком «Ура», с винтовкой наперевес, бросился к мосту. За ним в атаку поднялся весь батальон. Под огнем Чжао первым добежал до вражеских пушек. В рукопашном бою артиллерийские расчеты и их прикрытие были уничтожены, орудия — захвачены. Применяли ли китайские добровольцы при этом приемы традиционных боевых искусств — история умалчивает. Но есть версия, что многое в технику будущего боевого самбо привнесли именно легионеры РККА из Поднебесной.

А после того боя под Кизляром общим собранием батальона было решено — награды заслуживает именно храбрый Чжао. За что командование революционного полка и наградило его серебряными часами. Кизляр и Грозный были взяты. Китайские роты отличались необычайным упорством в бою. Под станицей Наурской восемь казачьих полков конной лавой пытались смять 1-й Революционный полк, но были опрокинуты огнем из пулеметов. Побывали бывшие белорусские партизаны и на море — во время транспортировки по Каспию их атаковали миноносцы Бичехарова, отряд которого состоял на британской службе. Пришлось высадится и совершить марш без воды и припасов по пустыне в 40-градусную жару. Ходил гомельский полк и на выручку бакинским комиссарам. Знаменитый красный казак Кочубей подарил одному из его командиров Позднякову своего коня со словами: «Не горюй, китайский бог, люблю тебя за твою храбрость…»

Всех победила эпидемия. Почти 100 процентов личного состава во время зимнего марша через безлюдные астраханские степи скосили тиф и воспаление легких. 1-й Революционный имени товарища Ленина полк из-за больших потерь был расформирован. Вскоре тиф уложил и Чжао. Однако товарищи вывезли его на лечение в Москву. Через три недели семижильный китаец снова был в строю и в июне 1919 года получил назначение — в Гомель, в 416-й стрелковый полк. Здесь в 1-й роте служило 100 китайских добровольцев. В боях с «Вооруженными силами Юга России» под Черниговом погиб командир роты Чжао Си-юань. А под Мозырем полк воевал против белополяков.

Когда они стояли в Добрянке, Чжао встретил на улице молодую девушку. Обменялись шутками и любезностями. Мария Дешева зашла в дом подруге, а через некоторое время туда постучал и тот самый красноармеец необычной восточной наружности. Чжао было уже 36 лет, но выглядел он статным и ловким. Попили чая, но недолго — надо было спешить в часть. Мария же вернулась в свою деревню Марковичи под Гомелем. И немалым было ее удивление, когда через день увидела возле своей землянки того самого китайского красноармейца. Встреча была недолгой: «Жди меня — если не убьют, то мы поженимся…»

Чжао не убили — и весной 1920 года демобилизованный китайский доброволец приехал в Марковичи. Обещание свое сдержал — на девушке женился. Сельсовет дал молодой семье землю. Так в далекой Беларуси крестьянин с родины Конфуция обрел то, чего был лишен у себя дома — семью и свое хозяйство. Трудолюбивый китаец работал на собственном участке от зари до зари, потом одним из первых вступил в колхоз. У Чжао и Марии родилось трое детей.

Китайские игрушки для гомельских детей

Однако Иван Иванович Чжао Ци-Син был не единственным китайцем в нашем регионе. Как вспоминает Владимир Михайлов, 1928 года рождения, в конце 1930-х годов в Гомеле была достаточно крупная китайская община. Китайцы занимались торговлей на нынешней площади Ленина. В то время она назвалась Советской и фактически являлась главной торговой площадкой Гомеля. Часть площади была застроена каменными торговыми рядами, возведенными здесь еще в конце 1860-х годов. Здесь, прямо возле входа, и располагались лавки китайцев.

«Китайские товарищи» предлагали гомельчанам, в основном, продукцию собственного изготовления. Прежде всего, это были детские игрушки. Владимир Анатольевич помнит, как его отец, служивший вольнонаемным специалистом в воинской части в Лещинце, купил ему китайский пистолет. Эта игрушка была отлита из сплава некоего белого металла и стреляла большим квадратным пистоном, закладывающимся под оттягивающийся курок. Кроме этого, китайцы продавали свистульки, лошадок и другие детские игрушки и ручные поделки. По воспоминаниям старожила, китайские торговцы хорошо говорили по-русски, носили обычную советскую одежду и прически по моде 30-х годов.

Кем они были? Оставшимися в БССР демобилизованными красноармейцами? Новыми мигрантами и беженцами, приехавшими в Гомель в поисках заработков? В Китае давно шла гражданская война и японская интервенция. Доцент ГГУ им Ф. Скорины Виктор Пичуков много лет занимается национальными меньшинствами региона и подтверждает — в 1920−30-х годах в Гомеле, Мозыре, Речице, Рогачеве была китайская диаспора. Ее дальнейшая судьба в точности не известна. Но «чистка» против них как «агентов Гоминьдана и японской разведки» в Гомеле, в отличие от Дальнего Востока, не проводилась. Скорее всего, с началом войны они эвакуировались на восток, работали или служили в армии.

Но, как воспоминает Михайлов, еще в конце 40-х — начале 50-х годов в Гомеле на улице Островского проживала китайская семья. Потом эта пара уехала.

А вот Иван Иванович Чжао Ци-Син и в 1962 году продолжал счастливо жить в Марковичах. Любопытно, что единственный в Беларуси китайский колхоз «Кантонская коммуна» был создан тоже в Марковичах — только Витебской области. По свидетельствам очевидцев, в свои 76 лет Иван Иванович был необычайно бодр и подвижен. Занимался традиционной гимнастикой тайцзюань? Его сыну Дмитрию Ивановичу довелось увидеть родину отца — в 1945 году он, командир роты Советской Армии, участвовал в освобождении Китая от японцев. А после войны остался в Приморском крае — работать авиамехаником в Cпасске-Дальнем. Другой сын Василий работал в Карелии в лесном хозяйстве, дочь Лидия — учительницей в Калинковичском районе.

Источники:

1. Фонды ГИКУ «Гомельский дворцово-парковый ансамбль»
2. Государственный архив общественных объединений Гомельской области
3. Фонды Гомельского областного музея военной славы

Теги: Гомель