В субботу - фундамент, в понедельник - новоселье. Как выглядели кварталы минских трущоб

Источник материала:

Почти двадцать лет после войны в Минске существовали районы трущоб. Скученные, хаотичные скопления маленьких домишек в болотах и оврагах. По документам их не существовало, а у жителей часто не было прописки. Краевед Павел Ростовцев рассказывает, какими были минские cамострои.

Квартирный вопрос. Кто жил в самостроях?

Названия у этих жилых построек, как грибы после дождя возникавших в 1950-х, а кое-где и в начале 1960-х годов, были разные: самострои, времянки. Последнее использовалось чаще всего. Сохранились фотографии таких трущоб.

Эти строения, сделанные из подручных материалов, нигде не были зарегистрированы как жилище. Более того, по официальным документам их вообще не существовало. По бумагам не признавались минчанами и многие их жители: нет официального жилого дома в Минске — нет и прописки.

В начале 1950-х Минск еще остро нуждался в рабочих руках: на восточных и юго-восточных окраинах города строились крупные заводы. Но переселенцы неизбежно сталкивались с пресловутым квартирным вопросом — в городе катастрофически не хватало жилья. Несмотря на то что крупные предприятия имели свои общежития, удовлетворить потребности в жилье для работников они не могли.

Из подручных материалов. Как возникали времянки

Массовое капитальное строительство не могло решить жилищную проблему быстрорастущего города, так что до 1963 года в Минске выделяли много земельных участков под индивидуальные жилые дома.

Последним таким районом стала Чижовка, частное строительство в которой было директивно остановлено в 1963−64 годах. Прямо среди недостроенных домов, невзирая на запланированные раньше улицы, начали возводить жилой микрорайон с совершенно иной, более современной планировкой.

Не всем удавалось получить участок под застройку — для заветного разрешения нужна была прописка. А получить ее можно было, если имелась индивидуальная жилая площадь, соответствующая санитарным нормам: в жилых домах — 9 м², в общежитиях для студентов — 6,5 м², в рабочих общежитиях — 4,5 м².

Люди были вынуждены решать свои проблемы самостоятельно. Кто-то менее радикально — снимая, как правило, комнату у частных владельцев. Но было немало и более решительных горожан. Поразительно, но до 1956 года в Минске можно было прописаться при наличии даже временной крыши над головой, причем фактически до 1956 года это слабо контролировалось даже паспортными столами милиции!

На окраинах Минска, которые по генпланам 1946−58 годов не попадали под многоэтажную застройку, особенно вблизи крупных предприятий, стали стихийно возникать дома низкого качества. Их возводили из подручных, не всегда легально добытых материалов буквально за несколько дней.

Главный архитектор Минска Лев Мацкевич на совещании в Мингорисполкоме в апреле 1956 года с сарказмом описывал эту ситуацию: «…вечером в субботу на свободной территории собирается группа цыган, закладывает фундамент нового дома, в воскресенье празднует завершение строительства, в понедельник въезжает в дом, и их не останавливает милиция».

Тогда возник теневой бизнес по строительству таких времянок, как сейчас сказали бы, под заказ. В архивных документах не раз упоминаются в роли строителей именно цыгане. Многие из них сами жили в таких времянках, а после сноса перебирались в частные дома в районе Северного поселка — улиц Нестерова, Охотской, Ангарской.

По архивным данным, в конце 1950-х годов за постройку времянки площадью 9×8 метров платили 3 тысячи рублей, а времянка 4,5×4,2 метра оценивалась в 1,5 тысячи рублей (при среднемесячной зарплате в тысячу). Покупка и продажа таких построек были распространенным делом.

Сохранилась статистика о количестве таких времянок. В ноябре 1957 года в Сталинском районе Минска (сейчас — Заводской, а также часть Партизанского и Ленинского районов) насчитывалось 708 подобных строений, известно из отчета начальника милиции Мингорисполкома Прибыткова.

Строиться времянки начали с 1950 года, а пик приходился на 1955−1957 годы, когда в год возводилось около 150 домиков.

Во всем Минске на февраль 1961 года оставалось 1160 времянок, в которых жили 5024 человека.

В овраге у «Коммунарки». Где находились районы трущоб?

На этом плане Минска за 1964 год можно увидеть, где размещалось большинство времянок в их, если можно так выразиться, «золотой век».

«Душить в зародыше». Борьба с времянками

Мингорисполком пытался добиваться сноса незаконных построек еще в 1951 году, но городские чиновники, занятые другими проблемами, смотрели на ситуацию сквозь пальцы.

На вышеупомянутом совещании в апреле 1956 года Мингорисполком запретил прописку во времянках. Но их по-прежнему строили и продавали. В Минске все так же нуждались в очень бюджетном жилье, а ответственность за самострой пока еще была больше на бумаге, чем на деле.

К решению вопроса пришлось подключать партийные органы и даже Верховный Совет БССР. В 1958 году 150 времянок снесли. Их жителям выделялись квартиры или чаще всего участки для индивидуального строительства. Так жители времянок получали законную жилплощадь в Минске.

Но наряду со сносом не раз бывало, что нелегальные дома регистрировали.

В августе 1955 года проблема самостроев на окраинах Минска получила широкий резонанс. В газете «Советская Белоруссия» в фельетоне «Новые Шейпичи» рассказывалось о жителях целого поселка, возникшего стихийно на юго-восточной окраине Минска. Сейчас это район проспекта Рокоссовского за универсамом «Полесье» и 2-го Велосипедного переулка. В двухстах домах здесь жили полторы тысячи человек. Население — в основном работники близлежащего мотовелозавода, некоторую пикантность ситуации придавало то, что там жили и 60 милиционеров с семьями.

По бумагам поселка не существовало, дома не были зарегистрированы, большинство жителей не имели прописки, а мужчины не состояли на воинском учете. При этом тут проявилась самоорганизация жителей: в дома было проведено электричество от городских сетей (по всей видимости, незаконно), хозяева нумеровали дома.

На том же совещании в Мингорисполкоме в апреле 1956 года решили не сносить уже существующие строения поселка, но впредь «…душить в зародыше подобные „сорняки“, если они будут появляться на окраинах города».

Сам поселок продолжил существовать, а в августе 1959 года его официально включили в территорию Минска. Улицы поселка получили названия Высокая, Подгорная, Карьерная и сохраняли абсолютно хаотичную, нехарактерную для города планировку. Последние дома там снесли уже в 1980-е под строительство микрорайона Серебрянка.

Крупные массивы самостроев внешне мало чем отличались от трущоб западных городов: те же скученность, отсутствие удобств, путей подъезда. Кроме того, они чаще всего располагались в невыгодных местах: оврагах, болотистых поймах рек. В конце 1960-х — в 1970-х город постепенно избавился от таких районов, а их жители обрели полноценное жилье.

Одним из первых историков проблему минских времянок-трущоб описал немецкий историк-урбанист Томас М. Бон. Он посвятил нашему городу книгу «Минский феномен». Многие факты в статье цитируются по этой книге, а также основаны на архивных данных.

Фотографии самостроев до начала двухтысячных хранились в архиве Главного архитектурно-планировочного управления при Мингорисполкоме, теперь они находятся в Белорусском госархиве научно-технической документации. Кто автор фото — неизвестно. Но по характерным деталям, времени съемки и ведомственному происхождению можно предположить, что фотограф — Ефим Лившиц, который работал в Белгоспроекте и запечатлел многие непарадные уголки нашего города.

Теги: Минск