Почему государства отказываются от своих солдат в плену?

Источник материала:

Россия официально высказала свою позицию по отношению к задержанным в Украине Александру Александрову и Евгению Ерофееву, письменно заявив, что они на момент задержания не были военнослужащими.

Фото: Reuters

Минобороны заявило, что задержанные на Украине Александр Александров и Евгений Ерофеев действительно проходили военную службу по контракту в Вооруженных силах России. Вместе с тем, "события, связанные с их выездом из Российской Федерации и пребыванием на территории Украины, произошли после увольнения с военной службы и не связаны с ее прохождением", говорится в письме.

Адвокат одного из задержанных россиян Оксана Соколовская в комментарии Украинской службе Би-би-си заявила, что Россия до сих пор никаких доказательств в пользу своей версии не предоставляла.

"Сейчас это ни на что не повлияет, ведь это лишь умозаключение Российской Федерации. Есть следствие, которое ведется в Украине. Когда появятся доказательства, в частности доказательства расторжения контракта в соответствии с установленным порядком, тогда можно будет говорить о какой-то правовой позиции РФ. А пока это просто слова, которые ничем не подтверждены", - отметила адвокат.

Украинские военные заявили, что задержали Евгения Ерофеева и Александра Александрова у города Счастье Луганской области в середине мая. Они назвались военными Главного разведывательного управления Генштаба России.

Русская служба Би-би-си попросила военных экспертов объяснить, как правительства разных стран действовали бы в похожей ситуации. В этих интервью мы исходили из допущения, что Александров и Ерофеев на момент задержания действительно служили в российской армии. Российские военные это отвергают.

Пол Бивер, британский аналитик в области обороны и безопасности:

Позиция Великобритании в отношении специальных сил заключается в том, что там не признают и не отрицают присутствия их сил в иностранных государствах. Можно быть уверенным практически на сто процентов, что правительство не будет никак комментировать действия спецназа, признавать его.

Но старая традиция не признавать действия таких сил обычно применяется к сотрудникам разведслужб, к людям из таких агентств, как, например, Ми-6.

В случае с солдатами, которые одеты в военную форму, у которых при себе имеются документы, свидетельствующие об их принадлежности к вооруженным силам, действуют другие правила.

Такие люди должны быть признаны. В Британии мы не станем вынуждать наших военных оказываться в ситуации, когда от них отказываются. Мы всегда признаем их за наших военнослужащих.

Давид Гендельман, израильский военный историк:

Таких случаев было несколько, но это была не военная разведка, а Моссад.

В Европе было несколько случаев, когда оперативники попадались. Официального признания, конечно, не было, но им предоставляли адвоката, старались по дипломатическим каналам их вытащить.

Официально в израильской прессе, которая подчиняется военной цензуре, конечно, их никто не признал. Обычно перепечатывали сообщения из иностранной прессы и внизу добавляли "по сообщениям иностранных источников". Но, конечно, не было никакого запрета это освещать в Израиле.

Официально их могли признать израильтянами, но никто не признавал, что они агенты, что они связаны с государственными органами. Через какое-то время, а в последние годы довольно скоро, после того как они возвращаются в Израиль, разрешается писать, кто они были на самом деле.

А более давние истории 1970-х годов... Иногда вплоть до 1990-х официального признания не было, что это были израильские агенты. Хотя, конечно, все знали.

В общем, сложно представить ситуацию, в которой это [принадлежность арестованного агента к израильским спецслужбам] признают. Только если уж совсем будут неопровержимые доказательства, да и то - до последнего момента постараются этого не делать.

При том, что та сторона все понимает. Но, как это принято в дипломатии, одно дело, когда все все знают, а другое - когда вслух открыто признают. Они же просто не смогут пойти навстречу.

Иногда, если дружественная страна, им самим выгодно, чтобы Израиль его не признал, и тогда его можно будет отпустить через какое-то время.

Андрей Солдатов, главный редактор сайта Agentura.Ru:

Спецназ отличается от армейских подразделений тем, что часто действует, переодеваясь в чужую военную форму, таким образом отказываясь от тех прав, которые им дает Женевская конвенция. Плюс они оставляют в части все удостоверяющие [личность] документы, включая нагрудные знаки и жетоны.

В этом и состоит идея спецназа, специальных сил, которые действуют на территории противника в какой-то особый период, и от которых потом можно отказаться.

Однако эти правила постоянно меняются. Придумывали их для таких конфликтов как Вторая мировая война или горячая стадия Холодной войны, но конфликты изменились, и спецназ стал постепенно мутировать во что-то напоминающее обычное, но просто более подготовленное формирование.

Даже когда их брали в плен, вспомним, например, попавших в плен спецназовцев SAS во время "Бури в пустыне", то никто не отрицал, что это британские военнослужащие.

Произошло смешение очень большое, в том числе в головах и самих спецназовцев, и простых людей. Теперь спецназ воспринимается как просто более подготовленное воинское формирование.

Мы не знаем, какие задачи были поставлены перед этими людьми [Андрей Солдтатов говорит об Александре Александрове и Евгении Ерофееве, которых Россия не признала официально спецназовцами, выполнявшими задание].

Они выполняли задачи инструкторов? Или они действовали так, как, по нашим представлениям, может действовать спецназ ГРУ, Главного разведывательного управления? Может быть, они занимались сбором разведданных. Мы не можем понять, применимы ли к ним какие-то правила или нет.

Мне кажется, есть два стереотипа, которые влияют на российское военное руководство. С одной стороны, они прекрасно помнят ситуацию 1995 года, когда танкисты, завербованные спецслужбами для первого штурма Грозного, представлялись повстанцами, людьми, непонятно откуда взявшими танки. И понятно, что есть эта традиция отказываться от своих военнослужащих, затыкать рты их родственникам.

С другой стороны, сейчас, учитывая всю эту постсоветскую истерику, сейчас очень много военных говорят, что нужно вспоминать опыт необъявленных войн за последние 60 лет. Корея, Ангола, Вьетнам...
И от соприкосновения этих идей в голове у генерала может возникнуть все, что угодно. Мы предсказать это не можем.