Как ваше слово отзовется?

Источник материала:

Вернуть ребенка в биологическую семью - основная задача сотрудников любого социального приюта. Казалось бы, идеальная ситуация: маленький человек идет не к родственникам-опекунам, не к приемным родителям, а именно к родным маме и папе, которые любимее и дороже всех на свете! Только вот сотрудники приюта не всегда готовы разделить его радость от предстоящего события

- Среди наших воспитанников есть те, которые вряд ли вернутся в отчий дом, - поясняет Марина Юсупова, заместитель директора по работе приюта социально-педагогического учреждения Заводского района. - Есть ребята, которые наверняка уйдут обратно, в семью. Но самая непростая ситуация складывается тогда, когда, взвесив все «за» и «против», мы так и не можем решить, что делать с ребенком. Где ему будет лучше: дома или в приемной семье, в интернате.
Дилемма - Все очевидно, когда родители бросают пить, - значит, дети будут в семье, - продолжает Марина Ивановна. - А как быть, когда супруги не пьют, но физическое и психическое состояние их детей вызывает опасение? Вернем детей - возможно, всем лучше станет. Но где гарантия, что дети не окажутся снова в приюте? Ведь в этом случае мы нанесем ребятишкам дополнительную душевную травму.
У работников приюта - сложная задача: попытаться наставить на путь истинный родителей. Поэтому на суде, если до него доходит дело, когда рассматривается иск о лишении родительских прав, судья всегда интересуется мнением сотрудников приюта - стоит или нет оставлять матерям и отцам статус «родитель». От этого мнения во многом зависит, будут ли супруги лишены родительских прав, вернутся ли к ним дети.
- Страшно ошибиться и сломать жизнь детей, оставив их без семьи. Но это же может произойти и в том случае, если мы вернем ребенка в семью, - говорит Марина Юсупова. - Скоро нам в очередной раз придется решать судьбы нескольких воспитанников, и мы хотим обратиться с вопросом к читателям газеты «Минский курьер»: а что бы сказали судье вы?
Вот две истории.
«Мы живем, чтобы он ел» Ивану 10 лет. Школу мальчик не посещал никогда. В 2003 году, когда шестилетнему Ване положено было идти в первый класс, мама Таня, руководствуясь ей одной понятными мотивами, не только не отправила ребенка в среднее учебное заведение, но и перестала водить его к врачам - иначе ей непременно пришлось бы отвечать на вопросы медиков: в какой школе учится ребенок?
Ванюша - взрослое имя Иван к пареньку не слишком подходит - совершенно не приспособлен к жизни. Убрать за собой, привести в порядок обувь, одежду, совершить гигиенические процедуры - для него это целая наука.
Общаться с ровесниками у паренька не получается - кругозор крайне узок. Он находит общий язык и играет только с маленькими детишками. Почти не умеет писать и читать. Зато любит кушать сверх всякой меры.
Татьяна нередко оставляла сына на попечение матери. А бабушка, равно как и сама Таня, свою главную задачу по отношению к внуку видела лишь в одном: накормить так, как будто каждый раз - последний. И теперь, когда мальчик оказался в приюте, сердобольная старушка находится в состоянии непреходящего волнения - внучок там, небось, голодный…
Можно ли упрекнуть бабушку в нелюбви к внуку? Конечно, нет. Просто проявлений у любви много. А что же Татьяна? У нее - ни паспорта, ни прописки. Куда подевались все документы - объяснить не может. Когда-то у женщины была квартира, но Таня жилплощадь продала, деньги прогуляла. Ее мать и отец находятся в разводе, у каждого есть свое жилье, вот Татьяна и живет у родителей поочередно…
В приюте Ваня пробыл более четырех месяцев, и за это время мама и пальцем не пошевелила, чтобы восстановить хоть один документ. При этом Татьяну не упрекнешь в злоупотреблении алкоголем - пьяной ее не видели ни разу. Она трудится на рынке, но неофициально. Изредка приходит в приют к сыну.
- Я не раз спрашивала Татьяну, к чему вы готовили сына, каким представляли его будущее? Кому он нужен, безграмотный, необразованный? Она уверенно отвечала: «Научится». - «Но где? Ваш ребенок до десяти лет не посещал школу!» - «Так ведь пошел!»
Да, Ваня ходит в школу благода ря сотрудникам приюта. А что будет завтра? Куда вернется мальчишка? Где его дом? Где он продолжит учебу? Кто даст ему духовную пищу? В ответ на эти вопросы - невразумительное Танино бормотание, а чаще - молчание, безразличный взгляд.
Через некоторое время в зале суда будет решаться судьба мальчика. Татьяна, безусловно, любит своего сына, но такая любовь способна исковеркать его жизнь.
А как считаете вы?
Что за закрытыми дверями? Родные братья и сестры Недумины* - Игорь, Ира, Оля и Влад - поступили в приют в крайней стадии истощения, фактически больными.
У старшего, Игоря, - задержка нервно-психического развития. Такой же диагноз у Иры. Кроме того, девочка перенесла тяжелую операцию, нуждается в установлении инвалидности. У Оли - врожденный порок сердца, ей поможет только хирургическая коррекция. Но супруги Недумины и на нее махнули рукой. А между тем состояние девочки продолжает ухудшаться. Владик - худенький, маленького роста. Мальчонка ниже всех остальных обитателей младшей группы приюта, выделяется не только хрупким телосложением, но и ножками - они сильно искривлены. На вид ему не более полутора лет, на самом деле - четыре. В приют он поступил с весом в восемь килограммов - в то время как здоровые годовалые дети весят больше. У малыша имеются проблемы с почками, но к специалистам-нефрологам он попал лишь тогда, когда очутился в приюте. И только усилиями медицинских работников, еще находясь дома, был оформлен в специализированный ортопедический сад. Самый младший, восьмимесячный Сережа, оказался в больнице потому, что мама не выполняла элементарных рекомендаций по уходу и вскармливанию.
В медицинской справке, которую цитирует Марина Юсупова, есть такие слова: «дальнейшее нахождение детей в семье угрожает их жизни».
Когда ребята поступили в приют, они все время молчали, не играли, не шалили, почти не улыбались. Соседи семейства Недуминых говорят, что в квартире, где одних только детей - пятеро, постоянно стояла гробовая тишина.
Сейчас ребята ожили. Впрочем, когда Марина Ивановна берет на руки Владика, он, тихо плача, вдруг начинает отрывисто говорить: «Папа бьет маму, на меня кричит… Я шел, а папа меня сбил, я упал, он на меня раскричался, а мама побила. А кушать не люблю, потому что дома нас не кормят. Но я хочу домой».
Такой монолог звучит не в первый раз. Сотрудники консультировались с психологами. Их вывод однозначен: ребенок не обманывает. Тем не менее, слова Владика в суде не будут иметь веса.
Супруги Недумины - зрелые люди, а не молодые неопытные родители. Им не надо делать ремонт в квартире - там бедно, но убрано, не надо лечиться у нарколога - это не алкоголики. Но что происходит у них дома за закрытыми дверями? Что творится в душах у людей, которые морят голодом собственных детей?
Мать регулярно приходит в приют проведать детей. Когда стало известно, что в суде лежит иск о лишении Недуминых родительских прав, в приют стал ходить и отец.
- Нас нередко упрекают - вы слишком мягки с родителями, часто входите в их положение. Да, входим, потому что хотим, чтобы ребенок жил в семье, - резюмирует Марина Юсупова. - Но как быть в этих ситуациях - с десятилетним Иваном, с братьями и сестрами Недумиными? Что сказать судье, когда он спросит: оставить детей в семье или передать на попечение государства?
Уважаемые читатели, работники приюта хотят услышать ваше мнение по телефону: 243-51-51. Позвоните, пожалуйста.
*Имена изменены по морально-этическим соображениям.