Перезагрузка

Источник материала:

ГАБАСОВА Людмила

В 40 лет все только начинается!

В жизни есть такой период, когда «уже» больше, чем «еще». Уже многое есть, но еще чего–то хочется. Еще что–то можется, но уже вряд ли будут другие дети, уже виден потолок карьеры. Еще веришь, что в жизни есть место чуду, но уже в душе одергиваешь себя. Психотерапевты называют этот этап кризисом среднего возраста — неизбежным, мучительным, но очень–очень важным и даже целительным для человека.

Руководитель Минского центра пограничных состояний Сергей Давидовский так объясняет природу этого феномена: «В юности и молодости человек, по большому счету, пытается реализовать свои иллюзии — те, на которых он воспитан. Это не то, что он хочет, а то, на что ориентированы окружающие (получить образование, профессионально состояться, создать семью и т.д.). Но с возрастом приходит опыт и окружающая действительность критически переосмысливается. Человек начинает задумываться, что он сделал, что не сделал, что еще сможет сделать. Появляется желание жить по–другому — не как положено, а как хочется. Формируется новая система ценностей, и появляется потребность в новой программе действий». Считается, что кризис среднего возраста случается у всех без исключения от 40 до 46 лет. Это старость нашей юности и юность нашей зрелости, когда, как правило, жизнь полна рутины и достаточно развернуть газету, чтобы понять, где твое место на рынке труда: во всех объявлениях ищут работников от 35 до 40, старше не беспокоить. Горько и обидно, правда? С позиции же медицины, объясняет Сергей Давидовский, речь идет не о чем ином, как о хроническом стрессе: нелегкий период человек преодолевает, часто сам того не осознавая, в постоянном психологическом напряжении. Поэтому именно на этот возраст — 40 — 50 лет — и приходится в Минске пик разводов и пик суицидов. Интересно: те, кто обращается за помощью к психологам и психотерапевтам, никогда не жалуются на кризис среднего возраста — признаются, что испытывают дискомфорт, что «ничего не радует». Вроде бы все хорошо, тем не менее что–то не то. «Один из критериев психического здоровья — это удовлетворение собственной жизнью. Нет его — дело может дойти и до депрессии, и до невротического расстройства, — замечает Сергей Давидовский. — И это чувство совершенно не зависит от того, какой пост вы занимаете, насколько вы богаты, успешны. Оно может быть у любого человека, даже у бомжа, над которым не тяготеют общественные обязанности и чьи запросы минимальны. Именно кризис среднего возраста дает уникальную возможность остановиться и сделать свою жизнь более гармоничной, отодвинуть второстепенное, а на первый план вывести то, что составляет истинную ценность, — любимое дело, близких, интересное общение».

Кризис среднего возраста — традиционно проблема больше мужская, чем женская. Оно и понятно, до недавних пор «программа максимум» у девушки состояла всего из двух пунктов: удачно выйти замуж и стать матерью. У юноши — как минимум из трех, да каких: посадить дерево, построить дом, вырастить сына! Это и во времена Советского Союза, когда судьбу можно было просчитать на десятилетия вперед, не всем удавалось, а сейчас... Сейчас даже в Англии говорят уже о кризисе не среднего — раннего возраста. Каждый восьмой британец до 40 лет испытывает беспокойство и воспринимает жизнь как борьбу — сначала долги за обучение, потом кредит на жилье, а затем нужно думать, как обеспечить себе пенсию. У женщин другие горести: каждая третья британка от 30 до 45 сетует на «безрадостность существования». Причины две: отношения с мужем и незаладившаяся карьера. Но эксперты объясняют эту вселенскую скорбь по–другому — высокие амбиции. Наши современники хотят все и сразу: хорошую работу, хороший дом, долгий отпуск, массу свободного времени — и при этом никому не быть должным. Поэтому кризис у них обещает стать и более ранним, и более мучительным, чем у их работяг–родителей. В какой–то мере Сергей Давидовский с этими прогнозами тоже согласен: «Если человек фиксирован только на материальном и забывает о духовном, то, безусловно, в будущем придется расплачиваться более тяжелыми переживаниями. Проблема не в том, что у нас сегодня культ индивидуализма: чтобы чего–то добиться, чтобы тебя заметили, надо выделиться — в Европе и Америке такая установка сложилась давно. Проблема в том, что есть рамки, которые надо соблюдать. Может быть, сегодняшним молодым в это трудно поверить, но закон жизни неизменен: с кризисом среднего возраста, с переоценкой ценностей столкнется каждый. И тогда важно будет, не с каким багажом вы к нему придете, а насколько достойно сумеете из него выйти». И все–таки прекрасная половина наверняка отделается меньшими потерями. Ведь один из главных советов психологов — перетерпеть трудное время. А терпение как способ борьбы со стрессом — это типично женская черта.

Советы доктора Давидовского:

Каковы предвестники кризиса среднего возраста? Человек отстраняется от общения, перестает интересоваться работой, уходит в себя, начинает по–другому ко всему относиться. Его терзает одна из двух мыслей: или «надо менять жизнь!», или «я уже никому не нужен». Если самому разобраться в себе не получается, не стесняйтесь, зайдите к психотерапевту. Может быть, вы неправильно понимаете происходящее? Может быть, чересчур критичны к себе?

Замечательную философию проповедует известный актер, режиссер и писатель Евгений Гришковец. Он говорит: настоящее можно потрогать, а где же будущее? Его нет и в то же время есть. Где? У нас в голове. Что бы ни случилось, пусть у вас всегда будут планы и мечты, ваше будущее. Лучше даже, если оно будет чуть фантастическим, нереальным. Так уж устроен мозг человека: он тормозит, когда нет цели. И чем выше вы ставите планку, тем больше вероятность, что сможете сделать еще много интересного в жизни.

Ранние и поздние

Разменяли 40 лет и уже зачислили себя в «посредственности», «старики», «неудачники»? Долой пораженческие настроения! — призывает профессор Чикагского университета Дэвид Гэленсон. И утверждает: есть два типа гениев, «ранние» и «поздние».

Тех, кто добивается успеха в молодости, Гэленсон прозвал «концептуальными инноваторами». Они точно знают, чего хотят и что делают, по–другому смотрят на привычные вещи и часто ломают стереотипы. К сожалению, нередко они умирают молодыми. А если не умирают, то, рано создав нечто значительное, всю оставшуюся жизнь вынуждены соревноваться с самими собой. Но безуспешно.

А вот тех, кто добивается успеха в зрелом возрасте, Гэленсон окрестил «экспериментальными инноваторами». Они двигаются вперед методом проб и ошибок, за счет трудолюбия.

Великие концептуалисты:

Фрэнсис Скотт Фицджеральд — «Великий Гэтсби» (в 29 лет),

Пабло Пикассо — «Авиньонские девушки» (в 26 лет),

Орсон Уэллс — «Гражданин Кейн» (в 26 лет),

Вольфганг Моцарт — «Женитьба Фигаро» (в 30 лет),

Михаил Лермонтов — «Герой нашего времени» (в 26 лет),

Александр Пушкин — «Евгений Онегин» (в 31 год).

Великие экспериментаторы:

Марк Твен — «Приключения Гекльберри Финна» (в 50 лет),

Людвиг ван Бетховен — «Симфония № 9» (в 54 года),

Поль Сезанн — «Черный замок» (в 64 года),

Альфред Хичкок — «Головокружение» (в 59 лет),

Лев Толстой — «Анна Каренина» (в 48 лет),

Александр Солженицын — «Один день Ивана Денисовича» (в 44 года).