ПЕРВЫЕ АКТЁРЫ

Источник материала:

Первые актёры
Второго плана

Марина ГУЛЯЕВА

http://www.belgazeta.by/20080407.14/430600091

8.30, столичный Bronx. Нескончаемо идут люди, причем очень разного возраста - от юных девушек до пенсионеров и дам глубоко бархатного возраста. В клубе вся эта чрезвычайно разношерстная публика преображается в элегантное общество в вечерних нарядах, которое ждет команды: «Все на исходные!..» Массовка.


Это предпоследний съемочный день «Каменской-5». Сегодня массовка играет светское общество на фуршете. Как позже скажет в рупор помощник режиссера: «Ребята, ну общайтесь друг с другом, вы же давно друг друга знаете!» Это правда, многие из них действительно знают друг друга по съемкам в других картинах, хотя, как заметит давно снимающаяся в массовке дама: «Сегодня половина новых…»

Здесь свои и жесткие законы, объяснит мне потом седовласый мужчина: «В массовке все время должны быть «свежие» люди: если один раз засветился, попал в кадр - все, жди следующего сериала». А один съемочный день - все-таки Br30 тыс. Хотя для него, работника одного из управлений администрации президента, это не так важно.


«Я ведь умру?.. - и как будто не верит, переспрашивает - Умру? Да? Но я останусь в этом фильме для моих детей и внуков. Представляете, какая память?» В это время его друг, в белом смокинге и с тростью ручной работы, что-то серьезно выясняет по телефону: «Когда? В пять? Договорились!» Он тоже снимается в массовке, но от только что предложенной роли отказался: «Надо мертвеца играть! Не буду, у актеров это плохая примета!»

Он вальяжен, чувствует себя как дома, и если не знать, что он из массовки, то его вполне можно принять за главного героя. Во всяком случае, меня он убеждал, что некоторые роли, которые играл Ширвиндт, написаны исключительно для него.

Что он будет делать в этом фильме, пока неизвестно. С высокомерным равнодушием объясняет: «Нам пока еще никто ничего не объяснил…»

Сыграть мертвеца он просит своего друга - работник администрации президента в приметы не верит и легко соглашается.

Наконец появляются киношники. Среди цветастой нарядной массовки они кажутся одинаково одетыми и с одинаковыми лицами. Пролетит мимо девица в чем-то бесформенном, вдруг остановит на тебе взгляд, ощупает им без спроса и понесется дальше.

Нестерпимо вкусно запахло свежими огурцами и колбасой – это готовят стол для фуршета. Время близится к 12, и уже хочется есть. Массовку, как правило, не кормят, иногда дают чай. Как рассказывает Татьяна, уже снявшаяся во многих фильмах, «на самом деле они все жадные, даже могут чаю не дать», поэтому массовка берет на съемки «ссобойки».

У них с Наташей, которая, правда, еще не так много снималась, кардинально противоположные взгляды на свою работу. Наташа с упоением рассказывает, что в последнем фильме у нее был «даже эпизод».

«Мы стирали белье, потом появились немцы… Мы должны были кричать: «Немцы, немцы!»… На нас бежали большие страшные собаки…»

В этот момент Татьяна не выдерживает и возражает: мол, ничего такого не было, не давал им никто указаний кричать… Наташа не соглашается, ей так хочется ощущать свою пусть маленькую, но причастность к фильму, тем более она еще в детстве хотела стать актрисой, тем более ее сын сказал: «Мама, ты звезда!», и ее игра так понравилась мужу… Похоже, она считает себя актрисой даже сейчас, когда просто сидит и ждет указаний. Пусть не самого режиссера, и пусть нужно будет всего лишь пройти до фуршетного стола и твое лицо затеряется в массе других лиц. Неважно, с командой «На исходные!» она вместе с главными героями переместится в другую реальность.

Мужчине в белом смокинге уже дали роль. Он с гордостью говорит об этом своему приятелю: «Мне сказали, что я должен ухаживать за старой и молодой, подавать им шампанское!» Друг взволнован, перед ним-то еще задачу не поставили. Вообще, в зале уже нарастает суета. Накрыт стол, по очереди гримируют массовку, появился режиссер Антон Сиверс («Поцелуй бабочки», «Охота на Золушку» и др.). На съемочной площадке массовке объясняют, что нужно делать: одному - просто стоять у стола, второму - сделать два шага от стола, третьему - не вставая, сидеть в кресле…

Антон Сиверс раскачивается на стуле, как ребенок, и мрачен, как взрослый, усталый, невыспавшийся человек. Он негромко произносит: «Все на исходные!» Его помощник повторяет эти слова в мегафон: «Приготовились! Мотор!» Женщины в вечерних платьях неспешно двинулись к столу. Вот к одной из них наклонился мужчина, который должен был сыграть вместо Ширвиндта, его приятель, держа под руку даму, что-то увлеченно начинает ей говорить… «Стоп!» - вдруг кричит Сиверс. Все замирают. Он что-то тихо говорит помощнику. «Ребята, поживее, ведите себя, как на фуршете!» - просит в рупор помощник. Опять звучит команда: «Мотор!», и вчерашние пенсионеры, домохозяйки, несостоявшиеся актеры и актрисы, студенты и чиновники опять превратились в скучающее светское общество. Они будут пить шампанское, вести непринужденную беседу, флиртовать и кокетничать и, может, заведут новый роман и проведут удачно переговоры - они проживут кусок совершенно другой жизни. И, возможно, она будет даже чуть-чуть заметна на фоне той, другой, главной жизни главных актеров… И тогда это кино будет немножко и про них… И тогда обязательно найдется хоть один зритель, который скажет: «Ты - звезда».