От Александра Григорьевича до Владимира Владимировича. Кем были самые известные белорусские дипломаты

Источник материала:

Сегодня, 22 января, в нашей стране отмечается День дипломатического работника. В честь этого события TUT.BY вспомнил самых знаменитых белорусских дипломатов и разобрался, почему одному из них Сталин рекомендовал посещать церковь, другой отчитывал «Песняров» за неопрятный внешний вид, а третий обнаружил в сейфе МИДа всего один документ.

Первый глава МИД эмигрировал в Америку, второго расстреляли

Кто был первым министром иностранных дел Беларуси и как появилась эта должность? Для ответа на этот вопрос вернемся на сто лет назад.

В декабре 1917 года в Минске прошел Первый Всебелорусский съезд, который разогнали большевики. Вскоре делегаты собрались нелегально и выбрали Раду съезда. В свою очередь из ее состава был избран Исполком Рады. Когда в феврале 1918 года большевики бежали из Минска, Исполком объявил себя высшей временной властью в Беларуси и сформировал правительство — Народный Секретариат. Премьером стал журналист и публицист Язеп Воронко, который одновременно занял пост народного секретаря иностранных дел БНР (до июля 1918-го).

Другие премьеры (землевладелец Роман Скирмунт, политик, публицист и журналист Антон Луцкевич) последовали его примеру и также совмещали эти посты. Все они предпринимали титанические усилия, чтобы добиться признания БНР на международной арене. Главным достижением БНР в этой сфере стало создание и выдача паспортов Белорусской Народной Республики, по которым белорусы могли выезжать за границу и жить в странах Западной Европы, а также открытие за границей представительств БНР. Так, в Латвии и Эстонии работали военно-дипломатические миссии БНР, в Украине при гетмане Скоропадском действовало представительство, в самом Киеве — Белорусская торговая палата. Заграничные миссии БНР действовали в некоторых других странах, но говорить о признании республики с их стороны, увы, не приходится.

По сравнению с другими отцами-основателями БНР судьба первого министра иностранных дел сложилась счастливо. Он избежал репрессий, поскольку еще в 1923-м уехал в США и умер в пригороде Чикаго в 1952 году. А вот Cкирмунт был убит возле родной деревни Поречье на Пинщине в 1939-м. Луцкевич скончался в 1942 году в советском лагере.

Но судьба их оппонентов также сложилась трагично.

В январе 1919 года Комиссариат по иностранным делам во Временном правительстве БССР возглавил Всеволод Фальский. 22 января газета «Звязда» сообщила, что «комиссариат по внешним делам открыл свою деятельность». Это было первое публичное сообщение о работе будущего МИДа БССР. Но уже в феврале 1919-го Фальский был снят с должности и арестован. Позднее его арестовывали еще дважды, в последнем случае он и вовсе находился в числе заложников, которых большевики собирались расстрелять. Последняя информация о нем датирована 1926 годом, когда Фальский жил в Киеве. Дальнейшая его судьба неизвестна.

В декабре 1920 года, когда БССР была провозглашена второй раз, в республике был создан Народный комиссариат по иностранным делам. Его первым и единственным руководителем стал Александр Григорьевич Червяков, который одновременно возглавлял правительство и Центральный исполнительный комитет республики.

Но говорить о самостоятельной внешней политике не приходилось. Не прошло и месяца, как между РСФСР и БССР был заключен Договор о военном и хозяйственном союзе. По нему наркоматы военных дел объединялись. Наркомы входили в правительство РСФСР и имели в правительстве БССР лишь по своему представителю. А после создания СССР необходимость в существовании самостоятельного наркомата и вовсе исчезла. Что касается Червякова, то в 1937-м он под угрозой ареста покончил жизнь самоубийством.

«Мистер Нет», которого Сталин отправил в церковь

Вплоть до 1990-х Беларусь не проводила никакой самостоятельной внешней политики. Поэтому карьеру дипломата можно было сделать только в Москве. В этом преуспел Андрей Громыко.

Его фантастическая карьера во многом пошла вверх благодаря… массовым репрессиям 1930-х, которые стали предпосылкой для появления множества вакансий госслужащих. Громыко, еще недавно защитивший кандидатскую диссертацию по экономике, стал ученым секретарем Института экономики АН СССР. Оттуда его пригласили на работу в МИД. Громыко знал английский язык, а потому приглянулся тогдашнему министру Вячеславу Молотову, который стал его покровителем. Именно последний организовал своему протеже смотрины у Сталина. Перед тем как отправить Громыко на работу в США, вождь посоветовал белорусу чаще ходить в церковь.

— Когда приедете в Америку, почему бы вам временами не захаживать в американские церкви, соборы и не слушать проповеди духовных пастырей? Они ведь говорят четко на английском языке. И дикция у них хорошая. Ведь недаром русские революционеры, находясь за рубежом, прибегали к такому методу совершенствования знаний иностранного языка.

С помощью Молотова Громыко достиг поста первого замминистра иностранных дел. А когда его покровитель оступился, спустя некоторое время занял эту должность и возглавлял МИД СССР 28 лет.

Хрущев воспринимал своего министра как чиновника и не видел его в самостоятельной роли. К примеру, вся подготовительная работа по возведению в 1961 году Берлинской стены прошла мимо него. После отставки Хрущева было далеко не ясно, кто будет реальным руководителем СССР. Громыко сделал ставку на Брежнева и не прогадал. По мере старения генсека роль белоруса, ставшего к тому же членом Политбюро, все более увеличивалась.

За неуступчивую манеру вести переговоры Громыко называли «мистером Нет». Он мог часами выбивать из собеседников крохотные уступки. При этом в первую часть своего правления Брежнев в целом поддерживал политику «разрядки». Громыко, который всегда ориентировался на начальство, содействовал этому. Венцом этой политики стало подписание Хельсинкских соглашений (1975), которые в числе прочего закрепили границы, оформившиеся после Второй мировой войны. Но когда здоровье генсека стало ухудшаться, «разрядка» была свернута. А Громыко стал одним из нескольких лиц, которые решились на вторжение в Афганистан.

Судя по воспоминаниям представителей советской элиты, белорус мечтал возглавить СССР, но Андропов и Черненко оказались более удачливыми. Тогда Громыко поддержал Горбачева и максимально продлил свое пребывание на политическом олимпе.

Белорусы в ООН

В 1944 году в Кремле неожиданно вспомнили о белорусской внешней политике. «Спасибо» надо сказать Иосифу Сталину. К тому времени было очевидно, что победа стран антигитлеровской коалиции во Второй мировой не за горами. Пора было думать о послевоенном устройстве мира. Так появилась идея создать Организацию Объединенных Наций, которая могла бы решать будущие конфликты мирным путем.

Сталин попытался включить в число стран-основателей ООН все советские республики. Союзники согласились лишь на кандидатуры Беларуси и Украины. Чтобы создать видимость их независимости, в них были созданы свои наркоматы иностранных дел. В БССР его возглавил Кузьма Киселев.

В 1938-м его, тогда 35-летнего кандидата медицинских наук, назначили премьером БССР. На этой должности он пробыл два года и стал первым главой правительства республики, который не был репрессирован.

Именно Киселев возглавил делегацию БССР на Сан-Францисской конференции и от имени республики подписал Устав ООН. Позже он представлял Беларусь на Парижской мирной конференции 1946 года и подписал мирные договоры БССР с Болгарией, Венгрией, Италией, Румынией и Финляндией, которые во время войны воевали на стороне Гитлера. Но о самостоятельной роли белорусской делегации речи не шло.

Все послевоенные годы белорусы поддерживали в ООН советскую делегацию. Более того, наши соотечественники часто выступали в роли застрельщиков. Поскольку представители БССР выступали в числе первых (по алфавиту), то озвучивали общую линию как свою. А затем в зависимости от реакции других делегаций СССР мог корректировать свою позицию.

Киселев возглавлял белорусский МИД до 1966 года. А вот судьба его соратника Фрола Шмыгова, который заведовал в МИД отделом и участвовал в работе Сан-Францисской конференции, сложилась по-другому. В 1949-м он поссорился с Киселевым, ушел из министерства в сферу образования. А в 1960-е годы возглавил минский иняз. В своих мемуарах о нем упоминал дипломат и посол Беларуси в Германии Владимир Садовский, который входил в состав БНФ: «Тадышні рэктар ін'язу прафэсар Шмыгаў быў, канечне, як усе кіраўнікі ВНУ, ідэалягічна чалавекам артадаксальным, аднак быў даволі лібэральны і прагрэсіўны ў адносінах да навуковых лінгвістычных дасьледаваньняў».

«Абрасимов по-военному щелкнул каблуками и загрохотал без учета скромных акустических возможностей веранды»

При Сталине неугодных чиновников расстреливали. При Хрущеве и особенно при Брежневе их стали переводить на мелкие должности или отправлять на пенсию. А еще отправлять за рубеж как дипломатов. Для многих это была почетная ссылка. Но были и исключения.

Среди послов, белорусов по национальности, самую впечатляющую карьеру сделал Петр Абрасимов. Уроженец современного Сенненского района, в 1957-м он, говоря современным языком, являлся первым вице-премьером БССР. А затем началась его работа «за кордоном». Абрасимов представлял СССР в Польше (1957−1961), ГДР (1962−1971 и 1975−1983), Франции (1971−1973) и Японии (1985−1986).

Солисту ансамбля «Песняры» Владиславу Мисевичу Абрасимов запомнился своим пуританством. Как писал музыкант в мемуарах, после концерта в Берлине, куда «Песняров» пригласил Машеров, состоялся прием в советском посольстве.

— [Машеров] поблагодарил нас, а еще извинялся: мол, оторвали от работы ради одного концерта. Все это — перед носом у советского посла Петра Абрасимова, белоруса, который только что отчитал «Песняров» за неопрятный, по его мнению, внешний вид. К тому же, по его мнению, нас там слишком много «толпилось». И тут же на контрасте появляется Машеров, который буквально отодвигает посла плечом (они, кстати, оба партизанили в Великую Отечественную) и начинает говорить с музыкантами в клешах, с усами и длинными волосами нормальными, человеческими словами.

Одна из заслуг Абрасимова — подписание Четырехстороннего соглашения по Берлину (1971), которое урегулировало статус западных секторов этого города (они не вошли в советскую часть Берлина) и сняло напряженность, возникшую после возведения Берлинской стены.

Вячеслав Кеворков, один из соратников Андропова, вспоминал в книге «О чем говорят президенты? Секреты первых лиц» эпизод, свидетелем которого стал: «Минутой позже на веранду, где мы допивали нескончаемый чай, стремительно ворвался посол Петр Абрасимов. Вид его выражал такую степень радостного возбуждения и торжества, что Громыко даже с какой-то тревогой резко поднялся ему навстречу. Не дойдя двух шагов до министра, Абрасимов вспомнив времена, когда он служил в партизанском отряде, по-военному щелкнул каблуками и, не гася обертонов своего зычного командирского голоса, загрохотал без учета скромных акустических возможностей веранды:

— Товарищ министр иностранных дел!

Не привыкший к уставной форме обращения, глубоко штатский Громыко неподдельно растерялся и в ужасе замахал обеими руками:

— Ладно-ладно, Петр Андреич, что ты, успокойся!..

Но тут, видимо, вспомнив о важности момента и историческом значении свершившегося, и сам вытянулся во фрунт. А Абрасимов продолжал сотрясать стены.

— Задание Коммунистической партии, Советского Правительства и Ваше личное по подписанию Четырехстороннего соглашения по Западному Берлину с честью выполнено! Договор подписал Посол Советского Союза в Германской Демократической Республике Петр Абрасимов!

Как и положено, отрапортовав, он сделал шаг в сторону. Громыко подошел и обнял его. Затем министр поздравил всех присутствующих с крупной дипломатической победой и пригласил за стол».

«10 сотрудников советского посольства во главе с Пономаренко вторглись в отделение полиции»

А вот для Пантелеймона Пономаренко (пусть не белоруса по национальности, но экс-руководителя БССР) перевод в дипломаты означал конец карьеры. Ранее Сталин специально привечал его в противовес Никите Хрущеву (тогда руководителю Украины). Когда последний набрал силу, судьба его противника была решена.

Пономаренко был отправлен в ссылку. Он являлся послом в Польше (1955−1957), Индии и по совместительству в Непале (1957−1959), а также в Нидерландах (1959−1962). В последней его объявили «персоной нон грата»: когда один из советских ученых попытался остаться на Западе, 10 сотрудников советского посольства во главе с Пономаренко вторглись в отделение полиции и силой вывели оттуда жену ученого. На этом дипломатическая карьера экс-лидера БССР и закончилась.

Как заметит читатель, и Пономаренко, и Абрасимов являлись послами в Польше. Но кроме них эту должность занимали еще трое наших соотечественников: Станислав Пилатович (1971−1978), который, по некоторым сведениям, стал первым (!) советским послом в Польше, владеющим польским языком, Александр Аксенов (1983−1986) и Владимир Бровиков (1986−1990).

Пожалуй, из них только Аксенов после работы послом ушел на повышение: при Горбачеве он являлся председателем Гостелерадио СССР. Но он лишь терпеливо дождался своего часа.

А вот белорус Михаил Зимянин поставил все на карту — и выиграл. В 1956 году он не угодил Хрущеву, после чего тот отправил его в политическую ссылку — послом во Вьетнам. Оттуда Зимянин прислал шифровку, в которой утверждал, что страна находится на грани гражданской войны. Этот факт удивителен, ведь в целом большинство послов продолжали оставаться партийными чиновниками: они проводили общую линию КПСС и не позволяли себе вольностей.

Глава СССР рассвирепел, но согласился отправить в эту страну своего соратника Анастаса Микояна, который находился с визитом в Китае. Белорус убедил того в своей правоте, что помогло Зимянину вернуться на политическую орбиту: он был послом в Чехословакии (1960−1965) и замминистра иностранных дел СССР (1965), после чего 10 лет возглавлял газету «Правда» и являлся секретарем ЦК КПСС.

«Кебіч казаў праўду: беларускага МЗС сапраўды не існавала. Усе пытанні знешняй палітыкі вырашала Масква»

Последним министром иностранных дел БССР и первым министром иностранных дел независимой Беларуси являлся Петр Кравченко. Тогдашний секретарь Минского горкома компартии по идеологии, Петр Кузьмич в 1990-м победил на выборах в Верховный Совет 12-го созыва. По предложению Вячеслава Кебича депутаты в том же году утвердили его на посту министра.

Чтобы понять, с какими проблемами пришлось столкнуться министру, процитируем фрагмент его мемуаров «Беларусь на ростанях: Нататкі дыпламата і палітыка». Кравченко рассказывал, как его предшественник Анатолий Гуринович (возглавлял МИД БССР в 1966—1990 годах) передавал ему дела:

— Перадаваць, як высветлілася, не было чаго. Пасля даволі цёплай гутаркі Анатоль Емяльянавіч адчыніў сейф, дзе, на маё немалое здзіўленне, было амаль пуста. Там захоўваўся адзіны дакумент — палажэнне аб рабоце міністэрства. Аніводнага дасье, аніводнай справы, ні матэрыялаў, звязаных з падрыхтоўкай да найбліжэйшай сесіі Генеральнай асамблеі ААН, ні матэрыялаў калегіі, ні тым больш нейкіх сакрэтных дакументаў у сейфе міністра замежных спраў не аказалася і, мяркую, ніколі не было, хоць Гурыновіч кіраў ведамствам больш за чвэрць стагоддзя.

Кебіч казаў праўду: беларускага МЗС сапраўды не існавала. Усе пытанні знешняй палітыкі вырашала Масква. А «знешняя палітыка» Беларусі зводзілася выключна да членства ў ААН, хоць і там дэлегацыі Беларусі і Украіны разглядаліся ў якасці прыпрэжаных да дэлегацыі СССР.

Кравченко пришлось едва ли не с нуля формировать команду и решать вопрос с недвижимостью (искать здания для посольств). Но самое главное — формировать внешнеполитический курс независимой Беларуси.

Как верный соратник Вячеслава Кебича Кравченко продолжал линию своего патрона по интеграции с Россией. Именно в это время Беларусь подписала Договор о коллективной безопасности, что втягивало нашу страну в сферу влияния восточной соседки.

Впрочем, Кравченко не отказывался от контактов с Западом и стремился превратить Беларусь в полноправный объект международной политики. Так, в 1993 году он попытался добиться того, чтобы Беларусь получила статус члена Совета Безопасности ООН. К сожалению, в голосовании наша страна уступила Чехии. Но начало в любом случае было положено.

Возвращение МИДа

С момента отставки Кравченко белорусским МИДом руководили пять человек. Но в список самых известных дипломатов включим шестого из них — теперешнего министра иностранных дел Владимира Макея, который возглавляет ведомство с 2012 года.

Разумеется, у Макея чрезвычайно интересная биография. Не каждый чиновник приходил в МИД с поста руководителя Администрации президента (хотя Урал Латыпов на рубеже девяностых и нулевых проделал обратную рокировку, но он уже давно отошел от активной политики). Но дело все-таки в другом.

В начале нулевых ведомство возглавлял Михаил Хвостов. Когда он окончательно ушел на пенсию, политический обозреватель Роман Яковлевский в комментарии для «Нашай Нівы» охарактеризовал его как «верного чиновника»:

— Ён зрабіў сабе кар’еру ад кіраўніка пратакола да віцэ-прэм'ера. Я нагадаю, што Хвастоў нейкі час быў адначасова і міністрам замежных спраў, і віцэ-прэм'ерам. Быў такі статус у МЗС. Калі параўнаць яго актыўнасць з сённяшнім міністрам замежных спраў Уладзімірам Макеем, то Хвастоў, безумоўна, саступаў. Тады роля кіраўніка МЗС была не настолькі важнай. Ніякіх гучных ініцыятыў з боку міністра Хвастова я не адзначыў бы. Ён годна і акуратна выконваў свае абавязкі.

Но эту оценку можно распространить не только на Хвостова. Во второй половине 1990-х, когда Беларусь стремительно строила интеграцию с Россией, и в «сытые нулевые», когда братские отношения двух стран (а иногда и их долгое эхо) помогали получать экономические субсидии, единый внешнеполитический курс Беларуси определялся совсем другим ведомством, а дипломаты по ряду причин иногда были вынуждены исполнять технические роли.

Владимир Макей, имеющий совершенно другое аппаратное влияние, чем его предшественники, пришел в МИД с несколькими задачами. Одной из них была нормализация отношений с Западом. Или по крайней мере возврат их на уровень оттепели, завершившейся президентскими выборами 2010 года и «Плошчай».

Но война на востоке Украины изменила ситуацию в регионе. Роль белорусского МИДа в формировании белорусской внешней политики резко возросла. В достаточно успешном (на данный момент) лавировании между противоборствующими лагерями есть и непосредственная заслуга Макея.

Теги: Минск