Новое Средневековье Первой мировой. Как изобретали оружие для войны в траншеях

Источник материала:

После того, как надежда на быструю победу в Первой мировой войне исчезла у всех сторон, армии буквально зарылись в землю, образовав сплошные фронты. Траншеи протянулись на сотни и тысячи километров, и оказалось, что традиционное вооружение не слишком подходит для окопной войны. Зато появились новые образцы, зачастую изготовленные на месте вручную. 42.TUT.BY рассказывает о видах оружия для траншейной войны, которые напоминали о временах Средневековья, если не более ранних.

Когда началась Первая мировая, все или почти все участники были уверены в победе. Подготовка армий к конфликту длилась десятилетиями, военные бюджеты разбухали как на дрожжах, и армии начального периода войны были действительно хорошо обучены. Горящие энтузиазмом войска выступили на врага — и никто не преуспел. Все стороны были вынуждены задержаться в окопах не до «первого листопада», а на четыре с лишним года.

Выяснилось, что намотанная перед фронтом колючая проволока и несколько пулеметов могут остановить атаку целых батальонов и полков. А самым востребованным инструментом для войны внезапно оказалась лопата — закопавшись в землю, боец получал несравнимо большие шансы остаться в живых.

За осень 1914 года Западный фронт от Северного моря до швейцарской границы, а Восточный — от Балтики до Румынии — превратились в сплошную цепь траншей, в которых и засели солдаты всех основных армий. И воевать в этих траншеях пришлось по-особому. До войны основным оружием русского, немецкого, французского или любого другого солдата была магазинная винтовка со штыком. Однако отличная дальнобойность и длинный ствол, обеспечивающий хорошую начальную скорость пули, не пригодились: расстояние между окопами редко превышало несколько сотен метров, а длина оружия оказалась лишь помехой. Ворвавшись во вражеские окопы, боец был вынужден орудовать винтовкой как копьем, хотя оружие производилось для «честной» битвы в чистом поле. Погибать из-за отсутствия подходящего оружия никто не хотел, а заводы воюющих стран были заняты производством «традиционных» вооружений. И бойцы начали импровизировать.

Лопатка как панацея (или нет?)

Эрих Мария Ремарк, автор культового «На Западном фронте без перемен», писал, что в рукопашной схватке малая пехотная лопатка (также известная как «саперная») чрезвычайно эффективна в ближнем бою, значительно превосходя штык. По словам писателя, орудовать ей значительно легче, чем винтовкой.

Но боец на поле боя обычно перепоясан большим количеством ремней и обвешан подсумками — любой из этих элементов может оказаться неплохой преградой как для колющего, так и для рубящего удара лопаткой. А со временем на головах бойцов появились каски, защищающие голову и отчасти плечи. При всех достоинствах шанцевого инструмента, он не обладает ни формой полноценного топора, ни остротой настоящего ножа. Поэтому использовать ее как идеальное оружие никак не выходило. Потребовались более специализированные варианты.

Оружие каменного века

Дубинка — это оружие, которое использовалось еще в каменном веке. За прошедшие века она, конечно, ушла в прошлое, сменившись более совершенным холодным, а затем и огнестрельным оружием. Что может сделать человек с дубьем против воина в доспехаха или плотного строя мушкетеров? Ничего. Но в начале Первой мировой у солдат почти не было никаких доспехов, а плотные строи за неполный год были уничтожены «его величеством пулеметом».

Именно траншейная дубинка стала одним из первых образцов, взятых солдатами на вооружение. Если лопатку направляли острием (в случае колющего) или ребром (если удар рубящий), то для дубины эти вопросы просто не существовали. Оружие работает в первую, вторую и третью очередь своей массой, ремни и подсумки ей не помеха, и даже боец в каске вполне может получить контузию.

Апгрейд дубинки

Но, при всех своих достоинствах, дубинка довольно примитивное оружие, которое улучшали десятком различных способов. Самое простое было — приладить на один конец что-нибудь тяжелое и металлическое. В ход шли даже корпусы гранат и заводские шестеренки. А еще солдаты могли, например, набить в навершие дубины гвоздей или воткнуть винтовочную пулю либо осколок снаряда. Получался вполне себе средневековый моргенштерн — удар такой «утренней звездой» не только оглушал, но и наносил очень тяжелые раны.

Если военный соединял металлическое навершие с деревянной рукоятью куском прочного, но относительно гибкого металлического троса, получался аналог кистеня или японских нунчаку. Такое оружие меньше «отдавало» импульс удара в руку и позволяло наносить страшные хлещущие удары, от которых мог не защитить щит (а щиты тогда тоже начали активно применяться). Впрочем, такое изделие соорудить в условиях окопа уже проблематично, здесь может потребоваться как минимум полевая мастерская, а лучше фабрика.

Любопытно, что британские офицеры, возглавлявшие колониальные подразделения, использовали булавы с округлым навершием и без шипов, которые, помимо прочего, служили знаком их власти. Как у казацких гетманов, например. Такой булавой можно было и воевать, и внушать страх — стукнуть ей своего же солдата не считалось преступлением.

В прессе стран Антанты даже разгорелась кампания против использования противником булав в окопной войне — так, австрийцев обвиняли, что они используют дубины сугубо для добивания раненых или отравленных газами солдат. Однако никакого успеха шум в газетах не возымел.

Всеобщего увлечения траншейными дубинками, пожалуй, избежала только Россия. Да, отдельные экземпляры имели место быть, но массового характера применение ударно-раздробляющего оружия, как самодельного, так и фабричного, не имело.

«Добрая» сталь

Колющим оружием военные Первой мировой со старта были оснащены как минимум неплохо. У офицеров зачастую имелись сабли, все винтовки были оснащены штыками. При этом у всех армий, кроме русской и французской, штыки были кинжального, а не игольчатого типа, то есть вполне могли использоваться и отдельно от винтовок.

Но все оказалось не так просто. Сравнительно длинные сабли (и шашки в русской армии) в условиях ближнего боя в окопах оказались не полезнее винтовок с примкнутыми штыками и почти не использовались. Работать штык-ножом как кинжалом также было неудобно — слишком велика была длина. Первым побуждением солдат было укоротить лезвия, но командование выступило против того, чтобы боец остался в атаке без «традиционного» штыка. Мнения самого бойца, как это часто бывает, не спросили.

Французы, чьи винтовки «Лебель», как и русские трехлинейки, имели игольчатый штык, сумели приспособить их к рукопашной. Полуметровый штык «Лебеля» безжалостно укорачивался до 15 сантиметров, и получался стилет. Если не было возможности использовать штык, нож делался даже из обычного гвоздя для колючей проволоки, причем один его конец сворачивался в кольцо, которое служило и рукоятью, и, при необходимости, кастетом. Название «Французский гвоздь» стало практически официальным для такого вида оружия.

Впрочем, его простота имела и обратную сторону, держать рукоять из металлического прута было не слишком удобно. Требовались более сложные и специализированные образцы — и их созданием занялись уже на фабриках. Вскоре был создан первый специализированный окопный нож «Мститель 1870» (названный в память о поражении во франко-прусской войне 1870−71 годов, за которое он и должен был мстить). Простой и практичный, он получил огромное распространение. Очень похож на него немецкий DEMAG, отличавшийся только изогнутой рукояткой для крепления к винтовке.

Военные также работали над совмещением в одном оружии и колюще-режущих, и ударных качеств. Так, американцы, вступив в войну, создали стилет с полноценной рукояткой-кастетом. Помимо окопного боя, такой нож позволял оглушать часовых. Резать таким кинжалом было уже нельзя, но трехгранное лезвие было способно пробить даже толстое зимнее обмундирование. А вариант кинжала Mark 1, который имел режущую кромку, оставался на вооружении до середины Второй мировой войны.

Англичане пошли своим путем и создали уже не нож-кастет, а, скорее, кастет-нож. В этом варианте лезвие прикреплялось к кастету под углом 90 градусов, и получившийся «инструмент», хоть мало напоминал классический кинжал, не хуже его подходил для окопной войны.

Наиболее распространенный немецкий нож «грабендольх» очень практичен и может использоваться не только для боя, но и в быту: например, им можно было резать еду.

Австрийцы некоторое время пытались использовать в окопах настоящий «меч» — тесак, который, в отличие от ножей, был ориентирован на рубящий, а не колющий удар. Идея «не взлетела», так как размахиваться в тесноте траншей было плохой идеей.

Отдельной строкой можно упомянуть об оружии, которое не разрабатывалось во время войны, но являлось традиционным для использующих его солдат. Так, британские колониальные войска из Непала, составленные из гуркхов, использовали свои ножи-кхукри, русские казаки носили кинжалы, а артиллеристы, пуоеметчики и разведчики пользовались кавказскими кинжалами-бебутами.

Конечно, траншейное оружие Первой мировой никак не ограничивается холодным — для окопной войны широко использовалась и специальная артиллерия, и ручные и винтовочные гранаты, и впервые широко распространившиеся снайперские винтовки, и броня. Но это тема уже для другого текста.