Людмила Алексеева:

Источник материала:

Среди дипломатов стран ЕС Беларусь считается не очень удачным назначением: все время работы в миссии ты будешь ощущать неусыпное внимание к своей личной жизни, встречам, переговорам, телефонным звонкам. Это не та страна, где можно беспечно болтаться по приемам, в перерывах флиртуя с молоденькими девушками: если даже тебя не повяжут на митинге, на который придешь наблюдателем, могут сфотографировать в ресторане в кругу друзей за бокалом пива и выдать это за начало гомосексуальной оргии.


Жертвой очередного сексуального скандала пал посол Венгрии Ференц Контра, много сделавший для артикуляции несгибаемой позиции Евросоюза по отношению к правам человека в Беларуси. На YouTube появился ролик пользователя Franceskafilm , в котором приведены аудиозаписи переговоров женщины, представленной «a wife of Hungarian ambassador» («жена посла Венгрии» ), со своим итальянским любовником.

В видеоролике, сопровождаемом английскими субтитрами, женщина и мужчина по-итальянски обсуждают такие вещи, которые тут даже как-то неудобно воспроизводить. Аудиотрек иллюстрируют видеосъемки в итальянском аэропорту: качество записи плохое, лицо женщины не распознать, но автор ролика предлагает считать, что это та самая «wife of Hungarian ambassador» , которая договаривалась о встрече с любовником.

Обозреватель «БелГазеты» решил поговорить, наверное, с самой известной советской диссиденткой - главой Московской Хельсинкской группы Людмилой АЛЕКСЕЕВОЙ о методах работы советского КГБ. Оказывается, использовать секс для дискредитации иностранных послов придумали не сейчас и не здесь. Правда, на Лубянке с подобной информацией поступали совершенно по-другому.

- Были ли сексуальные скандалы в СССР?

- Были! Дипломатам, про которых знали, что они представители необычной сексуальной ориентации, специально подсовывали партнеров. Таких, соблазнительных очень. Очень хорошо использовали красивых девушек: они знакомились с дипломатами, становились их любовницами, шпионили за ними. Но это редко случалось.

- А какие методы использовали чаще?

- В основном газетные статьи и радиопередачи, в которых диссидентов поливали грязью, какие-то вещи просто придумывали. Очень много писали гадостей о семье Андрея Сахарова. Рассказывали, что жена его бьет, например. В общем, глупости откровенные. Про меня, когда я уехала в эмиграцию, писали, что моя деятельность оплачивается из подвалов банков «Манхэттен» и «Сити». Наверное, в «Манхэттен-банке» не хватило денег, чтобы нас оплачивать, и ЦРУ попросило еще у подвала банка «Сити».

УТРО НАЧИНАЕТСЯ С ОБЫСКА

- У вас были многочисленные обыски перед эмиграцией. Как они происходили в СССР? Приходили ночью или днем?

- Приходили обычно рано утром. Потому что работы хватало на целый день. После смерти Сталина ночные обыски, допросы и аресты вроде бы не полагались. Так что работали днем. Другое дело, что они иной раз наверняка бывали в квартире, когда хозяев не было. Выясняли, что где лежит, чтобы потом при обыске сразу отыскивать нужные вещи.

- Были ли подтверждения таким обыскам без хозяев? Или это миф, допущение?

- Допущение. Но поймите, когда приходят в квартиру и сразу, минуя полки книжные, стол и т.д., идут прямо к тому месту, где лежит самиздат, какой еще вывод можно сделать? Только то, что они бывали в квартире до этого. Причем такое творилось не только у меня.

- Что в основном искали?

- Да всё искали! Литературу, конечно. Но в основном напечатанную на машинке. Потому что самиздат был именно машинописным. Иногда работали внимательно, иногда - нет. Часто не замечали очень важные улики, которые прямо под носом лежали.

15 ЛЕТ ЗА ПОДБРОШЕННЫЕ УЛИКИ

- А вот такой популярный сейчас в арсенале спецслужб всего мира метод, как подбрасывание наркотиков, использовался в СССР?

- В Москве - нет. Мне наркотиков не подкладывали. Хотя я именно этого опасалась. Я не боялась того, что они книги о правах человека найдут. Я боялась, что они какую-нибудь гадость подбросят. А вот на Украине с наркотиками эпизоды бывали.

- И сажали за это люто?

- Да!

- На сколько?

- В конце 1970-х - начале 1980-х гг. все активные люди по одному сроку уже отсидели. А вторично можно было до 15 лет давать. Вот им - по подброшенным уликам - от 10 до 15 и давали. Причем на Украине такое сплошь и рядом случалось.

ПРО ПРОСЛУШКУ

- А случалось ли, чтобы материалы прослушки телефонов по центральному телевидению показывали? Или в газетах публиковали?

- Такого не было. Но на допросе следователи распечатки читали. У меня такое было, отпечатанный на бумажке разговор начал читать: «Вот вы говорите Александру Гинзбургу [писатель, диссидент. - «БелГазета»]…» А я говорю: а с чего вы взяли? Не было такого разговора! Я не помню! И следователь очень злился, ведь прямо признаться, что меня прослушивали, не имел права. Только если бы я по наивности призналась: ну да, я такое действительно говорила, он мог бы это использовать в материалах дела.

- А почему следователь не мог сослаться на прослушку? Теперь вот ссылаются и у нас, и у вас. Если человек попал под подозрение, его могут слушать…

- Ну у них тогда такие инструкции были: прослушку можно использовать в следственных целях, но нельзя на нее ссылаться. Только для того, чтобы вынудить подследственного сознаться.

ИГРА НА МАТЕРИНСКИХ ЧУВСТВАХ

- Наверняка перед вашим отъездом из страны в 1977г. со стороны КГБ был подан сигнал: уезжайте. А в какой форме он подавался?

- Они знали, что я беспокоюсь за судьбу своих сыновей, и использовали это для давления. Они моему младшему сыну прислали две подряд повестки в армию. Причем не ему лично передавали, а бросали в ящик, чтобы еще была какая-то надежда избежать этой участи. Полагается-то под расписку передавать, и потом не прийти нельзя.

В первый раз я просто тихонько порвала эту повестку. Чтобы сын не знал и не врал, что не получал ее, а говорил честно, что не получал. Но когда пришла вторая повестка, я поняла: если я не уеду, они заберут его в армию. А он был такой парень - заикался, слабый. Если бы он попал в армию, его бы там изводили. А он ранимый. Это могло кончиться даже самоубийством. Так что это меня побудило.

- Солженицына, судя по современным документам, «сдавала» первая жена, работавшая на органы. Она в какой-то момент, судя по всему, была завербована. Насколько тактика работы через завербованных родственников была популярна у советского КГБ?

- Ну да, любили они вербовать родственников. Любили вербовать таких знакомых, которые были вхожи в дом, но не принимали участия в диссидентском движении, были аполитичны. У меня тоже так было. Подсылали знакомых, близких знакомых. Люди признавались в том, что их вынуждали работать на КГБ. С них брали подписки о неразглашении, а они отказывались их подписывать. Трое человек получили предложение, отказались и все выдали мне. А может быть, были и такие, кто не отказался, и я об этом не знаю.

О СЛАВНОМ КУРАТОРЕ КГБ

- Вы наверняка до отъезда видели десятки сотрудников КГБ, которые с вами работали. Встречались ли вам сотрудники, которые были вам симпатичны? Пытались помочь? Офицеры, о которых вы вспоминаете с симпатией?

- Ну, «пытались помочь» - это громко сказано. Вот могу рассказать про моего куратора. У каждого активного диссидента был свой куратор. Моего куратора звали Владимир Павлович. Фамилии его я не знала и не знаю до сих пор. Он меня уверял постоянно, что относится ко мне с уважением и симпатией. Но я считала, что это ему положено по должности, что он втирался ко мне в доверие. Но потом, сопоставляя многие факты, я убедилась: он действительно мне помогал. Он очень четко понимал, что у меня выбор невелик: либо меня в лагерь упекут на большой срок, либо я уеду. И он так все устроил, что я уехала. По-видимому, он действительно если не симпатию испытывал ко мне, то, во всяком случае, не жаждал моей крови, не желал мне плохого.

- Куратор с вами регулярно встречался?

- Он несколько раз приходил на допросы и просто сидел в уголочке, когда со мной работал следователь. Потом сам стал со мной разговаривать. Старался расположить меня к себе. Говорил мне: я изучал ваше дело, вы себя ведете слишком неосторожно, прямо своими руками себя в лефортовскую камеру отправляете. И тогда он сделал мне предложение. Показал мне письмо покаянное - в нем говорилось о том, что я поняла, что партия для меня - самое святое. И говорит: вот если бы вы подписали это письмо… Я, говорит, знаю, что вы про других плохо говорить не станете. И я уважаю это ваше нежелание. Но вот про партию хорошо сказать - можете? Мы бы поверили вам, что не будете плохо себя вести, и оставили бы вас в покое.

И я ему говорю: спасибо, что вы предоставляете мне такую возможность. Я вам обещаю: как только я почувствую, что партия для меня - самое святое, я тут же позвоню и сообщу вам об этом. Он расхохотался. Он понимал, что я валяю дурака. Ну и вот я до сих пор не осознала, что партия для меня - самое святое. Так что он себя со мной вел прилично. Он, наверное, выполнял при этом свою работу, и повестки в армии сыну наверняка он же высылал. Но он делал свою работу как-то так, что я не оказалась в лагере. За что я ему должна быть благодарна. По-видимому, он был все-таки порядочный человек.

ПРЕВРАЩЕНИЕ ТРАГЕДИИ В ФАРС

- Еще один метод, который активно используется спецслужбами для дискредитации того или иного человека, - ложное заявление о том, что он агент спецслужб…

- Я о таких случаях не слышала.

- Вы упомянули, что дипломатам могли подложить сексуальных партнеров или молодых девушек. А что делали с этой информацией? Тиражировали ее по телевидению, печатали в «Правде»?

- Да нет, они использовали это в оперативной работе. Приглашали на беседы, показывали компромат и предлагали сотрудничество. На все эти истории брали как на крючок, чтобы завербовать.

- То есть советский КГБ меньше работал на медийный эффект и больше на оперативный результат, на вербовку? Сегодня спецслужбы скорей работают на дискредитацию объекта в прессе…

- Наша российская спецслужба занимается сейчас вообще, по-моему, тем, что подыскивает, кого бы крышевать, кого бы обобрать. У них теперь главное занятие это, а не обеспечение служебных обязанностей. Когда они пытаются работать, делают какие-то глупости. Меня вот обвиняли в шпионаже с использованием камня, в который я закладывала секретную информацию, и в этом виновен какой-то сотрудник посольства Великобритании. И это показали по ТВ, продемонстрировали платежки за гранты. Но никто этому не поверил, все хохотали. Советское КГБ работало не так…


СПАРВКА "БЕЛГАЗЕТЫ".Людмила Алексеева родилась в 1927г. в Евпатории. В 1967г. создала Московскую Хельсинкскую группу, которую возглавляет до сих пор. В январе 1977г., после череды обысков, под давлением КГБ эмигрировала из СССР и поселилась в США. В эмиграции была зарубежным представителем МХГ. В 1977-84гг. подготовила издание документов группы. В 1977-80гг. работала над монографией «История инакомыслия в СССР. Новейший период». В 1993г. вернулась в Россию. С 2002г. - член Комиссии по правам человека при президенте РФ.