Бульбократы

Источник материала:

Назначение Надежды Ермаковой было и ожидаемым, и неожиданным. Несмотря на то что все видели в ней наиболее преданного и исполнительного управленца, звучали имена других кандидатов уровня вице-премьера, причем персоналии некоторых из них предполагали определенную автономию действий на этом посту. Чуда не произошло: Ермакова повторила траекторию, проделанную в 1996г. главой «Беларусбанка» Тамарой Винниковой. Что позволяет предположить наличие некоторых закономерностей и предзаданностей в кадровой политике Беларуси.

Жизнь белорусской номенклатуры, тайные мотивы взлетов и падений тех или иных чиновников, группирование и кулуарные войны - все это до сих пор остается малоизученной сферой, где приходится делать выводы на основании тех крупиц сведений, которые просачиваются из коттеджного поселка в Дроздах. Проведение серии качественных интервью с белорусскими управленцами - непосильная социологическая задача, поэтому наука о белорусских элитах представляет собой корпус текстов, пропитанных догадками и малообоснованными предположениями.

Вместе с тем именно на элиты - после наблюдающегося теперь процесса таяния уличных протестов - можно возлагать определенные надежды на будущее. Ясно, что в системе белорусской власти, построенной в значительной степени на прессинге, прослушке, страхе и молчании, кулуарного переворота быть не может. Но это не значит, что невозможен и тихий саботаж, который когда-то привел к уходу непобедимого премьера Вячеслава Кебича. Итак, что такое белорусская бюрократия и каким общим законам она подчиняется?

Отцом термина «бюрократия» является знаменитый немецкий социолог Макс Вебер, который еще в XIX в. разработал свод общих для бюрократии принципов, неоспоримых во всех политических системах. Попробуем отследить, насколько веберовское видение бюрократии применимо к белорусской ситуации. Итак, первой отличительной чертой бюрократии является наличие явной и понятной иерархии. Иерархия была предложена Вебером в противовес прежним «замесам» аристократического общества, в котором писарь А, работающий в ведомстве герцога Б, мог быть важнее начальника канцелярии - разночинца В, из-за того что писарь А являлся внебрачным сыном герцога Б. Родственные связи, система фаворитов и невидимых глазу властных отношений, пропитывавшая довеберианскую модель госустройства, разбилась об этот простой и понятный постулат - «иерархия». Отныне герцог Б - самый главный, за ним идет начальник канцелярии В, за ним - писарь А, вне зависимости от того, кто кого родил, с кем спит или против кого дружит.

В Беларуси веберианская «чистая» иерархия не работает, т.к., даже если отбросить семейственность, в которой часто упрекает чиновников на местах президент, присутствуют органы власти, которые вроде как находятся ниже, а ведут себя как вышестоящие. Белорусская модель - модель, в которой все завязано на персоналии, их вес, авторитет и символический капитал.

Вторым принципом веберовской бюрократии является основанность любого решения на писаных нормах и распоряжениях. Сама логика бюрократической системы предусматривает наличие бумажки с печатью, в которой четко сказано, кто и что поручил, кто будет нести ответственность. Белорусская система - и об этом написано очень много - работает без бумажек с печатями. Телефонный звонок из ведомства А в компанию Б может привести к тому, что компания Б снимет с ротации в FM-эфире того или иного музыкального исполнителя. Или, наоборот, усилит его ротацию, если песня исполнителя - про Саню, который останется с нами. Прекрасный пример - бумажка без выходных данных и подписей, на основании которой был введен последний «черный список» белорусских рокеров.

Третий принцип веберовской бюрократии - наличие общих правил, которые более или менее стабильны. Условно говоря, не может быть так, что за кредитование сельского хозяйства вчера давали медаль, а сегодня - наказывают выговором. Не может быть так, что вчера главным ориентиром на производстве было сокращение себестоимости и повышение конкурентоспособности, а сегодня, без всяких совещаний, спускаются сверху пожелания во что бы то ни стало довести зарплату работяг до Br2 млн. Это логично, но это - не по Веберу. В веберианской системе чиновник не может испытывать чувства растерянности и неуверенности, которым пропитан каждый шаг управленца в Беларуси.

В XIX в. бюрократия потребовалась модерному обществу для того, чтобы отказаться от тормозящих развитие атавизмов абсолютизма, основанного на власти аристократии. Рационально постижимая система с четким разделением юрисдикций, с вышколенными клерками, работающими с девяти до пяти, была противопоставлена разваливающейся системе, где образованные джентльмены «голубых кровей» выходили в рабочее время на променад с les belles femmes. В то время как их забитые, затурканные и малограмотные подчиненные вкалывали с утра до вечера. Беларусь, отвергая классическую бюрократию, в первую очередь избавляется от тех угроз, которые проявили себя в 1990-х гг., когда советская бюрократия, объединенная общими целями распила советского наследия, развалила СССР и не дала романтически настроенным одиночкам провести путч и взять реванш. Про случай Вячеслава Кебича, который недооценил силы номенклатуры, построенной по веберианской модели, но действующей в несколько менее идеальном, чем было описано Вебером, мире, мы уже упомянули.

Когда чиновник запуган, дезориентирован, когда каждый день на рабочем месте он совершает проступки, которые Вебером воспринимались бы как по меньшей мере непрофессионализм (вспомним про неписаность большинства распоряжений в Беларуси), он ни за что не подумает выступить с собственной игрой, восстать против вертикали, устроить заговор или даже просто саботаж. Что, в общем-то, и следовало доказать. Ну а тот факт, что отказом от Вебера мы скатываемся к аристократическому абсолютизму, пусть волнует кого-нибудь еще, но не нас.