Стыдливая статистика. Так в ком государство остро нуждается?

Каждому читателю оно и так хорошо известно, пишет Сергей Николюк для сайта sn-plus.com.

Но кроме прав имеются и льготы. О равном доступе к льготам в Основном законе ничего не говорится, поэтому за разъяснением я вынужден был зайти на сайт главы государства.

Мне повезло. С помощью поисковика, введя ключевое слово, я нашел 194 ссылки. Информации — выше крыши. Хватит если не на докторскую, то на кандидатскую диссертацию, причем с избытком. Было бы желание ее обрабатывать и систематизировать. Однако такого желания я в себе не обнаружил, поэтому решил ограничиться последним пресс-релизом.

1 июня А. Лукашенко посетил погранзаставу «Дивин» в Кобринском районе. Помимо ознакомления с мерами по обеспечению пограничной безопасности страны и мероприятиями по охране госграницы, глава государства «тепло пообщался с пограничниками и их семьями, поговорил с ними как о личном, так и о важных государственных и международных вопросах».

Разговор на встрече зашел и о возможных льготах при поступлении в вузы для тех, кто отслужил срочную службу. Ответ Лукашенко достоин того, чтобы быть «отлитым в граните» (фразеологизм экс-президента России Дмитрия Медведева, ставший мемом). Цитирую: «Льготы всегда вводятся тогда и для тех, когда и в ком государство остро нуждается».

Рекомендую перечитать цитату несколько раз. В государстве для народа льготы вводятся не для представителей народа, по объективным причинам в них нуждающихся (инвалиды, многодетные семьи и т.п.), а для решения проблем самого государства.

Но что в данном случая следует понимать под государством? Во времена Людовика XIV (1643-1715) ответ на данный вопрос затруднения бы не вызвал. Определение «государство — это я» любую неоднозначность в толковании исключало.

Возможно, и в современной Беларуси в чьем-то воспаленном мозгу для подобного понимания есть место. Возможно. Но я не стану изобретать велосипед и обращусь за помощью к классику политологии Максу Веберу: «Государство — это организация, продолжительное время удерживающая монополию легитимного насилия в рамках определенной территории и осуществляющая регулирование хозяйственной жизни на этой территории».

Соглашаясь с Вебером, следует признать, что от недостатка государства или от его слабости белорусам ни сегодня, ни в среднесрочной перспективе страдать не придется. Не для того же МАЗ поставил производство автозаков на поток. Прекрасная, между прочим, машина: с неброским, но современным дизайном, с европейским уровнем расхода топлива на 100 км пробега, а главное — вместительная.

Что касается регулирования хозяйственной жизни, то и в этом вопросе белорусское государство не ударило лицом в грязь. Оно умудряется не только регулировать все, что шевелится в экономическом и всех прочих смыслах, но одновременно выступать в роли главного субъекта экономики. Например, на 1 июля 2016 г. удельный вес в банковском секторе государственных банков составил 65%, иностранных — 33%, а частных — 2%.

Чьи интересы в первую очередь обслуживает банковская система с такой структурой собственников? Вопрос риторический, и потому ответ на него очевиден.

Но вернемся к льготам. Исходя из каких критериев государство определяет список льготников и распределяет между ними дополнительные коврижки?

«Есть общество риска — западное общество, — поясняет российский социолог Симон Кордонский. — Они рискуют на глобальном рынке и получают как результат капитал. А у нас общество основано на нейтрализации угроз, в ходе нейтрализации которых сохраняется целостность государства. Есть целый государственный и общественный институт экспертов, которые изобретают угрозы, убеждают общество в их реальности и выбивают деньги на их нейтрализацию».

Обратимся к чуждому, на первый взгляд, нашей культуре понятию «лоббизм». Википедия определяет его как «вид деятельности, заключающийся в воздействии со стороны физических лиц и представителей негосударственных организаций на органы власти».

Из определения следует, что лоббисты находятся вне государства. Возможно, у них так оно и есть. Однако у нас лоббисты внутри государства преобладают над лоббистами внешними.

Ничего неожиданного в этом нет. Согласно социологу Ольге Бессоновой, существуют две модели правил игры. «Первая модель всем известна — это рынок и рыночная экономика. Базовые элементы в ней — это частная собственность, купля-продажа, прибыль и частный труд. Частный труд — это труд на частного владельца, который может быть одним, а может быть компанией, в истории это был рабовладелец, феодал, капиталист или предприниматель. Вторая система — это раздаток, раздаточная экономика. В ней базовые отношения — это сдача-раздача, собственность представлена как общественно-служебная, жалобы являются сигналами обратной связи, а частному труду из первой модели противопоставлен служебный труд, то есть труд на государство или на общество».

Это чистые модели. Даже в трижды рыночных экономиках мы без труда обнаружим нерыночные механизмы перераспределения ресурсов в виде дотаций, трансфертов, субсидий, субвенций и т. д.

Любое государство можно рассматривать в качестве организации организаций, коллективы которых борются между собой за «справедливое» перераспределение административной ренты. В раздаточных моделях (белорусский случай) такой вид деятельности чиновников является не просто доминирующим, а порой единственным.

Служебный труд и зацикленность государства на устранении угроз требуют сословной организации общества. Сословия не самоорганизуются снизу. Они формируются государством сверху под конкретные угрозы. У каждой угрозы — свой рейтинг. Соответственно, свой рейтинг и у каждого сословия. Рейтинги не являются раз и навсегда данными. Борьба за их повышение и составляет суть государственной политики.

Вновь процитирую А.Лукашенко: «Льготы всегда вводятся тогда и для тех, когда и в ком государство остро нуждается». А наибольшую нужду «государство для народа» испытывает в чиновниках и людях в погонах. Поэтому к апрелю 2018 г. зарплата чиновников увеличилась на 42,5% (1 313 руб.), в то время как по стране в целом — только на 18,3% (921 руб.). О зарплате силовиков официальная статистика стыдливо умалчивает.