Война «за речкой»: Афганистан, 1979-1989. Человек с ружьём

Источник материала:

Сложное оружие второй половины ХХ века имело общее свойство: эффективность его применения заметно изменялась в зависимости от театра военных действий

40 армия снабжалась самым современным вооружением. Однако оно создавалось для условий европейского ТВД и в Афганистане проявляло себя по-разному. К примеру, стрелковое оружие мотопехоты было на высоте, а вот бронированные машины себя не оправдали. На обычных для этой страны дистанциях боя верхняя и бортовая броня БМП легко пробивались крупнокалиберными пулеметами, боезапас имел склонность к детонации, и к тому же при подрыве на мине днище часто взлетало к «крыше». Поэтому десант и экипаж машин — кроме мехвода, у которого не было выбора — предпочитали ездить на броне. Пусть и с риском попасть под пули вражеских снайперов.

Некоторых боевых машин, необходимых для горной войны, в Советской армии не было вообще, поэтому в ход шла смекалка. К примеру, из обшитых железом грузовиков делали импровизированные броневики с пусковыми установками неуправляемых авиационных ракет.

Уязвимой была и система обеспечения советских войск боеприпасами. В августе 1988 года одна удачно выпущенная моджахедами неуправляемая ракета стала причиной гибели 3074 артиллерийского склада, располагавшегося в окрестностях города Пули-Хумри. Количества сдетонировавших там боеприпасов и сгоревшего топлива всей армии ДРА хватило бы для ведения боевых действий в течение двух лет.

Но и у противника хватало оружейных проблем. Сначала его было просто недостаточно, особенно такого, которое могло бороться с советской авиацией. Английская ПЗРК «Блоупап» создавалась в расчете на солдат как минимум со средним школьным образованием, так что неграмотные афганские дехкане в принципе не могли освоить ее систему наведения на цель. Зато простейшие в применении «Стингеры» для душманов стали палочкой-выручалочкой в борьбе с низколетящими штурмовиками и вертолетами.

К слову, о вертолетах. Транспортно-боевой Ми-8 стал настоящей рабочей лошадкой ограниченного контингента советских войск. Но только после того, как пилоты и механики отказались выполнять многочисленные предписания, регламентировавшие выполнение полетов и технического обслуживания.

 То, что должно было обеспечить выживание над европейскими равнинами, в теснинах Гиндукуша оказывалось невыполнимым или самоубийственным. Поэтому вертолеты с переналаженными для получения сверхнормативной мощности двигателями (естественно, до-стигалось это за счет резкого сокращения моторесурса) выполняли виражи с креном до 90 градусов, истребительные боевые развороты, «горки» с отрицательными перегрузками, крутые пикирования и прочие — теоретически недопустимые для винтокрылых аппаратов — фигуры пилотажа.

Эти приемы были действенными, но долго оставались запрещенными, так что пилотов и техников регулярно наказывали за допускаемые нарушения. Впрочем, до снятия с должностей не доходило: командиры вертолетных частей не были дураками и «строили» подчиненных формально, исключительно для отчета перед руководством.

Но вернемся с небес на землю.

Старший лейтенант Дмитрий Еременко, заместитель командира ремонтной роты 860 отдельного мотострелкового полка. В ДРА с 10 апреля 1980 по 9 декабря 1981 года. Ранен. Награжден орденом Красной Звезды.

— С каким оружием и боевой техникой пришлось иметь дело в Афганистане?

 — У нас в гарнизоне была палатка, в которой складировали трофейное оружие. Чего там только не было! Самое большое впечатление осталось от кремневого ружья с граненым стволом мощного калибра, ложей из красного дерева и сошками, а также от французской штурмовой винтовки системы «булл-пап». Она была крохотная, выглядела смешно, и к ней подходили патроны для нашей «мелкашки».

Еще поразило, что душманы используют противопехотные мины венгерского производства. Хотя чего удивляться: страны Варшавского договора поставляли свое вооружение по всему миру, и часть его неизбежно попадала на черный рынок.

Во время моей службы наш полк был оснащен штатно, обычными для того времени вооружением и боевой техникой.

Самая опасная задача — сопровождение колонн снабжения — выполнялась так: впереди идут танки — они гусеницами подрывают мины, дальше в определенной последовательности движутся бронированные машины с мотострелками и грузовики.

Если колонну сопровождает ЗСУ «Шилка» — можно быть спокойным, ее душманы боялись больше всего. Оно и понятно: калибр 23 миллиметра, 4 тысячи выстрелов в минуту, круговой обстрел под любым вертикальным углом… Но «Шилок» не хватало: они много времени проводили в ремонте.

Мы несколько буксируемых зениток того же калибра переделали в аналоги зенитных самоходок: с орудий сняли колеса, лафеты закрепили на кузовах ГАЗ-66 — они туда вписались идеально. Замена для «Шилок» получилась ограниченно полезной: зенитки свою задачу выполняли, но их расчет был очень уязвим для вражеского огня. Надевали по два бронежилета, но и такая защита не всегда спасала.

Зато танки Т-62 проявляли феноменальную живучесть и ремонтопригодность. Подрыв на фугасе выводил из строя гусеницу, редко каток. Их замена в полевых условиях проблемы не представляла. Однажды у машины раскололось днище и была повреждена коробка, но все-таки дошла до конца маршрута своим ходом.

Также танки часто использовали как горную артиллерию: выкапывали наклонные капониры, загоняли машины задом, и можно было поражать цели на практически любой высоте.

О БМП-1, БТР-60 и БТР-70 ничего хорошего не скажу, не для Афгана техника. Зато БТР-80 и БРДМ — то, что надо.

— Насколько умело обращались со своим оружием советские солдаты и их противники?

— Про афганцев сперва. Они были меткими стрелками, воевали отчаянно, хотя и неумело, поэтому в открытых боестолкновениях несли большие потери. Однажды устроили атаку на наши позиции, используя раритетный танк Т-34. Его подбили быстро. Нередко устраивали минометные обстрелы, только меткость и темп стрельбы были так себе: пока берут цель в вилку, наши минометчики успевают засечь враже-скую позицию и сделать прицельный выстрел.

Зато каждую колонну снабжения грузовиков душманы встречали «с огоньком». Если уничтожалась пара-тройка грузовиков, получали ранения 5-6 человек — считалось, что рейс прошел спокойно.

Я тоже был тяжело ранен во время обстрела колонны бензовозов. В Кундузском госпитале лежал долго, с врачами дружил, многое от них узнал об изнанке войны. Первые месяцы после ввода советских войск в статистике ранений на 4 полученных в бою приходилось 6 от неосторожного обращения с оружием. Правила техники безопасности нарушали солдаты-срочники, что, в общем, понятно. Они ведь были совсем мальчишками и воспринимали происходящее как учения с боевыми патронами. К настоящей войне, на которой нужно или убивать, или умирать, их морально не успели подготовить. А психологический настрой — тоже оружие, да еще какое! Крепко запомнил случай, отмеченный в приказе министра обороны: целый взвод вооруженной до зубов мотопехоты душманы забили до смерти кетменями — это такие большие мотыги. Сопротивление оказывали только офицеры и сержанты. Рядовые плакали, погибали, но стрелять в живых людей не могли.

В середине 1980-го года были созданы специальные учебные части для 40 армии. Из них в Афганистан поступало куда более боеспособное пополнение.

Дмитрий САВРИЦКИЙ.

d.savrickiy@gzt-akray.by