«Совал учительнице под нос пластиковый пенис». Мнение о том, с чем сталкиваются учителя в школах

Источник материала:

Какой должна быть школа — эта тема, кажется, всегда вызывает бурную полемику. Но в последнее время особенно: сначала инцидент в гомельской школе, теперь — предложения Виктора Прокопени по переформатированию системы образования. Наш колумнист Елена Радион, педагог и мама двоих детей, тоже захотела поделиться своим опытом работы в школе и тем, с чем ей пришлось столкнуться.

В течение нескольких лет я подрабатывала в старших классах школы. Поначалу у меня не складывались отношения с моим 11-м классом. Мне не понравились они: избалованные переростки, выставляющие напоказ высокий уровень благосостояния. А им не понравилась я: молоденькая аспирантка с нереализованными амбициями.

Не знаю, чем бы закончилось наше противостояние, если бы не случился следующий эпизод. Однажды перед уроком, когда все уже собрались в классе, один из учеников подошел ко мне со словами: «Смотрите, какая у меня есть зажигалка!». И достал из кармана на вид обычную зажигалку, но при нажатии на кнопку возгорания вместо огня выскочил наружу маленький пластиковый пенис. Все затихли в ожидании моей реакции.

Чего они ждали? Возмущения? Агрессии? Я помню, что сказала: «Я такое уже видела, причем в некотором количестве, разных форм, размеров и в натуральную величину, поэтому если вы больше ничего не собираетесь мне показывать, давайте начнем урок». Никто не засмеялся, все молча сели на свои места и сидели спокойно на моих уроках до конца года.

Интересно, что потом некоторые коллеги обвинили меня в популизме и замалчивании проблемы. Видите ли, школьники проявили ко мне неуважение и я должна была пойти к директору, вызвать родителей в школу, сделать запись в дневник. Какую запись, я стесняюсь спросить? «Совал учительнице под нос пластиковый пенис»?

В учебниках педагогики ничего не написано о том, какие действия должен предпринять учитель, если в него тычут искусственными половыми органами, так что никаких формальных инструкций, как я должна была поступить, в принципе не существует.

Но я уверена: если бы я сделала из этой истории показательный процесс, я бы стала посмешищем школы. Начались бы бесконечные классные часы, шушуканье в учительской, сплетни, перемывание костей, и как всегда, вся энергия ушла бы на выяснение отношений, а не на учебу. Глядя на меня, никто не мог бы вспомнить, как, собственно, называется предмет, которому я должна учить, но все бы помнили про то, какая там была зажигалка.

Шахтерский забой

Это очень старая история времен моей молодости. Но я вспомнила ее, когда случился школьный «шухер» в Гомеле и возник несоразмерный, на мой взгляд, событию общественный резонанс…

Прежде чем идти дальше, хочу прояснить свою позицию: учителя не должны ругаться матом, школьники не должны снимать учителей на видео и выкладывать потом в интернет, а родители должны своих детей воспитывать. В идеальном мире. Там еще зубные феи детям под подушкой монетку оставляют.

Но у нас другой мир. Вы же не думаете, что в нашей системе образования, особенно в провинциальных школах, за мизерную зарплату работает сплошь интеллектуальная элита, которая в коридорах на переменах обсуждает теорию струн и декламирует «Евгения Онегина» наизусть.

Давайте начистоту: в школах в реальном мире встречаются разные люди. И талантливые педагоги с многолетним стажем, и преданные своему делу учителя, и случайные люди, для которых школа — это просто перевалочная база, и неопытные практиканты, и эмоционально выгоревшие озлобленные личности, уставшие и от работы, и от жизни.

А среди учеников встречаются не только мотивированные способные олимпиадники, но и полные отморозки без понятия об этике и морали, и над учителями они не просто издеваются: иногда их насилуют и бьют.

Так что нравится нам это или нет, но наша школа — это не сказочный мир, а скорее «шахтерский забой». Там всякое может произойти.

Например, учительница выходит из себя, ученики над ней смеются. Не первый и не в последний раз. Рядовой производственный момент. В условиях трудовых будней «шахты» такие вещи должны решаться в рабочем порядке: учительнице — замечание, четвероклашек — в угол, родителей — в школу, чтобы объяснить, для чего детям мобильники. Даже урок не нужно ради этого останавливать. Учим дальше дроби.

Но такие уж мы люди: нам годится любой повод поговорить, лишь бы не работать. Ну и до чего мы договорились? Объявили войну гаджетам. А я пойду и тем временем объявлю войну своей мягкой пуховой подушке: имею подозрение, что именно из-за нее я не могу проснуться по утрам.

Есть ощущение, что педагогика растерялась и впала в идеалистическо-романтический пафос, от которого мало толку, когда дело доходит до размахивания легкими и тяжелыми предметами на уроке. А оно нет-нет, да и доходит, потому что смотри выше: наша образовательная система неидеальна.

Это не мир интеллигентных, вежливых, но чрезвычайно задорных эльфов, влюбленных в свое дело и знания. Это плохо обустроенная шахта с текучкой чернорабочих кадров, массой случайных, плохо подготовленных людей, которых без необходимой экипировки и знаний отправляют долбить твердолобую непробиваемую породу.

Уроки подполковника Вишневецкого

Я бы хотела выразить свою поддержку учителям, которые каждый день уходят в свой «шахтерский забой» и не знают, что их там ждет. Кого-то — рабочая рутина, кого-то — неприятная публичность, а кого-то — даже смерть (вспомните случай в Столбцах).

Где-то наверху или в стороне будут идти ожесточенные споры о том, как и что мы должны делать, как и что надо менять, кто во всем виноват и что с этим делать, но школа — это не самодостаточный организм, она лишь отражает ситуацию в обществе, и пока общество не здорОво, никакие разговоры и рокировки в высших эшелонах ничего не решат, а работать тем временем как-то надо.

Есть такой российский фильм «Сволочи» (2007), в котором в военное время из подростков-уголовников собрали и подготовили диверсионный отряд смертников. В фильме подполковник Вишневецкий, руководитель «спецшколы» проводит инструктаж для «учителей» — тоже военных, которые будут потом работать с этими детьми.

В этом коротком инструктаже больше смысла и практической пользы для простого учителя без претензии на владение методиками Монтессори, чем во всех учебниках педагогики, вместе взятых. Далее цитирую подполковника Вишневецкого:

• «помните, что они не боятся ни Бога, ни черта»,
• «не поворачивайтесь к ним спиной, потому что все, чему вы их научили, они смогут использовать против вас»,
• «ни любви, ни тоски, ни жалости».

Пункт 1. Если когда-то можно было сказать: «Будешь шуметь на уроке, поставлю двойку в журнал», то сейчас учащиеся не боятся лишних двоек, записей в дневнике и разговоров с администрацией. Одноклассник моего сына не ходил на классный час, и классная дама пригрозила ему: «Сейчас пойдем к директору!». А он ответил: «Да я лучше буду к директору раз в неделю ходить, чем на ваш классный час!».

Очевидно, что старые дисциплинарные меры не работают. Общее правило все то же: дисциплина держится либо на страхе, либо на уважении. Но все остальное изменилось: страха перед школой уже нет, а уважать дети не приучены, потому что домашняя дисциплина чаще всего опирается именно на страх.

Дорогие родители, вы думаете, ваш ребенок вас уважает? Давайте проверим. Представьте себе, что вы хотите, чтобы ваш сын или дочь помогли вам, и говорите: «Помоги, пожалуйста!». А он (а) отвечает: «Не хочу и не буду!». Ваши действия? Ударить или оскорбить его вы не имеете права (таковы условия игры), а больше он (а) ничего не боится. Это значит, что денежного рычага вроде «не куплю новую игрушку…» или запрещающего рычага вроде «не пущу гулять…» у вас нет. Подумайте и ответьте честно на вопрос, заслужили ли вы у вашего ребенка столько уважения, чтобы он вас послушался не из страха, что вы его ударите, лишите денег или запрете дома?

А теперь представьте, что таких бесстрашных детей у вас 25 человек, и вам нужно не просто призвать их к порядку, но еще и вложить в их головы, что «жи и ши пишется с буквой и».

Современному учителю уже совсем не на что опереться.

С одной стороны, у него уже нет поддержки родителей, потому что они вначале отправляют в школу детей, которые привыкли, что послушание — это результат страха перед наказанием, а потом делают все, чтобы дети не видели в учителе человека, который заслуживает уважения и поддержки. В случае школьного конфликта родители не пойдут разбираться, они сразу станут на сторону своего ребенка, который не всегда такая уж обиженная сторона, а очень часто — обычный манипулятор.

Я сама мама, но вынуждена признать, что родителей, которые стремились бы слезть со своей колокольни и увидеть картину целиком, очень мало. Когда мой сын учился в школе, у нас была одна родительница, которая протестовала на родительских собраниях: зачем мы должны сдавать деньги на подписные издания, почему мой ребенок должен пропускать репетиторов, чтобы ходить на мероприятия. Я помню, что я даже высказалась, хотя обычно отмалчиваюсь.

Я сказала: «Если вы хотите протестовать, то вы не в том месте митингуете. Нужно понимать, что учитель — человек подневольный. Если пришла проверка и его дети неправильно одеты, то учителя вызовут на ковер, а не родителей. Учителю пришла разнарядка — обеспечить явку 10 человек на мероприятие, и если он не приведет 10 человек, его лишат премии или просто мозги съедят чайной ложкой в кабинете директора». И тут уже вопрос стоит так: либо уходи с работы, либо прогибайся.

Я тоже против маразма, но с ним нужно бороться не здесь и не так. Можно, например, написать коллективное письмо, все подпишемся и отнесем в министерство. Кто будет ходить по инстанциям и просить, чтобы родителей освободили от необходимости посылать детей на мероприятия по разнарядке, а учителям за это ничего не было? Кто не пожалеет времени? Что-то я не вижу леса рук…

С другой стороны, у учителя уже не осталось поддержки со стороны администрации школы и более высокого руководства из системы образования. Рядовой школьный учитель сегодня — это Джеймс Бонд на территории врага, всегда один и сам по себе. В случае успеха его заслуги станут заслугами всей системы, в случае провала МI6 скажет: «Кто этот человек? Мы его не знаем…».

Поэтому единственное, на что может рассчитывать современный учитель, — это на свою выдержку, знания, опыт, силу воли и собственный авторитет.

Из пункта номер 1 вытекает пункт номер 2: не поворачиваться спиной. Вот сейчас отбирают у детей сотовые телефоны. К сожалению, это ничего не даст, только раззадорит молодую кровь. И если учительница внезапно съедет с катушек, ученики найдут способ сообщить об этом миру, если захотят. Завтра они отдадут вам телефон, а в кармане у них останется запасной мобильник или диктофон, к примеру.

Я сама против мобильных телефонов и прочих гаджетов на уроке, особенно в младшей школе. Но еще я против того, чтобы взвалить на учителя функции по конфискации дорогостоящих вещей. Вдруг этот телефон сломается? Может, он и так бы сломался, но если он сломается после того, как побывал на учительском столе?

Так что повторяю: я не вижу смысла бороться с неодушевленными предметами. Лучше бороться с людьми, которые считают, что 10-летнему ребенку непременно нужен в школе гаджет за 400 долларов.

Родители хотят, чтобы ребенок был на связи? Никто не возражает. Мой сын 11 лет ходил в школу с обычным кнопочным телефоном. Вначале я не хотела покупать ему новый телефон: «Зачем? Этот работает отлично, ты на связи, для игр дома есть компьютер, а в школе больше тебе ничего не нужно…». Потом я уже сама стала предлагать сменить доисторический телефон, но сын то ли из-за характера, то ли ради невиданного рекорда отказался. Так что сейчас у нас дома хранится совершенно уникальный телефон Sony Ericsson, который служил отдельно взятому школьнику для связи с родителями в течение 11 лет. И прекрасно справлялся со своей функцией.

Я сейчас скажу что-то, что может вызвать волну протеста среди коллег, но я прошу — не протестуйте поспешно: я за то, чтобы в школах в каждом кабинете постоянно велась видео- и аудиозапись. Тогда у учителя тоже будет возможность показать миру, что иногда говорят и как себя ведут дети, когда думают, что мама с папой не увидят. Во-вторых, мне почему-то кажется, что если все будут знать, что они учатся и работают в режиме постоянной видеосъемки, то будут взаимно вежливы и предельно тактичны.

В конце концов, что нам, собственно, скрывать? Мы ничего не воруем, материальной ответственности не несем, врубайте запись. Только подозреваю, что денег на установку систем видеонаблюдения в республиканском масштабе не найдется… Незадача.

Пункт номер 3 означает, что учителю ни в коем случае нельзя эмоционально ни во что вовлекаться, но это не то же самое, что наплевательство. Учителям не наплевать, они в большинстве своем переживают за результат. Просто если начать жить жизнью своих учеников, можно запросто выгореть эмоционально.

Я считаю, что нервы нужно беречь исключительно для родных и близких: вдруг им захочется вас покусать или попить вашей крови совсем чуть-чуть? А если вы все растратите на работе?

Проблема в том, что в образовании у нас в основном работают женщины, которые неравнодушны к драматическому развитию событий, и поэтому они начинают жалеть, тосковать, любить или ненавидеть там, где нужно просто учить.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.