Борис Желиба: Будем считать, что дна мы достигли. 21.by

«Ситуация будет выравниваться, Национальный банк проводит взвешенную политику», — подчеркнул премьер-министр.

В среду обменный курс белорусского рубля продолжил незначительное укрепление – к доллару нацвалюта укрепилась на 0,3%, к евро – на 0,54%. К российскому рублю белорусский рубль снизился на 0,48%. В Нацбанке не комментируют возможность использования валютных интервенций для поддержания курса.

Оправдан ли оптимизм Румаса? Каким образом ситуация с белорусским рублем может выровняться?

Доктор экономических наук профессор Борис Желиба в комментарии Завтра твоей страны назвал оптимизм белорусского премьера «слишком бодрым».

— Каждый из нас хотел бы верить в лучшее, но, как показывает опыт более ранних девальваций белорусского рубля, когда проходит острая фаза обвала, рубль отыгрывает, но к прежним значениям не возвращается. Это опыт девальвации конца 2014 – начала 2015 годов, августа 2015 года и так далее.

Сейчас наш рубль вслед за российским глубоко проваливался до 2,35 рубля за доллар и 2,65 за евро. Российская валюта провалилась до более 70 рублей за доллар и более 80 рублей за евро.

Это связано с обвалом нефтяных котировок, который произошел из-за необдуманных действий России, вышедшей из соглашения ОПЕК+, предусматривавшего ограничение добычи нефти членами этого картеля с тем, чтобы держать на уровне цены.

Россия сейчас осознала, что она сделала большую ошибку, потому что цены упали с 60 до 30 долларов (округленно) за баррель нефти сорта Brent (почти в два раза), и это сразу нанесло удар и по курсу рубля, и по доходам нефтедобытчиков России, и, что еще важнее, по бюджету.

Все это зеркальным отражением бьет по Беларуси. Сейчас и белорусский, и российский рубль потихоньку отыгрывают позиции, но к прежним показателям рубль не вернется.

— К чему уже привела вся эта ситуация?

— Это бьет по белорусской экономике со всех сторон, потому что с Россией по нефти пока нет договоренностей ни по ценам, ни по объемам. Сейчас эта ситуация вроде бы работает в сторону нашей экономики, поскольку с Россией, возможно, будет уже проще договариваться – если в мире цены на нефть упали, то дайте и нам более низкие цены, чтобы они были не выше мировых.

Россия же всегда даже с премией нам поставляла нефть по цене ниже мировой. Посмотрим, как переговоры пойдут дальше. Думаю, за этим Румас и приезжал в Москву.

Тут надо воспользоваться ситуацией и интенсифицировать альтернативные поставки через моря. Раз цены меньше, значит, вся эта более сложная логистика не будет нам так дорога, как это было до нынешних событий.

Этим надо воспользоваться и уходить от стопроцентной зависимости от России, принимать танкеры с морей и дальше переправлять нефть или по железной дороге, или по трубам на наши заводы.

Ситуация пока будет, конечно, неважная. Это опять сократит экспорт, поскольку снизятся цены на наши нефтепродукты, поэтому уменьшатся экспортные пошлины в бюджет.

Наши НПЗ оказываются тоже не в лучшей ситуации. Все мировые цены на нефть пошли вниз, но у нас моторное топливо почти никогда не дешевеет. И сейчас этого не предвидится.

— Может ли Нацбанк прибегнуть к валютным интервенциям для поддержки белорусского рубля?

— Румас недавно заявил, что Нацбанк не будет вмешиваться в курсообразование, которое строится на рыночных основах. Вообще-то, это должен был сказать глава Нацбанка Павел Каллаур, это его епархия, но, пускай, это заявил премьер, что тоже авторитетно, и это правильно.

Будем считать, что дна мы достигли, немножко оттолкнулись, а ЗВР Беларуси и так уменьшились: на 1 января мы имели 9,2 миллиарда долларов, а сейчас 8,8 миллиарда, и за два месяца мы уже отдали по госдолгам порядка миллиарда долларов. Так что резервы надо беречь.

Правда, НБ может вводить незначительные точечные интервенции, чтобы сгладить колебание. Но сейчас колебание идет в сторону девальвации. К тому же, в последнее время не дается никакой информации о том, в каком объеме осуществляются эти интервенции, если даже они и есть.

— От чего сегодня больше всего зависит курс белорусского рубля?

— В первую очередь, от внешних факторов: от мировых цен на нефть, а стало быть, от цен на нефтепродукты. Еще в белорусском варианте существует зависимость от белорусского рубля, ибо если падает российский рубль, то вслед за ним должен падать и белорусский.

Иначе, если мы будем придерживать это падение теми же валютными интервенциями, то мы сразу начнем проигрывать в экспорте в Россию, когда соседняя страна будет с нами рассчитываться подешевевшими рублями, в особенности за сельхозпродукцию.

Такой прецедент мы имели в конце 2014 года, когда не побежали за российским рублем, и это стоило должности председателю правления Нацбанка Надежде Ермаковой, которую тогда сменил Павел Каллаур.

Так что здесь нужно быть очень осторожным, и если российский собрат пошел в пике, нашему рублю автоматически приходится делать то же.

Читайте также: Нацбанк спас рубль от девальвации. Еще в феврале. Но перспективы туманны

Найти результаты

Искать по темам:

Период

Тип сортировки

Борис Желиба: Будем считать, что дна мы достигли

Свежие газеты

Архив (Разное)