Виктор Бабарико: Движение без изменений может быть только вниз

Как и ранее, лимит времени, выделенного на разговор, был превышен в два раза. С Бабарико и не получается иначе. Слишком уж интересный он собеседник, пишет belprauda.org

Фрагменты из того интервью сегодня я предлагаю еще раз.

-Когда ты получаешь поддержку людей, — начал разговор Виктор Дмитриевич, — которых хорошо знаешь или с которыми мало знакомы, понимаешь, что, как бы ни завершилась эта кампания, Беларусь точно проснулась и разбудили ее в том числе и мы. Причем практически всегда эта поддержка спонтанная, то есть не связанная с конкретной просьбой. Только ради этого и невозможно жалеть о собственном участии в выборах. У людей было такое сильное ожидание, что стоило только появиться поводу, как оно тот час же выплеснулось наружу.

Если, к примеру, дворник открыл окно, то это не заслуга конкретной личности, ибо дворник мог быть любым. Достаточно просто открыть форточку. Всем нам очень не хватало глотка свежего воздуха, обычного уважения, обращения друг к другу не на «ты», а на «вы». Не война, не борьба, не разрушение, а просто уважение, принятие того, что кто-то имеет отличную от твоей точку зрения.

За последнее время что-то в людях изменилось, они начали верить, по-другому относиться к себе, перешагнули собственные разочарования, страх. Мне очень нравится, когда они говорят: «Я стал себя по-другому чувствовать».

Из тех десяти тысяч, которые записались в мою инициативную группу, минимум восемь тысяч никогда не ходили на выборы. Я абсолютно уверен, что самая идеальная система тогда, когда люди делают то, что САМИ хотят делать. А не кто-то их заставил, научил и т.д.

Не зря ведь в народе говорят: захотеть – полдела сделать. Если человек захотел, главное ему не мешать. Дальше – все будет хорошо.

И чем дольше будет продолжаться этот энтузиазм, тем лучше. События в Беларуси могут развиваться по-разному. Дорога может быть долгой, а может все измениться в один момент.

Я очень уважаю людей, которые выбрали свой жизненный путь, как путь борьбы, но борьба ради борьбы мне не очень понятна. Вспомним того же Че Гевару, которому без борьбы было неинтересно жить, и он ее искал до самой смерти…

В одной из аналитических статей мне очень онравилась фраза, что у беларусов никогда еще не воровали президентства (очень не хочется стать исключением). Его воровали лишь у части людей. Например, у тех, кто собрал больше 100 тысяч подписей или категорически выступает против нынешней власти. Кто бы что не говорил, это не было электоральным большинством.

У меня нет никаких иллюзий насчет того, что Лукашенко будет держаться за власть, но пока почти не было случаев, чтобы он не выполнял своих глобальных обещаний. Обещал, к примеру, не вести беларусов за цивилизованным миром – и не повел.

До сих пор он реально чувствовал себя спасителем беларуского народа и четко понимал, что оппозиция – это не история, что говорит от большинства народа. Пока он видит себя мессией, не может отказаться от своей роли. Этим страдают очень многие представители авторитарной власти. Дескать, если не я, то кто?

Как эволюционист я так не считаю. Должна быть непременная сменяемость. Это обязательное условие развития. Если в природе в результате естественного отбора выживает сильнейший (в бизнесе – конкуренция), то тоже самое должно происходить и в политической среде.

После выборов 2015 года Лукашенко давал интервью Собчак, и откровенно сказал, что все выборы фальсифицируются.

С точки зрения моего перевода этой фразы, он абсолютно прав. Любой руководитель государства использует административный ресурс для своего следующего выдвижения. Подчеркиваю – любой, а не только беларуский.

Даже если нет такой команды, когда ты сидишь в главном кресле, по-другому просто и быть не может. Как говорится, короля играет свита. Административный ресурс используют чиновники все уровней.

Для того, чтобы это убрать, на политическом поле оставить эволюционный путь развития, придумали ограничения и прописали их в конституциях. Именно по этой причине у большей части президент в США было только два срока.

К сожалению, в Беларуси выбрали другой путь. Движение без изменений может быть только вниз. На плато нельзя даже удержаться. Вопрос состоит лишь в угле наклона.

А еще я не сильно верю, что можно надолго скрыть массовую подтасовку результатов. Если за тебя голосует пять процентов, весьма чревато превращать их в восемьдесят.

– Ваши высказывания насчет исторической роли БНР и процентов голосования на выборах вызвали довольно громкий резонанс. Можно обозначить позиции еще раз?

– Мы должны понимать, что когда возник вопрос насчет БНР , прозвучала фраза: «Вы говорили». Именно ее я и назвал провокационной, ибо вопрос себе был выдан за однозначное утверждение. Говорить и спрашивать – это разные вещи, потому что говорильня – это всегда повествование, а очень часто и утверждение чего-то. У вопроса – оттенок совершенно другой. Здесь нет четко обозначенной однозначности. Это в некотором смысле риторика.

Когда я говорил об исторической роли БНР, то задавал именно вопрос. И не более.

Наверное, в нем было не то, чтобы не корректное, а несколько неуважительное отношение к БНР. Грешен. Могу точно сказать, что, если бы я это говорил сейчас, подобных сравнений не использовал бы.

БНР, безусловно, не была пустышкой.

Кроме различий между вопросом и утверждением, надо понимать – все мои интервью до 8-го мая имели иную цель и направленность. Тогда мне было очень важно обострить вопрос, потому в этом отношении некоторые высказывания и были чрезмерно резкими. БНР нельзя считать чем-то пустым и незначительным. Я могу твердо утверждать – именно БНР дала возможность появиться на карте государству Беларусь. Не какая-нибудь Литовско-Беларуская Республика, а именно – Беларуская Народная Республика.

На мой взгляд, отдать должное БНР можно за одно это. Если бы она просуществовала бы не два года, а два дня – историческая роль была бы все равно выполнена. Это часть, веха нашей истории.

Что касается процентов на президентских выборах 1994 года, то это бесспорный факт, который можно легко подтвердить с помощью любой энциклопедии.

На волне роста настроений относительно национального возрождения в то время в каждой республике бывшего СССР появился свой народный фронт. Названия были разными. Мы тогда впервые смогли выйти из огромной империи и что-то сказать о своей национальной идее. Тогда было очень мало людей, которые этого не делали. Вспомним знаменитые рабочие каски, выход на рельсы завода шестерен и т.д. Все это было, и мы (в том числе и я) были участниками процесса. Но когда произошло голосование, увидели, что на пике популярности национальной идеи набрали совсем не те проценты, какие ожидали. К сожалению.

Можно со мной не соглашаться, спорить, но я не верю, что сегодня у крайне националистических идей такая популярность, какой она была в 1994 году. Не верю, и это мое право.

В 1994 году я был на площади у Дома правительства и видел, сколько поначалу там было бело-красно-белых флагов.

А когда мы сейчас (класс! молодцы!) на столетие БНР к Оперному театру собираем пусть и 50 тысяч людей, то это все же не миллионы, которые живут в Беларуси.

Я не говорил, что это хорошо. Я просто констатировал факт.

Другое дело, что так неправильно. Безусловно, очень жалко, что это происходит с нашей национальной идентичностью, но, на мой взгляд, любое изменение начинается с правдивой оценки текущей ситуации. Как только мы ошибемся в понимании места и времени, где сейчас находимся, не сделаем ничего правильного и в будущем. Любое изменение начинается именно с этого. Если ты придумываешь себе ситуацию, отличную от реальной, то и путь будет выбран неверный.

– Ни в коем случае.

Наоборот, мне бы хотелось быть тем, кто объединяет людей.

Возможно, я в чем-то ошибаюсь, но термин «системной оппозиции», который применяется к нам, представляется очень странным.

На мой взгляд, системная оппозиция может быть только когда есть система, противоположный берег. А как бороться, если система объединяет и не порождает никаких конфликтов? В оппозиции кому мы тогда будет находиться?

Неверие в беларуский народ, мысль о том, что изменения могут произойти только через Плошчу, кровь, революцию, лично у меня доверия не вызывают.

Я никого не отталкиваю. В том числе и власть имущих.

Прежде всего, надо научиться на всех уровнях уважительно относиться к человеку.

В детстве я не очень любил стихотворение Янки Купалы 1905 –го года «Мужык», потому что в нем так много безнадеги. Злило, что классик попал в точку, и я тогда не понимал, почему люди за него не борются.

Сейчас понял, что Купала на самом деле очень прав. Чтобы мы ни делали, где бы ни находились, у каждого человека есть чувство внутреннего достоинства. Просто никто не пытался это увидеть.

Сейчас мы просто пытаемся его достать.

Даже слабые попытки вызывают такой невероятный отклик!

Убежден, архиважно вытащить его из беларусов. Если это получиться, если при встрече начнут улыбаться не только те, кто меня знает, а все, очень многое быстро изменится.

Нельзя «тыкать» старику, если он не дал на то согласие. Нельзя «тыкать» подчиненному, если вы с ним не дружны.

Тот, кто разбудит эту часть человеческого подсознания, будет абсолютным МОЛОДЦОМ.

– Я сказал только то, что сказал.

Во-первых, предложение озвучил не сам претендент, а оно прозвучало из его штаба.

Во-вторых, штаб был не тот, который называют самым главным в стране. Речь о таком же кандидате в кандидаты, как я.

Пусть сенсация уйдет. Пусть все успокоятся.

К возможной отставке правительства я не имею никакого отношения. Простое совпадение. Повторюсь, из «главного» штаба ничего не звучало. Я даже не знал, что там было заявлено о неких кадровых ротациях.

– Потому с удовольствием еще раз объясню, что речь шла не о конкретных цифрах, а о принципах работы. Банковский опыт формирует мышление так, что любое действие несет за собой риск.

Когда мы выходим на улицу, рискуем попасть под машину, но мы же от этого не отказываемся выходить? Мы знаем правила дорожного движения. Они не спасают, но очень сильно снижают вероятность беды. Если мы на стройке, то одеваем каску. Это не убирает риск, но кардинально его уменьшает.

Так и здесь. Любая избирательная кампания содержит в себе элементы риска фальсификаций и подтасовок. Мы предпринимаем нужные шаги, дабы их минимизировать.

На этапе голосования есть три системных риска.

Досрочное голосование.

Неявка на выборы.

И, как говорил Иосиф Виссарионович Сталин, не важно, как голосуют, важно, как считают.

На каждый из трех у нас есть способы и предложения, как эти риски компенсировать. Во всех направлениях надо работать.