Соль земли

Источник материала:

Шахта – не место для прогулок и экскурсий. Туда спускаются, чтобы работать до седьмого пота.

Окончательное подведение итогов по проекту “НГ” “Сем цудаў Беларусі” еще впереди, однако один прогноз мы можем позволить себе дать, опираясь на постоянно идущее на нашем сайте голосование. В числе лидеров непременно будут шахты Солигорска – без преувеличения национальное достояние. Благодаря им страна входит в тройку мировых лидеров по производству калия, выращивает хорошие урожаи, укрепляет валютные запасы. На «Беларусь- калии» трудятся двадцать тысяч человек, шахты дали жизнь одному из самых красивых и современных городов Беларуси – Солигорску. Это богатство находится глубоко под землей. Кто и как выдает его на-гора? Корреспондент «НГ» решил узнать об этом на месте – спустившись вместе с горняками в шахту.

Тяжелый труд шахтеров далек от романтики, но и глубоко под землей есть место чудесным явлениям.

 Проезжая мимо Солигорска, трудно не обратить внимание на местную достопримечательность — соляные горы. У подножия гигантских терриконов (отвалов выработанных пород, извлекаемых из недр земли РУП “ПО “Беларуськалий”) возникает желание притопнуть: может, отзовется земля гулом пустоты? Ведь где-то там, под ногами, раскинулся огромный соляной город. Только достучаться до работающих там шахтеров вряд ли получится — они находятся глубоко под землей. Туда мы с вами и отправимся...

Тяжело в подготовке — легко под землей

Перед каждым спуском в шахту работники расписываются в журнале техники безопасности и экипируются. Исключения не делаются ни для кого. Нательное белье, спецодежда (куртка и плотные штаны), портянки и кирзовые сапоги мне пришлись впору.Вместе с заместителем главного инженера по производству рудника 1-го Рудоуправления Дмитрием Насевичем, ставшим моим гидом-инструктором, получаем все необходимое для автономной жизни под землей. Фонарь крепится на каске, аккумуляторная батарея от него — на правом боку. Слева так называемая самоспасательная банка, похожая на большой термос — это источник кислорода на случай ЧП. На шею надевается “брелок” — прибор, фиксирующий концентрацию метана в воздухе.

Шестьсот метров ниже уровня моря

Вот и “парадный вход” в шахту — за спиной наглухо закрываются двери шлюзовой камеры, спереди открываются другие. От резкого перепада давления сильно закладывает уши. Дальше — транспортная клеть, перевозящая одновременно до 28 человек, но способная выдержать в 10 раз больше. Со скоростью 9 метров в секунду она увлекает нас на третий горизонт шахты — на глубину почти 600 метров.Оставив позади еще одну герметично закупоренную камеру, попадаем на посадочную площадку шахты. Она неправильной формы, ведь изначально при закладке нового уровня невозможно воспользоваться проходческим оборудованием — стены “раздвигают” взрывным способом. Дальше во все стороны расходятся практически идеально ровные ветвящиеся штреки — транспортный, конвейерный, вентиляционный. Транспортный тоннель шириной всего 3 метра, но передвигаются по нему на самых обыкновенных автомобилях, поскольку иногда до нужной точки километров пятнадцать.

Шесть часов по-пластунски

— Куда же нам направиться? — рассуждает Дмитрий Насевич, подходя к авто для перевозки людей. — Для полноты ощущений, пожалуй, в низкую лаву...Раскаленная лава здесь, конечно, не течет — так шахтеры называют забои. Пока виртуоз-водитель мчит нас по темному извилистому тоннелю, а по сторонам на расстоянии каких-то 10 сантиметров от бортов автомобиля проносятся стены, Дмитрий Петрович проводит ликбез по добыче полезных ископаемых в Солигорске.— Пласт, в сердцевине которого мы сейчас находимся, похож на пирог:  слои галита, состоящие из пустой кристаллической породы прозрачно-белого цвета, чередуются с сильвином — ценной, насыщенной калием и красной от большого содержания железа солью. А между ними прослойки серой глины. Раньше калийная соль добывалась исключительно взрывным способом. Раз за разом откалывался произвольный по величине пласт смешанной руды, которая доставлялась на поверхность и там сортировалась. С развитием современного проходческого оборудования технология добычи изменилась. Теперь выбирается только ценный слой, остальное остается нетронутым. Мощность полезного слоя бывает меньше метра. Впрочем, вам повезло, та лава, к которой мы едем, высотой 132 сантиметра.По этой “норе” нам предстояло преодолеть около 150 метров, причем практически ползком: и без того небольшая высота лавы съедается опорами-шпалами крепи, которые приходится преодолевать каждые полметра. Вдоль стен забоя время от времени шуршат мини-обвалы. Впереди в облаке пыли и тусклом свете фонарей с гулом ворочается комбайн, все глубже вгрызаясь в земную твердь. Рядом с ним в прямом смысле слова ползает машинист с пультом — управляет работой машины. Он вынужден находиться на своем посту всю шестичасовую смену.По переговорному аппарату машинист отдает приказ помощнику остановить комбайн. Воцаряется тишина — до звона в ушах, только продолжает осыпаться порода, потревоженная человеком после миллионов лет спячки.

Жизнь по законам безопасности

Машинист горных выемочных машин Сергей Здрок, которого мы встретили в лаве, работает в забое пятнадцать лет.— Пожалуй, лишь достойные зарплаты удерживают нас под землей. Да еще согревают мысли о том, что наверху ждет семья, дети: ради них мы остаемся в забоях, — делится сокровенным рудокоп.Многие, особенно из числа молодежи, не выдерживают “подземной” психологической нагрузки. По словам Сергея Николаевича, в первые месяцы им особенно тяжело: молодежь постоянно рвется наверх, всего пугается.— В этом есть свои плюсы, — рассуждает машинист. — У старых шахтеров чувство самосохранения притупляется. Сколько раз бывало идешь по шахте и осознаешь, что нужно немедленно поворачивать назад, каждый шаг смертельно опасен. А со временем привыкаешь и уже не страшно... Но ведь опасность все равно остается.Возможно, поэтому большое внимание на рудниках Солигорска уделяется технике безопасности. Постороннему человеку они могут показаться чересчур суровыми. К примеру, вне зависимости от освещенности рукотворных пещер никогда нельзя гасить налобный фонарь. Запрещено пользоваться под землей открытыми источниками огня и курить, естественно, тоже. Практически все “забойные” механизмы питаются от электричества или работают с помощью гидравлики. Даже в дизельное топливо для курсирующих по транспортным штрекам автомобилей добавляются присадки, еще больше снижающие его горючесть.

Подарки природы

Мало кто знает, что на месте нынешнего Белорусского Полесья более 300 миллионов лет назад простиралось мелководное море. Именно оно и оставило после себя толщу калийных солей. До сих пор мертвое море хранит много загадок, разжигая любопытство людей. И хотя Сергей Здрок привык находить научное объяснение всему, с чем сталкиваются рудокопы в процессе бурения породы, его интерес к подземным чудесам не ослабевает.В поврежденной проходческим оборудованием монолитной толще время от времени появляются ручейки воды. Сколько тысячелетий находилась она в заточении? Правда, испить этой водицы — сомнительное удовольствие. На ощупь она жирная и тягучая — из-за обилия растворенной в ней соли. Шахтеры называют такую воду рассолом.Если приложить ухо к стене штрека, послышатся звуки: поскрипывание, треск, “вздохи”... Это смещаются на незаметные глазу расстояния огромные слои пород, отслаивается размокшая глиняная прослойка. А на отшлифованной комбайном стене или потолке забоя иногда проступают причудливые рисунки. Наскальная живопись древних людей здесь ни при чем — столь причудливо перемешались белый галит, красный сильвин и серая глина.По словам Сергея Здрока, он не раз наблюдал, как на стене или потолке только что прорубленного забоя проявляются отпечатки диковинных растений. Самым ценным трофеем солигорских шахтеров стал хорошо сохранившийся ракоскорпион — членистоногое длиной 25 сантиметров, законсервированное в соляном растворе 350—400 миллионов лет назад и случайно найденное два года назад в забое на глубине 640 метров. За всю историю функционирования солигорских рудников подобных находок было всего пять.Особенно интересно слушать подобные истории, когда вокруг в тонких лучах шахтерских фонарей искрится соль. Она повсюду — по бокам, под ногами, над головой. Соль оседает на одежде, “маринует” открытые участки тела...Пришло время возвращаться назад. Карета подана. Через несколько минут перед нами распахнулись двери — здравствуй, солнце!