Примета любого мегаполиса — национальные районы. Чайна–тауны, вьет–тауны... Их всегда интересно посещать: уютные ресторанчики, забавные сувениры. Есть китайский район в Париже, иранский в Лондоне, арабский около университета в Осло. А в Минске такой национальный островок вырос вместе с рынком в Ждановичах: из одного маленького вьетнамского кафе на 30 метров и 2 — 3 столиков до нескольких десятков заведений общепита! Некоторые специально едут сюда, чтобы отведать нем, чаран, мисао, босао. Причем нишу в сфере быстрого питания вьетнамцы заняли благодаря трудолюбию, которое у них в крови. «Работаешь не для себя, а для семьи. Зарабатываешь, пока есть здоровье, чтобы потом оставить детям», — говорят они. Их на рынке искренне любят: за долгие годы заслужили репутацию людей честных, доброжелательных, скромных. А какой он, наш «маленький Вьетнам»?
Надежда — Ха, Анатолий — Тхань
У многих студентов 1970 — 1980–х вьетнамцы ассоциируются с запахом... жареной селедки. «Сирая риба не едится», — приговаривали они, чадя на кухне общежития. «Первый блин — комом», — смеется Фам Туен Тат, в прошлом — студент филфака пединститута им. Горького, а ныне директор большой сети вьетнамских кафе. И жареной сельди в меню его заведений нет. На самом деле это даже не национальное блюдо. «Мы не знали, как ее готовить. Во Вьетнаме нет селедки. Из такой рыбы у нас делают уксус, соусы, — объясняет Фам. — Многое было непонятно. Когда первый снег выпал, мы его на вкус пробовали. Выбежали из общежития, думали, какой он — соленый или сладкий?»
Вообще, в советские вузы отправляли только отличников, выбирали детей из хорошей семьи, революционной. Отец Фама 15 лет пробыл на фронте, воевал еще с французами, был ранен, потерял слух от разрыва бомбы. Мать, крестьянка, воспитывала семерых детей. Фам единственный из всей своей многочисленной родни живет у нас и уже так привык, что считает ее своей родиной, в прошлом году белорусское гражданство получил. Здесь он познакомился с женой–белоруской, здесь родились дети — Надежда и Анатолий, Фам зовет их по–вьетнамски — дочь Ха и сын Тхань... Вьетнам перенаселен, и власть строго ограничивает молодые семьи. «Бесплатный максимум» — двое детей, за третьего придется заплатить серьезный штраф. Дальше — еще сложнее. «А у вас, наоборот, чем больше детей — тем больше привилегий, еще и квартиру получишь, — восхищается Фам и добавляет: — Был бы молод, еще бы пятерых родили!» Он признается, что первое, чему научился у белорусов, — откровенности: «Если что–то не нравится, говоришь напрямую. Критика не каждому по душе. Зато потом делают так, как надо. У нас во Вьетнаме принято молчать. Так что с моим характером я бы уже не смог там работать».
Сейчас Ха и Тхань получают высшее экономическое образование во Вьетнаме. На родину Фам их отправил еще в шестилетнем возрасте, чтобы выучили вьетнамский язык. Потому что, говорит, здесь, в Беларуси, подрастает уже третье поколение его соотечественников и оно уже не знает родного языка. Поэтому Фам надеется, что у нас когда–нибудь откроется школа, в которой будут изучать вьетнамский. Все–таки «белорусские вьетнамцы» стараются не забывать свои традиции: дважды встречают Новый год, дважды празднуют День Независимости, женский день — 8 Марта и 20 октября.
Приехали на время — остались навсегда
Нгуен Хыонг, продавец в кафе, когда–то жила в 12 км от Южно–Китайского моря, каждый день пешком на пляж ходила. А в советские времена приехала на текстильный завод в Брянской области прядильщицей. Так Советский Союз помогал Вьетнаму, который переживал не лучшие времена. Выходцы из него проходили трехмесячные курсы русского языка, а затем группами распределялись по разным предприятиям. Муж Хыонг, повар Лой Ле Минь, почти 30 лет назад после службы в Камбодже попал в Ульяновск на УАЗ. Они приезжали в СССР на заработки, чтобы помочь родным. Вспоминают: «Здесь мы покупали все подряд — стиральные машины, холодильники, велосипеды, мотоциклы и отправляли домой». Это сейчас во Вьетнаме такого добра навалом и дешевле. А тогда даже алюминиевую посуду вывозили...
После развала СССР вьетнамские рабочие оказались «гостями» в государстве, которое их пригласило, а потом исчезло. Контракты были разорваны, а купить им билет домой предприятия не могли. Да у многих и не было желания возвращаться. Почти все пошли торговать на рынок. Некоторые уже заключили брак с белорусами, кто–то, чтобы получить регистрацию, поступал на подготовительный факультет в институт, иные оставались нелегально, зарабатывая себе на билет. Именно тогда, в середине 90–х, и появился их кулинарный бизнес–проект, благодаря которому многие остались, переквалифицировавшись из челноков в работников общепита. Лой даже специально ездил во Вьетнам, чтобы пройти курсы повара. К слову, свою дочку с Хыонг они назвали Тует Нга, что означает «русский снег»...
Секреты кухни!
Во вьетнамских кафе работают и белорусы. Но... только не на кухне.
— Как–то мы наняли ваших поваров, учили–учили, но у них не получалось так, как надо. Потому что есть своя специфика, секреты, — говорит Фам. — Поэтому мы не расширяемся — некому готовить. Даже не каждый вьетнамец справляется. Один приехал, так мы ему уже через две недели билет обратно купили...
Меня ведут в святая святых — кухню. На специальной сковородке с маленьким дном Лой перемешивает, быстро подбрасывая, продукты. Из конфорки вырывается высокое пламя. Лой объясняет, что именно этот способ зачастую позволяет добиться нужного вкуса и свести к минимуму потерю витаминов. Но главное — вьетнамские приправы. Тамаринд, кокосовое молоко, рыбный соус, лимонная трава и перец чили превращают самые незатейливые продукты в шедевры. Их специально везут из Вьетнама, так же как и сухие ингредиенты: рисовую бумагу и макароны, древесные грибы, клейкий рис.
Когда в кафе кто–нибудь шутит, что ему вместо свинины собачатину принесли, вьетнамцы искренне обижаются. Для них собачье мясо — деликатес.
— Это не та бездомная дворняга, которая бегает по улице, — возмущен до глубины души Фам. — Собак выращивают на специальных фермах, как кроликов, они весят не более 5 — 7 кг. Это обычай. У каждого народа он свой. Монголы едят баранов, грузины — телятину. Вьетнамцы, лаосцы, корейцы, японцы — собачек. И считается, что очень вкусно. Но здесь мы их не готовим!
Рис — это вьетнамское все. Они едят его раз пять в день. Хотя полюбили и гречку, и даже манную кашу изредка варят. И майонез распробовали. Только молочные продукты не переваривают. И вареная колбаса не по вкусу. Говорят, мягкая и мяса в ней мало. Поэтому сами колбасы делают.
***
Можно объяснить популярность вьетнамских кафе тем же, чем и притягательность нац–таунов, — возможностью, не выезжая за пределы города, совершить тур в другую страну. Но многие просто с уважением относятся к этим симпатичным усердным людям, способным спокойно и без шума добиваться всего, чего захотят.
Цифра «СБ»
У нас проживают 588 вьетнамцев, из них половина — в Минске, около сотни — в сельской местности. Каждый десятый состоит в браке с белорусами.
Прямая речь
Алексей Бегун, начальник департамента по гражданству и миграции МВД:
— В 2006 году было принято решение выдать разрешение на постоянное проживание гражданам Вьетнама, которые прибыли по межправительственным соглашениям на работу в Советский Союз и остались в Беларуси. По этому постановлению вид на жительство получили около сотни человек вместе с детьми. Вьетнамцы в целом — люди законопослушные. Единственное — порой нарушают правила регистрации. Самое громкое дело было в прошлом году — учредитель одного вьетнамского крупного бизнеса организовал в 2005 — 2009 годах 12 фиктивных браков между гражданами Вьетнама и Беларуси. Для сравнения: за год мы принимаем около сотни решений по фиктивным бракам. Бывает вьетнамцы сами становятся жертвами мошенников. В прошлом году были задержаны две группы вьетнамцев–нелегалов без документов и денег, которые в шалашах ожидали переправки в Европу. Такое нередкость, когда «проводники» вывозят иностранцев в лес, берут у них деньги и говорят, что они, мол, находятся в часе пути от Парижа, а сами исчезают...
Главная
Гороскопы
Примета любого мегаполиса — национальные районы. Чайна–тауны, вьет–тауны... Их всегда интересно посещать: уютные ресторанчики, забавные сувениры. Есть китайский район в Париже, иранский в Лондоне, арабский около университета в Осло. А в 
Вообще, в советские вузы отправляли только отличников, выбирали детей из хорошей семьи, революционной. Отец Фама 15 лет пробыл на фронте, воевал еще с французами, был ранен, потерял слух от разрыва бомбы. Мать, крестьянка, воспитывала семерых детей. Фам единственный из всей своей многочисленной родни живет у нас и уже так привык, что считает ее своей родиной, в прошлом году белорусское гражданство получил. Здесь он познакомился с женой–белоруской, здесь родились дети — Надежда и Анатолий, Фам зовет их по–вьетнамски — дочь Ха и сын Тхань... Вьетнам перенаселен, и власть строго ограничивает молодые семьи. «Бесплатный максимум» — двое детей, за третьего придется заплатить серьезный штраф. Дальше — еще сложнее. «А у вас, наоборот, чем больше детей — тем больше привилегий, еще и квартиру получишь, — восхищается Фам и добавляет: — Был бы молод, еще бы пятерых родили!» Он признается, что первое, чему научился у белорусов, — откровенности: «Если что–то не нравится, говоришь напрямую. Критика не каждому по душе. Зато потом делают так, как надо. У нас во Вьетнаме принято молчать. Так что с моим характером я бы уже не смог там работать».
Меня ведут в святая святых — кухню. На специальной сковородке с маленьким дном Лой перемешивает, быстро подбрасывая, продукты. Из конфорки вырывается высокое пламя. Лой объясняет, что именно этот способ зачастую позволяет добиться нужного вкуса и свести к минимуму потерю витаминов. Но главное — вьетнамские приправы. Тамаринд, кокосовое молоко, рыбный соус, лимонная трава и перец чили превращают самые незатейливые продукты в шедевры. Их специально везут из Вьетнама, так же как и сухие ингредиенты: рисовую бумагу и макароны, древесные грибы, клейкий рис.