Победителя в дискуссии о смертной казни быть не может: убийства от имени государства быть не должно

Источник материала:

Основной сдерживающий фактор в вопросе отмены смертной казни в Беларуси - политическая воля. Такое мнение высказали участники "Дискусии TUT".

Непростой вопрос в студии TUT.BY-ТВ обсуждали Николай Самосейко, депутат Палаты представителей Национального собрания Республики Беларусь, глава председателя Постоянной комиссии ПП НС по международным делам; Григорий Василевич, заведующий кафедрой БГУ, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Республики Беларусь, бывший глава Конституционного суда Беларуси, бывший генеральный прокурор; Валентин Стефанович, правозащитник, активист кампании "Праваабронцы супраць смяротнага пакарання"; и Олег Гайдукевич, заместитель председателя Либерально-демократической партии Беларуси.

Посмотреть видео (файл будет загружен на ваше устройство)

Скачать аудио (30.46 МБ)

В эфире обсуждали, можно ли говорить о высшей мере наказания без эмоций, об влиянии общественного мнения на политическую волю при отмене СК, об уровне преступности и совершении тяжких и особо тяжких преступлений, а также о других аспектах проблемы.



Правильно ли думать, что каждый белорус должен знать о применении смертной казни?

Николай Самосейко: При решении этого вопроса следует учитывать общественное мнение, и граждане должны знать, присутствует ли в нашей стране такая мера наказания.

Олег Гайдукевич: Любые решения государства должны опираться на мнение народа. Самое главное для любого человека - законность и неотвратимость наказания.

Григорий Василевич: Я думаю, большая часть людей знает о существовании смертной казни в стране. Но не все знают, применяется она или нет. Это говорит о том, что люди довольны своей жизнью и не задумываются о глубине проблемы.

Валентин Стефанович: Только 9% людей удовлетворено тем, как освещается эта тема в СМИ. Может, причина и в недостатке информации о смертной казни.

33% белорусов ничего не знают о смертной казни или безразличны к этой теме. Какие данные в других странах?

Валентин Стефанович: В России смертная казнь существует, но не применяется с 1993 года. Географически ближайшая к нам страна, где есть смертная казнь, это Иран.

Олег Гайдукевич: Есть еще США, Япония и Китай. Надо сравнивать со странами с развитой демократией, развитым гражданским обществом и образованными людьми.

Николай Самосейко: По опросам, общество стран наших соседей выступает за смертную казнь. Де-юре смертная казнь в Европе и странах СНГ отменена, но вопреки общественному мнению.

Григорий Василевич: Тенденция такова, что общественное мнение меняется в другую сторону. В референдуме 1996 года вопрос о смертной казни был второстепенным. "За" проголосовало более 80% общества, но это не свидетельствует, что государство провело необходимую просветительскую работу.

Николай Самосейко: На тот момент отсутствовало пожизненное заключение, сегодня такая мера есть в законодательстве. Поэтому при опросе сейчас результат мог бы быть другим.

Григорий Василевич: Когда разрабатывалась Конституция, альтернативой смертной казни было заключение под стражу сроком 15 лет. Эта мера была не сопоставима, если речь идет об убийстве с отягчающими обстоятельствами. На тот период был постоянный рост числа особо тяжких преступлений и убийств.

Валентин Стефанович: Для меня основной вопрос, что большинство людей считают, что смертная казнь является сдерживающим фактором преступности. На самом деле уровень преступности зависит от других факторов, в том числе работы правоохранительных органов.

Олег Гайдукевич: Люди голосовали в 1996 году за смертную казнь не потому, что не было пожизненного заключения. Они этого не знали. Они голосовали за смертную казнь, потому что они в целом за нее. Народ хочет смертную казнь. Она никогда и не была сдерживающим фактором преступности. Это адекватное наказание за исключительные виды преступлений.

Григорий Василевич: К Беларуси предъявляются какие-то особые требования: вы сначала отмените смертную казнь, потом мы примем вас в Совет Европы. По отношению к РФ совершенно другой подход. Я могу предложить несколько вариантов. Можно оставить в УК только те статьи, которые касаются применения смертной казни за преступления террористической направленности. В перспективе можно принять закон о моратории на смертную казнь, так, чтобы закон действовал в течение года и не отменялся в последующем, а продлевался, если ситуация не ухудшается.

Один из самых важных аргументов против смертной казни - это возможность судебной ошибки. Кто может гарантировать идеальную совокупность доказательств, на основе которой может быть вынесен смертный приговор?

Валентин Стефанович: Ни одна судебная система не гарантирует 100% вынесение справедливого договора. В США с 1973 года из камеры смертников было освобождено 113 человек, поскольку была доказана их невиновность.

Григорий Василевич: У нас невысокий процент отмены приговоров по всем категориям преступлений, но он есть. Это уже свидетельство того, что ошибки могут быть. Но раскрываемость убийств очень высокая. 80% - бытовые преступления, установить вину легче. Но есть преступления, где вину сложно доказать.

Олег Гайдукевич: Все сомнения должны трактоваться в пользу обвиняемого. Не может быть и речи не то что о смертном приговоре, а о привлечении к уголовной ответственности.

Можно ли исключить эмоциональную составляющую из обсуждения смертной казни?

Николай Самосейко: В суде эмоциональная составляющая должна полностью отсутствовать. В общественном обсуждении смертной казни эмоции обязательно будут присутствовать, будут аргументы "за" и "против". И победивших в этом споре быть не может. Решение лежит в плоскости морали: что не должно существовать убийств, и смертная казнь не должна существовать, особенно применяться от имени государства. Надо спросить у сторонников смертной казни, что ими движет?

Олег Гайдукевич: Вопрос о моральной составляющей звучит красиво. Но так же, как убийств, не должно быть войн, болезней, цунами. К сожалению, все это есть, и пока это так, должно быть наказание смертная казнь. Если человек убил ребенка, я убежден, ни о каком пожизненном заключении и речи быть не может - только смертная казнь. Все говорят, что пожизненное заключение - более страшное наказание, чем смертная казнь. Но каждый из пожизненно заключенных у места казни взмолится и попросится в камеру читать Библию. Пусть не Библию читает, а в могиле лежит, там, где лежит тот, кого он убил.

Николай Самосейко: В основе вашей позиции лежит месть. Но в УК отсутствует такое понятие.

Валентин Стефанович: Представители религиозных конфессий считают, что пусть он все-таки читает Библию, чем лежит в могиле. Позиция церкви другая: преступник должен иметь право покаяться.

Что может быть сдерживающим фактором для отмены смертной казни?

Николай Самосейко: С учетом общественного мнения политическая воля президента или парламента.

Олег Гайдукевич: Во-первых, референдум, а во-вторых, наличие преступлений, которые требуют применения смертной казни.

Григорий Василевич: В 2012 году не было вынесено ни одного смертного приговора, хотя убийства были. И что, была нарушена воля людей?

Валентин Стефанович: Уровень преступности, в том числе убийств, сейчас значительно ниже, чем в 90-е годы. Я не вижу экстраординарных процессов в обществе, которые требуют сохранения смертной казни. Мне кажется, основная проблема - в политической воле.

Олег Гайдукевич: Сейчас низкий уровень преступности, но что делать потом, если, не дай бог, что-то произойдет, а смертная казнь будет отменена? Нормальная криминогенная обстановка в стране не причина для отмены смертной казни. То, что такой приговор в 2012 году не вынесли ни разу, и слава богу. Я же не кровожадный человек: чтобы раз в год обязательно казнили 10 человек.

Николай Самосейко: Через несколько десятилетий поколение, родившееся без смертной казни, будут понимать, что это нормально.

Наша аудитория тему смертной казни очень четко разделяет в вопросе смертной казни в отношении Коновалова и Ковалева и всех остальных. Почему общество так неоднозначно это воспринимает?

Николай Самосейко: С 1981 года смертная казнь выносилась только за убийство при отягчающих обстоятельствах. Совершенный акт терроризма стоял в стороне и получил более широкий резонанс. Это придало новый толчок для дискуссии в обществе.

Олег Гайдукевич: Я лично знаю тех, кто расследовал это преступление, и действительно, Коновалов и Ковалев совершили это преступление. Но проблема в доверии нашего общества к некоторым СМИ, в том числе государственным. Нашей правоохранительной системе надо быть более открытой: СМИ часто жалуются, что до них не дозвониться. Если это не противоречит расследованию, надо с первого дня давать СМИ информацию по всем резонансным преступлениям. Из-за закрытости у людей сложилось впечатление, что государство от них что-то прячет.

Валентин Стефанович: Это дело вскрыло проблемы, связанные со смертной казнью. Во-первых, когда Верховный суд рассматривает дело по первой инстанции, к нему нет кассационной инстанции. Нет возможности перепроверки вынесенного решения. Поэтому Комитет по правах человека ООН, который рассматривал индивидуальное обращение Ковалева, признал нарушение права на жизнь. У него не было возможности проверить справедливость сразу же вступившего в силу приговора. Во-вторых, быстрое исполнение смертного приговора: через несколько месяцев. Хотя в среднем в камере смертников находятся год-полтора. Но конкретно этот срок нигде не прописан.

Григорий Василевич: Председатель Верховного суда обладает правом вынесения протеста в порядке надзора, поэтому возможность перепроверки существует.

Валентин Стефанович: Можно привести в пример также решение о невыдаче тела расстрелянного и сокрытие места его захоронения. Это жестокое и бесчеловечное отношение к родственникам убитого. Может, если бы общество об этом знало, смотрело бы другими глазами.

Нужна ли общественная дискуссия о смертной казни? Какой она вам видится?

Николай Самосейко: Формы общественной дискуссии могут быть любые: форумы, ток-шоу, круглые столы, конференции. Просто об этом надо чаще говорить.

Валентин Стефанович: Обсуждение смертной казни не должно политизироваться. Я только за то, чтобы Беларусь была другом Европы, чтобы была ратифицирована европейская конвенция по правам человека, чтобы белорусские граждане в случае нарушения их прав имели возможность воспользоваться европейской системы защиты прав человека. Но мы отменим смертную казнь для общества и своей страны, а не для Совета Европы.