"Месяц сплю в машине или в сарае". После пожара восемь семей из Дзержинска остались без дома

Источник материала:

Почти месяц Николай Канапелько из Дзержинска живет в сарае. В ночи, когда становится совсем холодно, перебирается в гараж: раскладывает кресла в старом «Фольксваген-Гольф» и ночует там. Тело затекает, зато тепло. 3 июля барак, в котором жил пенсионер, сгорел. Кроме него без дома (для некоторых дачи) остались еще семь семей. Восстанавливать апартаменты им не на что.

Переулок Марата Казея в Дзержинске — частный сектор. Вокруг зелено, птицы поют, вон, бабочка присела на забор — а за забором пепелище. Рядом на камне тот самый Николай Канапелько. Смотрит на уцелевшую часть здания. Здесь он прожил более 40 лет. Рядом огород: картошка, огурцы, помидоры.

— Я со своего пожарища никуда не уйду, — протягивает руку, знакомимся. — Видели бы, что тут 3 июля вечером творилось. Часов шесть было. Дождь только кончился. Я за порог — а с той стороны барака дым. Я бегом назад, вещи выкидывать. Что в руки влазило, то в гараж и вынес.

Барак этот тут стоял с 1944-го года. Мать Канапелько когда-то работала на торфобрикетном заводе «Неман» в Столбцовском районе, ей здесь площадь «на расширение» и дали. Квартира Николая Григорьевича восьмая. Сейчас в ней долго находиться сложно: от запаха гари кружится голова. Но мужчине, скажем честно, еще повезло. Стены его части дома огонь не затронул, а вот крышу «съел» основательно: только обугленные венцы торчат. Точную причину возгорания следствие пока не установило. На это уйдет месяц. Возможных версий минимум две.

— В этом году в доме меняли проводку. Возможно, она и стала причиной пожара, — рассказывает Святослав Дарашевич, начальник Дзержинского РОВД. — Ее изъяли для проверки.

У Николая Григорьевича свое мнение:

— Пожар возник в 6-й квартире, там во дворе накануне шашлыки жарили. Как дождь пошел, они мангал в дом занесли. И, видимо, пока взрослые смотрели телевизор, дети туда бумаги накидали. Огонь и вспыхнул.

То, что пожар мог случиться из-за «неосторожного обращения с огнем» в милиции тоже не отрицают.

— Идет проверка, — коротко резюмирует Святослав Дарашевич.

«Запах выйдет, принесу раскладушку и буду жить»

После пожара Николай Конопелько изрядно прибрался: мокрую мебель выкинул — остались только кровать и шкаф. Обои снял. Сейчас собирается снимать со стен фанеру, «чтобы просохла».

— Запах выйдет, принесу раскладушку и буду жить, — пожимает плечами собеседник. — Но как мы тут сами что сделаем? Не представляю. У меня пенсия 244 рубля. А тут сколько нужно?! Радкевич (хозяйка квартиры № 4 — прим. TUT.BY) получила временное общежитие. А мне не нужно общежитие. Мне 60 лет. Куда я отсюда пойду?!

— А родственники?

— Детей не нажил. Есть две сестры. Одна в Дзержинске живет — в «двушке» с мужем и дочкиной семьей. Другая в Фаниполе. Так, а сколько я бензина проезжу, если к ней каждый раз на ночь мотаться.

Кстати, о сестрах. У обеих также были квартиры в сгоревшем бараке. Квартира № 1 Светлане досталась от мамы в наследство. № 7 — Людмиле выделили на работе. Сейчас Людмила Дамарацкая на пенсии, подрабатывает продавцом на рынке. С ней мы и разговариваем:

— Муж 3-го звонит: «Дом горит». Подумала, шутит, положила трубку. Он перезванивает: «Да серьезно! Я не шучу». Схватила машину, прилетела. А тут уже пожарные, скорая. А у Вали газ в болонах. «Доставайте!» — кричу. До сих порт не представляю, как тут все не бахнуло.

Людмила приглашает к себе. Первое, что кидается в глаза — тазики, кастрюльки на полу. На днях прошел дождь. Вот — ловили.

— Здесь же высота стен три двадцать. Летом на улице пекло, а тут — красота, — вспоминает она.

Подходим к кладовке, стена которой граничит с квартирой, где вспыхнул пожар, черная. Но для хозяйки это не самое страшное. Главное — крыша.

— А есть смысл тут что-то восстанавливать?

— Наверное. Раньше барак относился к торфобрикетному заводу. Сейчас звоню директору, он: «У нас на балансе этого дома нет». И в ЖКХ он тоже не числится. Где ж он тогда? Не понимаю.

Следующая квартира — Светланы. Этой части дома пришлось совсем туго. Огонь в доме появился, как гость, через парадный вход и не оставил после себя веранды. А потом погулял и по самой «однушке» — тут все черным-черно.

— И у меня не лучше, — говорит Владимир Горбачев, хозяин квартиры № 2. — У меня тоже и крыша, и стены, и стеклопакеты накрылись. А мы с женой только ремонт сделали. Хорошо обои не успели поклеить. Все пропало: люстры новые, линолеум свежий, воду вон провел, проводку поменял. Ай…

Пока Горбачевы живут у соседей — в доме через тропинку. Их здесь приютили на время. Владимиру Анатольевичу 56 лет. Работает грузчиком. Супруга — уборщица в воинской части. Рядом с их домом вольер с овчаркой. Лает — слышно всей округе.

— В тот вечер мы с женой из города вернулись, — в глазах безысходность. — Пока она там возилась, я пошел собаку выпускать. Выхожу — а у соседей дым. Бегом звонить пожарным. Через какое-то время после того, как они уехали, — второе возгорание. У Гали Радкевич — сестры моей, квартира с большего именно после второго возгорания пострадала. Там же открытое пламя было.

— Вы, может, куда с этим обращались?

— Нет, не до того, — продолжает. — В райисполком ходили. Но там нам не особо были рады. Куртки зимние предложили. А потом дали официальный ответ — маневренного фонда в Дзержинске нет.

— А переехать в деревню не советовали?

— Какая деревня?! — то ли злится, то ли обижается. — Я тут всю жизнь прожил. Всю жизнь! Ну перееду я с женой в деревню, а на работу как?!

— Ну, а что делать?

— Что делать?!

— Но сестре же вашей дали временное общежитие.

— И сколько я в этом временном проживу? Год-два-три?! А как с бараком быть?

— Разбирать, строить…

— За что?! За что мы построим?! У меня зарплата 290 рублей, у жены 350. ЖКХ мусор взялось вывозить. Прицеп вывезли. Другой привезли, мы загрузили, а он стоит.

— Сейчас еще санстанция приедет, да за мусор оштрафует, — подходит Сергей Радкевич, сын той самой Галины Радкевич. — У меня мать упертая. 53 года — характер. Ко мне жить не пошла. Ходила выбивала временное жилье. А до этого в сарае спала.

Хозяйка на огороде и с журналистами общаться не пришла. Пострадавшую квартиру показывает сын: по «двушке» огонь хорошо прошелся. Все обгорело.

— Мать на нервах после этой истории, — объясняет Сергей. — В райисполкоме ей предложили лес и блоки по себестоимости. Ладно, найдем мы эти деньги, но кто строить будет? Тут же общая площадь 250 «квадратов». А у нас мужских рук: я, дядька, да Григорьич. А тут бригада нужна и техника. Ну нет на это денег. Нет.

— А страховка?

— Какая? Не было тут ничего застраховано. В мае мы только с приватизацией разобрались. Разве только докажут, что соседи из 6 квартиры виноваты в пожаре. Но и не спасет. Сколько они смогут нам вернуть?

— Есть такое произведение «Люди на болоте». Знаешь?! — спрашивает Владимир Горбачев. — Так и мы будем, только «Люди на пепелище».

«Государство не будет возмещать затраты за неосторожного человека»

В отделе жилищно-коммунального хозяйства Дзержинского райисполкома рассказывают: «На балансе ЖКХ этого дома не было, и сюда он не передавался». Все восемь квартир — приватизированы. Это частная собственность граждан.

— Сами жители и должны дом восстанавливать. Согласитесь, их ведь не стихийное бедствие накрыло, — поясняет Вероника Сумникова, начальник отдела ЖКХ. — Когда следствие закончится, и виновный будет определен, собственники смогут обратиться в суд и потребовать от него денежную компенсацию. Государство не будет возмещать затраты за неосторожного человека.

— Некоторые из жителей нам рассказывали, что после пожара им негде жить. Есть даже мужчина, который вот уже месяц ночует в гараже. Помогут ли этим людям с крышей над головой?

— О мужчине в гараже впервые слышу, — удивляется начальник отдела ЖКХ. — Мы тоже общались с этими людьми. И в лучшем случае как основное жилье барак использовала половина жителей. Для остальных — это дача. И в собственности у них есть и другие помещения на территории района. К тому же, у всех граждан, которые там проживали, есть родственники. Кто смог, родных приютил у себя. Лишь одна женщина сказала нам, что ей некуда идти. В прошлую среду ей предоставили место в общежитии. Другие, видимо, за такой помощью не обращались. У нас в районе давно нет маневренного фонда — жилья, которое предоставляют людям в случае чрезвычайной ситуации.

По словам специалиста, почти все жители барака уже обратились с заявлениями на материальную помощь.

— В письме-ответе мы разъяснили, что положено по закону людям, оказавшимся в такой ситуации, — продолжает собеседница. — Предложили адресную социальную помощь. Выплачивается она в виде единовременного социального пособия. Получить ее могут те, чей среднедушевой доход за предыдущие 12 месяцев ниже 150% бюджета прожиточного минимума (254,91 руб. в месяц — прим. TUT.BY). Возможно, кому-то эти деньги не полагались, здесь я сказать не могу. Пенсионерам, которые жили в доме, мы посоветовали обратиться в фонд соцзащиты населения. Там они могут получить материальную помощь.

— Были ли уже какие-то денежные выплаты?

— Это не в компетенции нашего отдела. Чтобы восстановить барак, мы также предложили им древесину «на корню» по таксовой стоимости.

В райисполкоме говорят, вопрос с восстановлением дома решился бы значительно проще, если бы квартиры в бараке были застрахованы.

— Но никто из жителей барака не позаботился о страховке. Они же понимали, в каких условиях живут. Дом ведь деревянный. Насколько мне известно, стены там остались ненарушенными. Главная проблема — крыша. Как ее отремонтировать, им разъяснили. Пожалуйста, древесина по таксовой цене. Но восстановление — это дело рук собственников.

— Но без специальной техники им не справиться.

— Помочь им может любая организация, которая занимается строительством. Но за их работу жителям, конечно, придется заплатить. ЖКХ бесплатно вывезло им часть мусора. Сейчас у дома установлены еще два прицепа, чтобы люди могли сгрузить туда все ненужное. Их также вывезут бесплатно.

Если Вы готовы помочь кому-то из жителей переулка Марата Казея, пишите на адрес panteleeva@tutby.com