История парня, который сломал шею, впал в кому, был парализован 9 месяцев, но снова встал на ноги

Источник материала:

В 16 лет жизнь Владимира Евдокимова разделилась на «до» и «после». Однажды летом он пошел на озеро с друзьями. Неудачно прыгнул в воду и сломал шею — та самая «травма ныряльщика». Три дня комы, 9 месяцев в парализованном состоянии и плохие прогнозы врачей: один шанс из ста, что удастся встать на ноги. Но Владимир начал ходить: реабилитация, поступление в университет, работа, семья, ребенок, спорт, мотивация других и собственное дело. Как такое возможно? Владимир уверяет: сила мысли и работа каждый день.

Мы встречаемся с Владимиром в центре Минска в тренажерном зале, куда он приезжает дважды в неделю с тремя пересадками — на автобусе и двух троллейбусах. Время в пути — 1, 5 часа в одну сторону. Не трудно? Чтобы добиться результата, нужно делать больше, считает он. И так во всем! Владимир передвигается очень медленно, держать равновесие ему помогают палки для скандинавской ходьбы. Видно, что каждое движение дается с трудом, но парень держится уверенно.

— У меня была идея снять мотивационный ролик, — Владимир рассказывает, как пришел заново в спорт. — На мою просьбу откликнулся основатель и тренер кроссфит-клуба «Панда» Андрей Севашко. Пока снимали, он предложил: провожу тренировки для людей с инвалидностью, абсолютно бесплатно, жду и тебя! Вот уже пару месяцев наращиваем массу. Спорт с разной периодичностью был со мной всегда: бассейн, зал, конная езда. В плавании даже разряд КМС брал. После травмы как спортсмен, привыкший достигать цели, я споткнулся об это свое «смогу» и очень сильно откатился назад, ведь восстанавливаться нужно постепенно…

«Трагедия спасла мою жизнь»

Владимир рассказывает, что рос без отца, мама много работала. Воспитанием мальчика занималась, в основном, бабушка.

— Я постоянно попадал в какие-то неприятности, много дрался — рассказывает Владимир. — В 14 лет пару раз меня приводила милиция домой. Мне не хватало внимания, и такими выходками хотелось его завоевывать. С друзьями у нас в одно время была игра: соревновались каждый день, кто больше пива выпьет. Деньги на такие развлечения всегда находились — или подзарабатывал, или родственники давали. Иногда даже запрещенные вещества пробовали.

Владимир говорит, что трагедия стала него спасением со знаком «стоп».

— С точки зрения психологии травма обычно сигнализирует: либо организму пора отдохнуть, либо ты что-то делаешь не так. В моем случае, я неправильно жил в целом.

Однажды летом Вова с компанией ребят отправился на озеро.

— Мне друг говорит: «Поплыли на другой берег, там симпатичные девчонки». На озере был искусственный трамплин, но он был занят. Мы решили не ждать и перепрыгнуть через камыши в воду, быстрее к цели. Друг бежал впереди, я — за ним. Он слабо оттолкнулся от земли, нырнул близко к берегу. Я понимал, что должен отпрыгнуть в сторону, чтобы не столкнуться с ним в воде, но поскользнулся, и полетел вперед, руки подставить не успел. О дно ударился головой. Почувствовал, как хрустнула шея, понял: все, сломал! Услышал противный скрежет костей, как камень о камень. Пытался плыть, но тело немело. Открыл глаза под водой, а туловище висело и не двигалось. У меня началась паника, стал захлебываться. Всплыл спиной вверх. В ужасе судорожно мотал головой во все стороны, чего делать в такой ситуации категорически нельзя было. Шея стала заходить за плечи, почти как у совы.

— Ребята быстро спохватились, вытащили на берег, но надо было тянуть по воде, придерживая голову, а меня вытащили за голову, и пока тянули, кость шеи раскрошилась и порезала спинной мозг. Вдобавок я повредил три шейных позвонка.

Владимиру вызвали скорую, сделали операцию — 7 дней в реанимации, 3 дня комы, 3,5 месяца в больнице. 9 месяцев он был полностью парализован.

— Помню, как в скорой шутил про плохие дороги, пока мы гнали в гомельскую больницу, — вспоминает Владимир. — На 4 день я пришел в себя. На шее высокий корсет, руки в проводах от капельниц, вокруг меня стоят два больших черных силуэта — священники. Лиц не вижу, один их них размахивает кадилом. Я так испугался, что уснул до вечера. Показалось, что меня отпевают.

Вечером Владимир проснулся и начал кричать: поднимите меня!

— Медсестра успокаивала. Мама пришла ко мне в реанимацию, и я, увидев ее заплаканные глаза, тоже заплакал. Родственникам сообщили: чудо, что выжил, сейчас будет вести борьбу за свою жизнь. Ведь, 99% людей с такой травмой не двигаются, а 70% вовсе умирают.

В палате для тяжелых больных ребята не могли друг друга видеть, но могли говорить.

— Мечтали, как будем жить дальше. С одним из больничных друзей общаемся онлайн до сих пор, иногда видимся. Он, к сожалению, парализован. С тем другом, с которым ныряли в один день, не виделись больше никогда.

Диагноз Владимир узнал уже после выписки: левосторонний сцепленный вывих С4, закрытый оскольчатый перелом С5 со смещением обломков, с ушибом и сдавлением спинного мозга, тетраплегия, НФТО, передний корпородез тела С4-С6 костным трансплантантом и металлической пластиной.

— В день выписки меня переложили с больничной кровати в простыне на кушетку, — вспоминает Владимир. — Ехал в нашу трехкомнатную квартиру я на специально оборудованном лежаке в дедушкином бусе. И вот меня на руках по лестнице заносят четверо мужчин, кладут на кровать, и все, что я вижу — белый потолок. Я могу шевелить только головой, лицом, могу говорить, но туловище парализовано.

— Это были страшные 9 месяцев?

— Страшно до ужаса. Я не знаю, как можно передать ощущение того, когда ты лежишь прикованный к кровати, и это не час, не день, не неделя, не месяц. Твое тело — твоя тюрьма на всю жизнь. Ты сам не можешь ничего: ни поесть, ни сходить в туалет, ни включить компьютер, ни подышать воздухом. В какой-то момент у меня началась сильная депрессия. Вроде я и живой, но мертвый. Смотрел в потолок, и понимал, что никогда не смогу построить семью, не будет ребенка, не будет работы. Выхода не видел. Однажды, когда мне поставили капельницу под ключицей, я как-то умудрился вырвать иголку зубами, а из катетера из кожи полилась кровь. Я не хотел жить. Но зашла соседка, увидела меня в красной луже, спасли.

— Наверняка вы слышали разговоры родственников на кухне, о чем они были?

— Родственники плакали: какое горе, как дальше? И в какой-то момент меня это задело: эй, вы не правы! Я боец, и эти их слова пошли мне на пользу. В тот момент на 100% я захотел встать и доказать. Я очень упрямый человек, возможно, это помогло.

«Я делал больше того, о чем просили»

В теле парализованного Владимира была спастика — непроизвольные неконтролируемые движения. Тело спонтанно тряслось. А однажды оно стало «оживать».

— Это было через 9 месяцев после трагедии, бабушка увидела, как я сфокусировано о чем-то думаю и спросила: а что ты делаешь? А я, к тому моменту уже многое изучив, ответил, что визуализирую, представляю, как мы поехали на море, как я хожу по песку, как я бегаю. Это было так реалистично, я так верил! А она говорит: подвигай-ка пальцами?! Я сильно напрягся, один палец на ноге зашевелился, и бабушка заплакала. Мое тело начало пробуждаться. И я понял, что есть прямая зависимость между мыслями и телом. В своей новой жизни я много читал про визуализацию, про силу мысли и все, что читал, применял на практике.

Восстановление шло постепенно.

— Ко мне приходили реабилитог и массажист. Они просили повторить механические движения: согни ногу, согни руку. У меня был выбор: делать усилие над собой или нет. Было больно. Но я понимал, что если день пропускаю, то результат откладывается на неделю. И делал больше, чем нужно было. Отсюда и результат.

— А чем занимались, пока лежали?

— Для меня сделали специальное приспособление, друзья на ноутбуке включали разные фильмы и видео, читал, общался с друзьями. 10 лет назад еще не было голосовых программ, как сейчас.

— Какая у врачей была реакция на то, что вы пошли?

— Мне сказали, что мне повезло, работай дальше. Но как работать, где искать помощь, никто не объяснил.

Когда Владимиру исполнилось 18 лет, он стал заочно изучать в вузе менеджмент.

— Экзамены сдавал устно, руки двигались слабо, почерк еще корявый был, но поступил. Меня тягали на пары. А я сидел, слушал неинтересное, и даже не мог уйти. Приходил домой ругался: зачем мне это все, это невыносимо! Мне казалось, на меня смотрели свысока, мол, эй, ты чего приперся, иди домой лежи!

После окончания университета Владимир работал в центре социального обслуживания, консультировал людей, вел проекты.

— А позже меня позвали в Минск на работу маркетологом, после чего я открыл свое ИП и начал помогать людям как эксперт, вставший на ноги с помощью силы мысли и желания. Сейчас с командой готовим свой проект — коллаборация мотиватора, психолога и эксперта. Это будут мероприятия, куда человек со своей проблемой придет и через разные психологические техники получит ее разбор. Кроме этого, я выступаю как мотиватор, веду личные консультации. Недавно вот ездил в общество людей с рассеянным склерозом с благотворительным спичем.

«На третий день общения сказал: будь моей женой»

Сейчас Владимиру 26 лет. В большой однокомнатной квартире его ждет жена Катя с пятимесячной дочкой. Пара познакомилась на одном из бизнес-тренингов почти два года назад. Катя пришла со своим стартапом — шьет женское белье, Вова был там мотиватором и разрабатывал собственную бизнес-идею.

Катю впечатлило то, как много человек работает над собой каждый день.

— А я понял, что преодолел такой огромный путь и готов брать ответственность за другого человека. Если я внутри себя буду считать, что недостоин, то ничего не будет. И на третий день нашего общения я ей сказал: будешь моей женой. А через три месяца сделал Кате предложение в Италии. Человек выбирает свой путь каждый день. Если я смог, когда не верили даже медики, то что мешает вам?

Теги: Минск