От пятки до лопатки

От пятки до лопатки «полосовала» судьба известного белорусского штангиста Леонида Тараненко, но он выстоял

Недавний чемпионат Европы в Минске стал рекордным по числу наград для национальной сборной по тяжелой атлетике. Одним из самых заинтересованных зрителей был Леонид Тараненко. Спортсмен, вместе с Валерием Шарием и Александром Курловичем закладывавший славные традиции этого вида спорта еще в советские годы. Каждый из них покорил заветный олимпийский пьедестал, причем Курлович дважды. В активе Тараненко «золото» Игр в Москве-80 и «серебро» Барселоны-92. В пассиве две несостоявшиеся попытки: в Сеуле-88 и Атланте-96. Что помешало их реализовать? С этого экскурса в историю и началась наша беседа с Леонидом Тараненко.

— В 1993 году я завершил карьеру, стал тренером, – рассказывает Леонид Аркадьевич. — Потом на год уехал консультантом женской сборной Индии. Вернулся домой, и черт меня дернул зайти в Минспорта, где встретил одного из его руководителей — Виктора Путькова. Он выдал мне уйму комплиментов и предложил возвратиться на помост. И действительно, за минувшее время я подлечил свои болячки, похудел, помолодел. А главное, в памяти зарубцевалась первопричина, по которой вынужден был завязать со спортом, многочисленные травмы, преследовавшие все годы занятий штангой. К тому же постоянно сверлила мысль, что еще не сказал последнего слова, казалось, еще могу удивить мир. И вместе с моим неунывающим наставником Иваном Логвиновичем решились еще раз испытать наш тандем. К тому же перед Атлантой, уже в 40 лет, удалось стать чемпионом Европы. Но чуда не произошло, я попросту переоценил свои возможности. Начал восстанавливать былые кондиции супертяжа, но, увы, вернулись и проблемы со здоровьем. На заключительной тренировке в «Стайках» у меня «прострелило» спину. Думал, медики вновь выручат, смогу выступить. Приехал в Атланту в разобранном состоянии. За 10 дней до старта оно так и не улучшилось. Хорошо, хоть подстраховался с медицинскими справками. А так бы просто заклевали…

— Да уж, еще после первой неудачной Олимпиады в Сеуле-88 вам досталось на орехи от журналистской, и не только, братии.

— И абсолютно несправедливо. Там совершенно иная ситуация. Был в оптимальной форме. Но обстановка, сложившаяся перед Кореей, а точнее, московская верхушка, верховодившая тогда в советском спорте, была против меня. И под надуманным предлогом (будто подменил анализ, дабы скрыть допинг) меня так и не заявили на Играх, хотя был в составе команды. Настораживало, что еще задолго до этого на меня начали «катить» докладные записки с голословными обвинениями. Теперь-то знаю, кому и почему это было выгодно, но что ворошить прошлое. А сразу после Сеула на Кубке супертяжей в Канберре удалось установить два мировых достижения: в толчке (266) и в сумме двоеборья (475). Они не побиты и 22 года спустя и, судя по всему, будут долговечны.

— Насколько известно, за Тараненко числятся 19 мировых рекордов, а неофициальных – 39. Почему не состоялось признание остальных?

— Все по той же причине: натянутые отношения с начальством, которое недолюбливало меня за правдоискательство. Хотя на большинстве союзных турниров, как и положено, выдерживались все предусмотренные требования и правила. Но московский гостренер раз за разом не посылал мои достижения на утверждение в Международную федерацию тяжелой атлетики (ИВФ). Если б отстегивал ему со своих премиальных, их оформление не доставило бы сложностей. А часть моих рекордов «списана» ИВФ, которая перекраивала весовые категории под предлогом борьбы с допингом.

— И на то были основания. Ведь дисциплина не один год балансировала на грани исключения из программы Игр после массовых проколов в разных сборных, в том числе уже и в суверенной Беларуси. А мыслима ли она вообще с запредельными по человеческим меркам весами без допинга?

— Да, и еще раз да. Хотя некоторые горе-специалисты сочтут меня сумасшедшим. Лично свидетельствую: атлеты могут обходиться без запрещенных стимуляторов. Фармакология сама по себе необходима, и она должна быть для всех атлетов, а не только для избранных. Когда на заре спортивной карьеры, в далеком 1974 году, приехал из Малориты в Минск тренироваться у Логвиновича, его толковые знакомые, профессора и академики, посоветовали проверить мой гормональный уровень. Анализ показал большой запас прочности, очень высокий потенциал, который мы с Иваном Петровичем год за годом наращивали. Подтверждением моих слов и феноменальные достижения штангистов Китая. Какие бы инсинуации они не вызывали, нужно учитывать огромный человеческий ресурс, которым располагает эта страна. Она им и пользуется, может выставить и 10 национальных команд. Не следует сбрасывать со счетов и древнюю китайскую медицину, что также поставлено на службу большому спорту.

— Главными составляющими вашего рациона были сало, мед и орехи. Однажды рассекреченное Логвиновичем на пресс-конференции, это вызвало у журналистов иронию...

— Хотя не все эти продукты были мне по вкусу. Еще с детства, к примеру, равнодушен к мясу и рыбе. В предпочтениях всегда остаются картошка, творог и молоко. Но если надо было, употреблял, как тогда говорили, и «ласоники». Кушал, как робот. В том числе и икру, которую мог глотать, только запивая чаем. Она нужна была для наращивания мышечной массы. Не пользовался восстановителями, а вес сгонял не таблетками, а банькой. Но не менее важные факторы, кроме рационального питания, — профессионализм тренера и подопечного, их методологические познания и плодотворная подготовка.

— 12 мая вашему наставнику исполнилось 75 лет, с чем его и поздравляем. Помнится, Логвинович увлекался стихами и не раз их прилюдно декламировал!

— Иван Петрович – уникальнейший человек. Он кандидат технических наук, тренер-самоучка и большой энтузиаст спортивного дела. Многое нашло отражение в стихах. И пускай не всем нравились его «нескладушки», но то, что они были от сердца, от души, не отнимешь. Несколько его строф до сих пор приводят меня в волнение: «…О, 20-й наш век, 240 на штанге, а ты — человек!» Они были посвящены моему триумфу на московской Олимпиаде. Эти строки, может быть, для кого-то ничего и не значат. А для меня они стали гимном мировых рекордов в толчке и в сумме (425) при собственном весе 110 килограммов. В них смысл и суть моей карьеры. Петрович поднимал этот вес вместе со мной, пережил с учеником все его взлеты и падения.

— Он был рядом и тогда, когда вы ненароком чуть не угодили на тот свет?!

— Эта история приключилась незадолго до чемпионата мира-83 в Москве. Вновь заболела спина. В московском ЦИТО сделали блокаду. И в условиях царившей там антисанитарии, наверное, занесли инфекцию. Состояние ухудшалось, две недели врачи не могли поставить верный диагноз. А когда взяли пункцию из мышцы спины, оказалось, что в организме все это время бушевала стафилококковая инфекция. Еще сутки — и мы бы сегодня с вами не беседовали. Нужно было дорогостоящее немецкое лекарство, 50 ампул. В ЦИТО имелась всего одна. И только благодаря друзьям-атлетам, доставшим его за несколько часов, сегодня и живу. А также известному медику Сергею Миронову, проводившему операцию. Располосовал он меня скальпелем, как я потом шутил, от пятки до лопатки. Разрезал все бедро и спину. Удалили полтора литра разложившейся клетчатки. Всего в больнице потерял 28 килограммов веса, вышел из нее — шатало от ветра...

— Не менее любопытная история с вами приключилась и во второй командировке в Индию?

— После того как отличились две мои ученицы, попросили подготовить сборную этой страны к Играм в Афинах-2004. Кстати, Карнам Малешвари стала первой женщиной Индии, удостоившейся бронзовой медали в Сиднее-2000, а Кунжурани Дэви – первой обладательницей серебряной награды первенства планеты и рекорда в толчке. В команде также были еще две перспективные атлетки с весьма ушлыми наставниками. Уехали от жары в наши «Стайки», откуда собирались отправиться прямиком в Грецию. И тут нас в приказном порядке неожиданно вызвали обратно в Дели на внутренний допинг-контроль. Все прошли его. А в Афинах у двух молодых штангисток вдруг обнаруживаются запрещенные препараты. Их сразу депортировали из Олимпийской деревни. Прибыли домой, поплакались журналистам, настроили их против меня. Зная менталитет индусов, вместо того, чтобы лететь в Минск, отправился в Дели доказывать свою невиновность. У меня были вопросы по ряду принимаемых ими препаратов, а также местных небезупречных биодобавок. Да и одному Богу было известно, что творилось за моей спиной во время подготовки. И тут на тренировочную базу в Потиале дозвонились наши дипломаты и сказали, что надо мной сгущаются тучи, ведь федерацию тяжелой атлетики Индии возглавляли военные чины. В общем, пришлось тайком ретироваться ночью с базы в шортах, майке и тапочках. Билет на самолет мне достали дипломаты, сообразили и ссобойку. Взял в аэропорту большую бутылку водки, выпил в полете и даже не почувствовал. Наверное, из-за перенапряжения, расстройства и обиды. А потом узнал, что полицейские явились за мной на базу и даже дома у Малешвари обыск устраивали.

— Вы уже испытали себя на тренерском и коммерческом поприще, а сейчас возглавляете представительство НОКа по Минску. Положа руку на сердце скажите, от какой работы получаете удовольствие?

 — Больше всего нравилось профессионально заниматься тяжелой атлетикой. В ней достиг больших вершин, определенного совершенства, хотя укрощение строптивой звезды продолжалось не один год. В остальном все было более прозаично. Четыре года трудился тренером, в том числе и в сборной Беларуси. Но при 20 долларах зарплаты, когда нужно было семью обеспечивать, машину содержать, эта специализация не грела. Потому и уехал в Дели. К тому же 250 дней в году на сборах — как в своеобразной тюрьме с ее лишениями. Особенно это прочувствовал в Индии. В Минске хоть семья, друзья рядом, любимые охота и рыбалка. А в бизнесе, где восемь лет был коммерческим, а потом и гендиректором фирмы по производству соков, нужно иметь талант, а также уметь распорядиться вырученными средствами. Новая работа располагает во всех отношениях. Потому что вижу отдачу, чувствую востребованность. В том числе и как именитого атлета, которого помнят и уважают на Родине. И готовы всегда оказать содействие, в том числе и материальное, структуре и делу, которому служишь.

— Все ли у вас сложилось на личном фронте, событиями на котором обуславливаются некоторые зигзаги спортивной карьеры?

— Первый брак распался после 10 лет совместной жизни. И все из-за упомянутых издержек спорта. Женился еще раз. Супруга Виктория трудится старшим методистом в Высшей школе тренеров. Сыну Артему уже 20 лет. Учится в нархозе на факультете международных экономических отношений. Радует, что он во всем самостоятелен и не доставляет хлопот. Выступает за баскетбольную команду вуза, хотя серьезно спортом не увлекается. Возможно, потому, что природа отдыхает на детях. Может, это и к лучшему. При росте 198 сантиметров Артему и баскетбола достаточно.

— А что вы посоветуете молодежи, которая при теперешнем изобилии соблазнов все же решила себя посвятить спорту?

— Компьютер, телевизор, мобильник – от них не уйти, это жизнь. Технический прогресс, с которым нужно считаться, использовать плоды цивилизации. А тем, кто серьезно увлекся спортом, прежде всего советую определиться с дисциплиной. А потом ставить перед собой цель и работать, работать. Достижения в спорте — это в первую очередь трудолюбие, а потом уже талант. Как иногда выражаюсь по поводу их соотношения, это 99 процентов потения и один — вдохновения!

На снимке: Леонид Тараненко.

Фото: Константин БЕЛОУС