АЛЕКСАНДР ПОДРАБИНЕК: «ДЛЯ МЕНЯ «АРХИПЕЛАГ» БЫЛ ПУТЕВОДИТЕЛЕМ ПО ЛАГЕРНОЙ ЖИЗНИ»

Источник материала:

Александр Подрабинек: «Для меня «Архипелаг» был путеводителем по лагерной жизни»
 

Виктор МАРТИНОВИЧ

http://www.belgazeta.by/20080811.32/340010141

Есть люди, которые самим своим существованием делают портрет эпохи завершенным. Без Александра Солженицына СССР имел все шансы запомниться аккурат тем счастливым райком, которым он сам себя мыслил. Если бы не ГУЛАГ, к 50-м гг. никаких претензий предъявить было бы невозможно: они вошли бы в память поколений толстенными иллюстрированными «Книгами о вкусной и здоровой пище», со страниц которых и взялось, кажется, представление о чрезмерно сытой сталинской поре.


Не было бы Александра Солженицына, не стало бы и ГУЛАГа - тихо умер бы последний заключенный, получил бы последнюю повышенную пенсию «вертухай», его охранявший, и трагедия сотен тысяч превратилась бы в миф. Но «Архипелаг ГУЛАГ» не оставил этой эпохе ни единого шанса на пристойность.

О том, чем был ГУЛАГ - Главное управление лагерей - и как книга, и как система подавления, обозреватель «БелГазеты» говорил с человеком, не только прочитавшим его тогда, но и репрессированным, побывавшим в сибирских лагерях.

Журналист Александр Подрабинек интересен и тем, что первый раз прочитал Солженицына за 4 года до собственного ареста, и тем, что умудрился побывать в Минске во время «горячей весны» 2006г. и в Лефортово в 2004г. А потому он может сравнивать эти системы наказания - советскую и российскую с белорусской. Александр ПОДРАБИНЕК дал интервью «БелГазете» 6 августа, в день похорон Александра Солженицына.

- В какой степени правда о ГУЛАГе присутствовала бы в российской истории, если бы не Солженицын?

- О ГУЛАГе, конечно, писали и раньше. И, наверное, еще будут писать. Заслуга Солженицына в том, что он довел до читателя документальные данные художественным образом. Это гораздо сильнее, чем чистая беллетристика или сугубо документальные исследования. Если бы не было «Архипелага ГУЛАГ», советское общество переосмысливало бы историю сталинских репрессий куда более мучительно и долго. И, скорее всего, не так результативно.

- Когда вы лично увидели эту книгу? Какое воздействие она на вас произвела?

- Воздействие было сногсшибательным. Прочел я «ГУЛАГ» зимой 1974г., как только книга вышла за границей. Мы с друзьями перефотографировали ее, сделали по восемь фотокопий. Мне казалось, что если советское общество прочтет этот текст, то от коммунизма, советской власти не останется камня на камне. Тогда такие ощущения были. К сожалению, все оказалось не так просто.

ПРО УБЕЖДЁННЫХ ЗАКЛЮЧЁННЫХ

- Вы оказались в лагере спустя 4 года после прочтения Солженицына. Насколько полно передана лагерная жизнь в «Архипелаге»?

- Для меня «Архипелаг» был путеводителем по лагерной жизни. Я ориентировался по этой книге и понимал, как себя вести в этом мире, что означают те или иные вещи в нем. Хотя, конечно, в «Архипелаге» были описаны события 20-30-летней давности по отношению к моей отсидке. Изменились условия, сменились вывески, изменилось отношение к «политическим». Но нравы у тюремщиков и заключенных остались прежними.

- К «политическим» в 70-е относились хуже, чем в 40-50-е?

- Нет, отношение уголовного мира к тем, кто проходил по 58-й, «политической», статье, в 70-х стало лучше, чем было в 50-х.

- В 50-х гг. уголовники «политических» не любили?

- Это смотря где. В «шарашках», где «политических» было большинство, отношение было терпимым. Но в обычных лагерях таких сильно «прессовали». Сидели ведь не чисто «политические», а т.н. «политическая шпана» - так их называет сам Солженицын. Люди, которые были преданы советской власти, искренние коммунисты, просто случайно попавшие под молот сталинских репрессий. Они не были борцами с этой властью. И лагерное население воспринимало их как проводников социализма.

В «Одном дне Ивана Денисовича» есть герой, сохраняющий верность ленинским идеалам, считающий себя верным коммунистом, - и все это на отсидке. В мое время в «политические» случайные люди, случайные убежденные коммунисты уже не попадали. Лагерное население к «политическим» относилось лояльнее.

«Я БЫЛ ГОТОВ К ТЮРЬМЕ И ЛАГЕРЮ»

- Осталось ли у вас какое-нибудь одно шокирующее воспоминание, наилучшим образом характеризующее лагерь? Одна деталь или вещь, которую вы до сих пор явственно помните?

- Я был готов к тюрьме и лагерю, в т.ч. из-за «ГУЛАГа». Шока у меня не было. Но одну удивительную картинку я все же запомнил. Она интересна как своего рода перекличка времен.

Я был в лагере в Якутии, жилая и производственная «зоны» там располагались рядом. Командовал производственной зоной человек уже почтенного возраста. Его взгляд, жесткий такой, его глаза выдавали, что он из сидевших. Его должность была - «начальник производства». Я хорошо запомнил его фамилию, ведь он был важным человеком в лагере. Каково же было мое удивление, когда, уже освободившись, я открыл «ГУЛАГ» и обнаружил его фамилию в тексте! Он сидел в том самом лагере, где я позже отбывал наказание, рядовым заключенным он работал на том производстве, которое при мне уже возглавлял.

- Как вы объясняете антисемитизм Солженицына? Как к этой его черте относиться?

- А я не думаю, что Солженицын был антисемитом. Это неверное определение. Он пытался по-своему, через призму своих взглядов и предпочтений, осмыслить историю, в т.ч. историю революции. Он не был антисемитом в том смысле, в котором обычно говорят о людях, не любящих евреев. Он не дышал ненавистью к евреям. Он был историком. Его осмысление истории оказалось таковым, что антисемиты ему рукоплескали, поддерживали его. Но Солженицына поддерживали многие люди, в т.ч. люди очень противоречивых взглядов.

СОЛЖЕНИЦЫН И ЧЕКИСТ

- Когда в прошлом году Солженицын встретился с Путиным и принял из его рук Госпремию (Путин при этом ни разу не упомянул «ГУЛАГ», говорил лишь «о вкладе в изучение русского языка»), Солженицына жестоко осудили. Виктор Шендерович написал, что не стоило Исаевичу встречаться с представителем той самой гэбэшной «вертикали», с которой он всю жизнь сражался. Вы с этим согласны?

- О том, почему он встретился с Путиным, сказать правду мог бы лишь сам Солженицын. Мы же можем лишь догадываться о том, какова последовательность его мыслей. Иногда нам не удается угадать мотивы поступков других людей. Так бывало и раньше.

Когда в 70-х гг. Солженицын полемизировал с академиком Сахаровым о возможных путях развития страны, о сахаровской теории конвергенции, писателя тоже подозревали в симпатиях к коммунизму. Логика была такая: оппонируешь Сахарову, значит - за СССР. Оказалось же, он просто видел будущее по-другому, чем Сахаров. Вероятно, ситуацию в России в последние годы Солженицын видел иначе, чем мы - демократы, либералы, - люди, которых мы привыкли считать «своими». Но это вовсе не означает, что он стал адептом путинской власти и чекистов.

Я думаю, сказался недостаток информации. Он был уже сильно болен. Но и других мотивов может быть немало. Единственный мотив, который я полностью исключаю, - мотив шкурный. Солженицыну не были нужны ни награды, ни поощрения, ни признание со стороны властей предержащих. А тем более таких, как Путин. Если он все-таки встретился с Путиным, что-то ему сказал и что-то от него выслушал в ответ, это было продиктовано не попытками добиться чего-то для себя. Солженицын тем и отличался от легиона людей, которые становятся оппозиционерами или сторонниками власти в расчете на политический успех.

«ДУХ И МЕТОДЫ ЧЕКИСТОВ НЕ ИЗМЕНИЛИСЬ»

- В 2006г. вы побывали в палаточном городке в центре Минска и отсидели за это 15 суток. В 2004г. вас поместили в СИЗО в Лефортово. Изменилась ли процедура отбывания наказания с тех времен, о которых писал Солженицын?

- Чекистская система сейчас работает гораздо хуже, чем в сталинские времена. Они потеряли квалификацию, у них меньше возможностей, они многих вещей не умеют, они не так сильны. Они встречают сопротивление общества, в конце концов. Разумеется, сегодняшняя чекистская система по своим интеллектуальным возможностям далеко не та, что была раньше. Но дух и методы чекистов не изменились. Я в этом убедился, отсидев 15 суток в вашей тюрьме. Суд, следствие - все это было настолько пародийно, настолько по-советски, по-сталински, что я почувствовал себя так, будто вернулся в молодые годы, в эпоху советской власти.

- Что именно было «по-советски» в Беларуси в марте 2006г.?

- Да общий уровень правовой культуры, подчиненность правоохранительных инстанций политическому заказу. Это основное, что характеризовало правосудие в 50-х, в 70-х и что характеризует его теперь. Дух и вектор поведения правоохранителей и юстиции абсолютно совпадают со сталинскими временами.

Но при этом, в отличие от сталинских и советских времен, в Беларуси в 2006г. было общественное сопротивление. Оно было дружным, это было замечательно проявлено в палаточном городке. Я думаю, этому позавидовали бы те, кто сопротивлялся сталинскому режиму, советскому режиму в брежневские и андроповские времена. Такой сплоченности, открытости и смелости в наши времена не было.


СПРАВКА «БелГазеты». Александр Подрабинек родился в 1953г. В 1977г. подготовил сборник «Карательная медицина» об использовании психиатрии в СССР для подавления инакомыслящих (опубликован в США в 1979г.). В 1978г. арестован за «клевету на советский строй», осужден на 5 лет ссылки в Северо-Восточную Сибирь. В 1980г. повторно арестован в ссылке (Оймякон, Якутия) за статьи в зарубежной прессе, распространение самиздата. Приговорен к 3,5 года лагерей. После освобождения жил в Киржаче (Владимирская обл.), работал на «скорой помощи». В 1987-2000гг. – главный редактор еженедельной газеты «Экспресс-Хроника». В 2003г. ФСБ изъяла у него более 4 тыс. экземпляров книги «ФСБ взрывает Россию». В 2004г. заключен в СИЗО «Лефортово», допрошен по делу о разглашении гостайны, имевшем место в изъятых книгах. После допроса освобожден. 24 марта 2006г. задержан в Минске во время разгона палаточного городка, получил 15 суток ареста. С 2000г. - главный редактор информагентства «Прима ньюз». Теги: Минск