Максим Жбанков. КУЛЬТ-ТУРЫ. Мертвый сезон

Источник материала:

 Максим Жбанков. Культуролог, киноаналитик, журналист. Преподаватель «Белорусского Коллегиума». Неизменный ведущий «Киноклуба» в кинотеатре «Победа». В 2005-06 годах — заведующий отделом культуры «Белорусской деловой газеты». Автор многочисленных публикаций по вопросам современной культуры в журналах «Мастацтва», «Фрагмэнты», «pARTisan», на сайте «Наше мнение». Надоело читать некрологи. Но других новостей почти нет. Московский кинофест привычно раздает матрешек. Большие политики пьют чай на летних верандах и ласково улыбаются друг другу. Большой попс разбегается по оупен-эйрам и Багамским островам. Все прочие лениво глядят в пустые телеэкраны, где заполошный гам очередного «Славянского базара» вдруг обрывается траурным стоп-кадром с очередным знакомым профилем. «Наши мертвые нас не оставят в беде…» — напророчил когда-то хрипатый таганский соловей. Конечно, не оставят: вон их сколько набралось за пару месяцев. Янковский, Зыкина, Джексон, Кляйн, Аксенов, добавим горсть моих ближних и дальних товарищей… Я уже не прячу далеко черную рубашку. Этим летом смерть в цене.

На самом деле, ничего нового: на нивах господних косильщик работает без выходных. И колосья летят на землю независимо от прогноза погоды и биржевых сводок. Но это особенно заметно летом, в отпускной сезон большинства звезд первых страниц. Пока жизнь дремлет, смерть выходит на авансцену. А мы автоматически начинаем считать черные даты.

Просто как апельсин: если нельзя заработать на присутствии, следует продавать отсутствие. Расставания — ходкий товар. Особенно навсегда. Особенно если грамотно распорядиться ресурсами. Как лихо торговали мертвым Фредди Меркюри! Гениальный ход: к рабочим вокальным наброскам присобачить инструментальную подкладку от уцелевших «квинов» и выдать загробный альбом. Мечта некроманта. Оперативного «воскрешения» не избежал лет пять назад городской шаман Джим Моррисон. Черновики Леннона, записанные на бытовой диктофон, чистят и издают до сих пор. У бедняжки Джексона тоже осталось материала на пару альбомов. Так что Майкл споет еще не раз. И даже станцует: спешно готовят к изданию видеозапись его последней репетиции. А кто-то (и даже в солидных количествах) обязательно ее купит.

В чем секрет нашей склонности к текстам с той стороны? Только не в художественных достоинствах очередного раритета. Мертвецы хитов не пишут. Вспомните хоть один посмертный релиз, способный сравниться с прижизненными дисками того же артиста! Лично я пас. Странно было бы ждать чего-то другого. Наверное, никто и не ждет.

Загробные хитмейкеры цепляют публику вовсе не тем, чем живые. Больше нет сюжета и интриги. Они непоправимо завершены и необратимо закончены. Героям добавить нечего. И поэтому всё, что происходит после их ухода — это уже наше дело. Пляска наших личных фантазий на пепелище их судеб. Мертвые голоса на самом деле — только повод лишний раз ощутить конечность собственного времени.

На торг реально выставляются эхо харизмы и останки драйва — не полноценные события, а их несбывшиеся возможности. И мы, разбирая тиражи, скорее всего, жаждем вовсе не потаенных шедевров, а именно обрывочных сигналов с края бездны. Покупаем не раритеты, а пограничные состояния чужой души.

Все не случайно: с движением времени чужие истории имеют склонность превращаться в твои. И сержант Пеппер становится школьным дружком, минский быт вчистую сливается с мизантропическими текстовками Лу Рида и стариковским бормотанием Леонарда Коэна, трасса на Париж ложится на «Passenger» Игги Попа, а с вечно пьяным Гейнсбуром ты точно знаком лучше, чем с большинством соседей по подъезду.

Мертвый сезон окончательно равняет всех. И телефонная книжка с полкой дисков пустеют синхронно.

…Мишку выловили пару недель назад из Комсомольского озера. Никто не смог объяснить, каким ветром его занесло туда (да еще ночью). Версия криминала отпала сразу. Бытовуха ничего не проясняла. Ну, пил. Ну, нервничал. А кому сейчас легко? Мы с ним и виделись-то последний раз полгода назад. Ничего не успели сказать друг другу. Лежал в цветах, красивый. А я вспомнил, как под Новый год пошли посидеть-поболтать, а Миха был уже в завязке и просил у официантки ванильной колы, а та все не несла и мы все смеялись, ну какая тут кола, ведь праздник, а потом шли под снегом и у Фила вдруг нашлись сигары, мы полезли в его джип их курить, а после он никак не заводился, мы толкали машину, падали в снег и было так здорово, так по-дурацки весело, а вот теперь все и дальше мы будем сами, а как же так без него, нет, я в общем-то и жил без него, но ясно было, что он рядом где-то, а теперь пусто, сплошной сквозняк, все слова вразнос, не соберешь, черт, где все эти Лайонелы Ричи, Брюсы Спрингстины и Стиви Уандеры, спели бы что ли не их Майклу, а нашему Мишке, ему точно никто так не пел, а сам уже не попросит, ушел человек и привет, и никаких телетрансляций на весь мир, никаких топовых сюжетов и комментов звезд, ну не был поп-королем так что теперь, зарыли и все, ну ладно, пошли, нет, это дождь, я не плачу, нет. Мнения колумнистов могут не совпадать с мнением редакции. Приглашаем читателей обсуждать статьи на форуме, предлагать для участия в проекте новых авторов или собственные «Мнения». Теги: Новости