Что выбираем: старую сказку на новый лад или новую сказку на старый?

Источник материала:

В интервью ET CETERA он рассказал о дефиците белорусских сказочных брендов, запросах современных маленьких зрителей и секретах выживания ТЮЗа в самых нелегких для театра ситуациях. 

Полный вариант беседы слушайте тут

- Сейчас здание театра закрыто на ремонт. Как проходят работы, как себя чувствует труппа?

- Основное здание театра действительно закрыто. Ремонт пока еще не начался, продолжаются проектные работы. Театр работает на других площадках - в Доме литератора на улице Фрунзе, 5 и в клубе им. Дзержинского, которые не очень подходят нашим требованиям.

Самая большая проблема для нас сейчас заключается в том, что неизвестно, как долго продлится ремонт. В связи с этим придется менять репертуар: площадки маленькие, не позволяют играть те спектакли, которые были рассчитаны на большую сцену. И даже клуб Дзержинского не позволяет играть спектакль в том виде, в котором он должен быть: света не хватает, звук не тот, а это очень важно для спектакля. Хотелось бы, чтобы ремонт и реконструкция закончились побыстрее, но, боюсь, это затянется надолго.

- А каковы проектные сроки?

- На сегодняшний день проект еще не закончен. Хорошо, если он закончится в следующем году, а потом года три его нужно будет реализовывать. И это при наличии финансирования, с которым тоже много проблем. Проект прошел экспертизу, но необходимые деньги найти сложно. Это очень большая проблема: для того чтобы получить тот театр, который необходим детям, нужны большие средства.

Первый театр, который появился после войны, был именно ТЮЗ, и это была самая лучшая сцена. А на сегодняшний день есть ощущение, что театру уделяется очень мало внимания. И это обидно.

- Вы говорите, что труппа настороже, тем более что у вас впереди горячий сезон.

- Труппа настороже, но мы не останавливаемся. Сейчас параллельно проходят репетиции двух спектаклей. К Новому году, помимо постановок "Тетушка Простуда" и "Новый год", мы готовим новый спектакль "Дюймовочка". В начале декабря мы планируем показать спектакль Гибсона "Шытая лялька" ("Тряпичная кукла"), над которым сейчас работаем. Поэтому "настороже" не означает, что мы останавливаемся: мы будем работать, менять репертуар и ориентировать его на те сцены, где будем выступать.

- Репертуар для детей - это один из самых важных и животрепещущих вопросов: не всякая постановка может привлечь детей в театр и приворожить не самых усидчивых зрителей…

- В репертуаре очень важны брендовые названия, ведь дети всегда идут на то, что знают: на "Золушку", "Кота в сапогах". И даже хорошо зная эти сказки, дети всегда очень внимательно смотрят постановки. А в случае с небрендовыми названиями зрителя нужно "купить" - искренностью, песнями, желанием.

- То есть в репертуаре ТЮЗа не хватает брендовых названий?

- Да, сейчас, на мой взгляд, нам не хватает брендовых названий, и это тоже проблема, которую нужно решать. Но брендовые названия не решают все: наш менталитет требует своеобразных подходов к сказкам. Гарри Поттер великолепен, но все же хочется своего.

- Как бы ни было больно это признавать, но белорусских брендов в классическом понимании нет. Как же воспитывать белорусского зрителя?

- Брендовых названий нет. Такая пьеса, как "Купальская ночь", которая когда-то шла в ТЮЗе и шла достаточно хорошо, не стала брендом. Пока еще не появился тот автор, который написал бы сценарий так, чтобы все сказали: "Вот оно!"

Брендовым становится спектакль, который приобретает мировую значимость. Во всем мире знают "Пиноккио", его читают все, но такого белорусского детского писателя, которого знает весь мир, пока еще нет. Очень мало драматургии для детей пишут белорусские авторы. Они пытаются, но сказка - это другое состояние души. Хорошим педагогом может быть не каждый, настоящих педагогов, в которых влюбляются дети, очень немного, а ведь в сценарии сказки должно произойти то же самое. Мы пытаемся найти что-то особенное для детей, мы постоянно работаем, не останавливаемся и не будем останавливаться.

Появление бренда зависит от нас, от сотрудников театра. Не всегда все получается, но мы надеемся, что справимся с задачей, и у нас появится свой бренд.

- Всякий ли актер способен работать для детей, с детьми и ради них?

- Так же, как не каждый может быть педагогом, не каждый может быть режиссером и ставить детские спектакли. Многие режиссеры боятся ставить сказку, потому что, как они признаются, не понимают, как это сделать: очень сложно сделать сценарий, который был бы понятен детям.

Важно создать теплую атмосферу. Ведь даже во взрослых театрах очень мало теплых спектаклей. Есть техничные, красивые, отработанные, а теплых мало. Детям нужны непременно теплые спектакли. Когда в "Русалочке" принц со слезами на глазах говорит о любви к Русалочке, зал замирает. Не каждый актер может сыграть так, чтобы дети замерли. И принц должен быть красив, чтобы всем хотелось такого принца.

- Все ли молодые актеры, которые приходят работать к вам в театр и считают себя готовыми работать для детей, удерживаются в труппе? Как скоро отказываются от своей затеи?

- Это очень сложный вопрос. Приходят в ТЮЗ и остаются по-хорошему "больные" люди: зарплаты у актеров очень небольшие, поэтому иногда яркие актеры уходят в те театры, где больше платят. Уходят в кино, еще куда-то, и это печально.

Когда-то оклады в ТЮЗе были самыми большими, ведь это большая ответственность. Не каждый может работать с детьми, не у каждого хватает теплоты и увлеченности. Дети играют с чем угодно: со спичками, корабликами, и далеко не всякий актер может играть так же, как и дети. Если он будет играть точно так же, как малыши, они ему поверят.

- Получается, что детям помещение, где ставится спектакль, не так важно?

- Помещение важно. В наших условиях большую роль играет свет, звук. Если все это не передается, то качество восприятия меняется. Телевизор, кинотеатр, красивые рисованные мультики делают свое дело. А в театре так не сделаешь, там нужно взять другим.

Сказка должна быть красивой и яркой, потому что это чудо. А чудо может быть только светлым.

- Вы приводите в пример Русалочку, принца, но это персонажи современные. А в белорусских сказках - правда жизни, "от сохи", как скажут некоторые. Как ее популяризировать? Может быть она интересной для белорусских детей?

- Наверное, такая правда может быть интересной, но на сегодняшний день не нашелся человек, который облагородил бы ее так, чтобы было красиво. Писателей хороших много, есть, например, тот же самый Алексей Дударев, который сейчас пишет сказку и будет ставить ее в своем театре.

Авторы пытаются делать, осмыслить все это, но пока не получается на том уровне, на котором хотелось бы. И не только в сказке, во всей драматургии мало всплесков, которые прозвучали бы на весь мир.

- Получается, что всех белорусских "вадзянікоў", "саламяных чалавечкаў" надо как-то осовременивать и трансформировать, переносить в сегодняшние реалии, чтобы это было ярко, красиво и интересно для детей?

- Я не думаю, что "вадзянікоў" нужно переносить в современные реалии. Современными должны быть современные сказки, сегодняшние в сегодняшнем дне. А что касается истории, всех "вадзянікоў", "буслоў" - это должно быть подано так, чтобы дух захватило, чтобы захотелось именно туда, чтобы не скейты были, а лапти.

- Говорят, что уже выросло два поколения детей, испорченных телевидением, благами современной цивилизации. Это поколения, которые называют поколениями потребителей. Ощущаете ли вы это в отношении к театру, к постановкам и актерам?

- Это неправда. Ничего измениться не может, особенно в театре. Если это интересно, если за этим хочется наблюдать и понять, ничего изменить такое отношение не может. Театр бессмертен. Кино можно посмотреть - и ты уже знаешь каждую улыбку, каждое движение. В театре такого быть не может, потому что действие в театре живое, происходит сейчас, в данную минуту. Если герою плохо, если он плачет, тебе больно вместе с ним.

- Время изменяет людей и их быт. Изменяется ли театр? Какое будущее у театра, тем более у Театра юного зрителя?

- Будущее одно: жить мы будем. На сегодняшний день будущее Театра юного зрителя сложное, и это меня волнует больше всего. Но я уверен, что мы справимся, изменим репертуар, и появятся спектакли, которые будут увлекать зрителя. Все равно будут приходить дети, все равно они будут смеяться и плакать вместе с нами, будут хлопать в ладоши. Будущее у нас есть. Мы переживем все это, и в любом случае будем работать для своего зрителя, работать на белорусском языке.