Афиша международного фестиваля классической музыки «Январские музыкальные вечера» преподнесла знаменитого ведущего Святослава Бэлзу как сенсацию. Конферансье такого полета — удача любого мероприятия. Приехал Бэлза скорым Москва — Брест. Вышел на перрон уставшим, с дорожной сумкой в руке, обнял арт–директора «вечеров» Лилию Батыреву.
— Столько цветов! Я же не тенор! — шутливо приветствовал и охотно рассказал, почему согласился на три дня в Бресте:
— Я легок на подъем. Люблю Беларусь. Бывал в Минске. В Витебске на «Славянском базаре». В Полоцке. А у вас не был. Надо заполнять пробелы в биографии. А вообще очень люблю бывать в небольших городах — они менее избалованы, чем столицы. Мои друзья — как знаменитые артисты, так и молодые, — получают особое удовольствие, подзарядку, убеждаются в своей нужности именно в таких городах.
Три вечера, которые вел Святослав Бэлза, стали для любителей музыки особенными. Ибо прелюдия была не менее захватывающей, чем выступления музыкантов. В последний день фестиваля Святослав Бэлза встретился с поклонницами... и уехал, предоставив возможность закрыть «вечера» брестским коллегам и оставив на моем диктофоне свои рассуждения и воспоминания.
О знаменитостях
— В Бресте музыке живется вольготно. Дух великого Рихтера витает над вашим залом. Святослав Теофилович 18 раз бывал здесь и напутствовал «Январские музыкальные вечера». Город также вписан в биографию Михаила Глинки и Сергея Рахманинова. Потому закономерно, что в честь юбилея (140 лет со дня рождения Рахманинова. — В.К.) на «вечерах» прозвучала часть концерта, который он сам в 1914 году исполнил в Бресте.
О слушателях
— Я наблюдал реакцию из–за кулис: фестиваль воспитал свою публику. Это очень важно. Бывает, выходишь, а зал — холодный. Чтобы покорить слушателей, требуются колоссальные усилия. А у вас все ощущали тепло приема. Еще отмечу вашу выносливость — с благодарностью прослушали один концерт без антракта. Никто малодушно не ушел. Думаю, брестчане были вознаграждены за свое терпение.
О великих и журналистах
В Бресте при обилии знаменитостей Святослав Бэлза был главным «прицелом» для фотообъективов. Привыкший к издержкам публичности, он все же намекнул о корректности, рассказав давнюю историю с Рахманиновым:
— Рахманинов страшно не любил журналистов. Особенно фотографов. Особенно со вспышками. Однажды он поставил условие: чтобы не было никаких журналистов. Импресарио совершил чудо. Тайно встретил. Тайно поселил в гостинице. Рахманинов довольный спустился в ресторан отужинать. Только уселся за столик, первое, что увидел, — огромный объектив. В досаде заслонился руками. А назавтра снимок был в американской газете с заголовком: «Руки, которые стоят миллион долларов».
О чудачествах
— Мой друг Ван Клиберн на свое 55–летие приехал в Москву. Ученый совет Московской консерватории принял решение присвоить пианисту звание Почетного профессора. Но, к ужасу тогдашнего ректора Бориса Куликова, Клиберн отказался: «Я хочу диплом выпускника Московской консерватории». Бедному ректору пришлось обежать много кабинетов, но такой единственный в мире диплом был выписан. Год поступления — 1958–й. Это год победы Клиберна на конкурсе Чайковского. Год окончания — 1988–й. Получилось, мальчик довольно долго учился. Но зато как выучился!
Однажды Клиберн приезжал по приглашению Галины Вишневской. Я снимал передачу. Увидел у него на лацкане ленточку с американским орлом — высшую награду конгресса США. Спросил, почему не надел орден Дружбы, который Путин пожаловал? У него сразу случился трагичный вид: «Боже мой! Какой я идиот, как я мог забыть! Россия обидится, Президент Путин обидится». И вдруг в глазах сверкает луч надежды: «А у тебя есть такой орден?» Говорю, есть. Принес. Он вышел на сцену и проникновенно произнес: «Я — техасский парень, но Россия — моя вторая родина. Я горд, что Президент Путин наградил меня орденом». Так что у меня с тех пор — дважды мемориальный орден...
О страхе перед сценой и вальяжности
— Я наблюдал за кулисами многих великих. Волнуются все. Бывало, зрители мешают и срывают выступление (в Бресте под угрозой срыва оказалось выступление пианиста из Германии Бориса Блоха — во втором ряду громко разговаривал ребенок. — В.К.).
Но нельзя понять другую крайность — вальяжность. Расскажу эпизод о Флиере, так как профессор Игорь Оловников (народный артист Беларуси. — В.К.) учился у Якова Флиера. В прежние времена модны были сборные концерты — не считалось зазорным. И был такой разбитной конферансье. В академической музыке он слабее, чем в эстраде. Выходит на сцену и с апломбом говорит: «Сейчас выступит народный артист Советского Союза, наш знаменитый скрипач Яков Флиер». Флиер с побелевшим лицом: «Я вообще–то пианист». Тот спокойно разворачивается: «Так как профессор Флиер забыл свою скрипку, он сыграет на рояле, что тоже приятно».
О форс–мажоре
— На сцене нужно быть готовым ко всему. Как–то Юрий Башмет выступал во Франции. Выходит. Зал вдруг начинает хихикать. Юра, прикрываясь альтом, смотрит, все ли у него застегнуто. Вроде в норме. А зал уже давится от смеха. Юра машет пальчиком — и зал затихает. Он возлагает смычок на струны — «Павана» Мориса Равеля — музыка тягучая, и тут из–за шиворота вылетает саранча. Садится посередине смычка. Юра не думает, укусит или нет. Он думает, когда эту подлую тварь можно стряхнуть. Наконец наступает момент. Но саранча на глазах всего зала делает круг и... садится на смычок! Потом приходит к Юре французский журналист: «Маэстро, как вам удалось добиться того, чтобы она второй раз села?» Юра возбужденно: «Мы в России добились успехов в дрессировке саранчи». Все это вышло в газете. А в конце: «Жаль, что маэстро Башмет для своей шутки избрал нашего Равеля»...
О пользе мастер–классов
В один из концертных дней в Бресте перед публикой с лекциями выступили профессора–музыканты. Говорили о сценических образах, поведении на сцене и музыкальном образовании. Святослав Бэлза поделился впечатлением:
— Мастер–классы Мстислава Ростроповича напоминали концерт. Все уходили ошеломленные. Не знаю, что это давало для игры на виолончели, но важны были встречи с такой личностью. Правда, нередко мастер–классы великих людей — а все они, как правило, отличаются божественным остроумием — сводятся к байкам.
О балах
— Рождественский бал стал доброй традицией фестиваля «Январские музыкальные вечера». Я семь лет веду в Москве Венский бал, и чуть меньше — Московские балы в Вене. Они пользуются колоссальной популярностью. Поверьте мне, опытному участнику, бал — это не только пляски. Это важная форма социальной жизни. Думаю, что и Рождественский бал постепенно приобретет характер социального события, а не только развлекательного.
О везении
— Если говорить о литературе, то одно из самых главных везений в моей жизни — встреча с Грэмом Грином. Если о музыке — то с Лучано Паваротти. Общаясь с людьми самого высокого полета, я убеждался: чем масштабнее человек, тем он проще.
О жене и любовнице
— Мама увидела в продаже журнал с заголовком: «Жена и любовница Святослава Бэлзы». Возмутилась. Получил журнал, почитал: серьезное на шесть полос интервью. Я говорил журналистке: «Литература — моя законная жена, а музыка — любовница». Она взяла в заголовок. Что поделаешь — коммерция.
О Бастиках
— Кот Бастик I, которого отец котенком принес в дом, принимал участие в моем воспитании. А Бастик II — черно–белый перс, возможно, был известнее меня. Мой друг Николай Дроздов снимал о нем сюжет для программы «В мире животных». Как–то я возил кота к народному артисту Николаю Петрову на новоселье. Такова примета — первым впустить кота. Бастик так долго ходил по комнатам, что Петров шутил: «Он решил, что ты ему купил новую квартиру». В честь своих котов я начал собирать сувенирных Бастиков. У меня их 1,5 тысячи. В Бресте пополнил домашний котопарк — купил фигурки двух поющих котов.
Справка «СБ»
Святослав Игоревич Бэлза родился в 1942 году в Челябинске. Окончил филфак МГУ. Работал в Институте мировой литературы им. Горького РАН, на телевидении. С 1997 года — на канале «Культура». Народный артист России. Заслуженный деятель искусств России, Украины, заслуженный деятель Польской культуры.
Главная
Гороскопы
О знаменитостях