«Куда хочу — туда лечу!» — кричала шальная ворона из знаменитого мультфильма, и ее, впавшую на время в беспамятство, никак нельзя было вразумить. Она бросала свое гнездо, птенцов и летела, как Икар, прямо к солнцу... Гнездо — выпуклый образ, много раз использовавшийся в литературе для детей и взрослых. Разве можно подобрать более подходящий синоним понятиям «дом» и «семейный очаг»? Гнездо, гнездышко, гнездовье. Его можно или свить, или разломать. Есть свой хрестоматийный пример и в истории наших подмостков.
Республиканский театр белорусской драматургии представил премьерный спектакль по классической пьесе Янки Купалы «Раскiданае гняздо» в постановке художественного руководителя Александра Гарцуева, последовательно размышляющего в своих последних постановках («Не мой», «Три Жизели», «Люди на болоте») об особенностях, нет, не национальной охоты, а, скорее, национального характера. Кто мы, откуда и куда идем. И если в отношении любого другого режиссера эти слова выглядели бы общим местом, то в применении к худруку РТБД довольно точны.
Александр Гарцуев пленен загадками белорусского менталитета, он пристально и пристрастно изучает все его изгибы и зигзаги, то восхищаясь увиденным, то от него же впадая в уныние. Мне лично трудно представить себе, чтобы шведы или норвежцы, например, ставя «Фрекен Жюли» или «Пер Гюнта», так зацикливались на национальности своих героев. Свой скандинавский менталитет они давно изучили, пожали плечами и пошли дальше, видя лишь общую человеческую косность и несовершенство как у северных народов, так и у южных. Гарцуев же остался искать загадки в химическом составе крови, и в этой его уверенности, что они непременно должны быть, есть налет самолюбования. Погляди, народ честной: никак не можем с собой разобраться, вот какие сложные. Сто лет прошло с момента написания Купалой трагедии, а вопросов только прибавляется. Хотя после премьерного «Раскiданага гнязда» осталось ощущение, что ходим–то по кругу.
Режиссер вроде бы перенес действие пьесы в условную современность. Об этом говорят костюмы, сценография, нервно взвинченная музыка и современная хореография. Семейка Лявона Зяблика в режиссерской интерпретации выглядит вполне себе типичной ячейкой тихих алкоголиков, которых жилищно–коммунальные службы собираются выселить на улицу за неуплату коммунальных услуг. Как до жизни такой дошли интеллигентные домочадцы, с неглупым вроде бы главой семейства и двоими сыновьями, старший из которых то и дело хватается за топор, а младший — за скрипочку, — большой вопрос. На произвол коммунальников не спишешь — все по закону. Но кого и что тогда винить в случившемся? Сластолюбивого Панича или собственные бесхарактерность и непрактичность? Понятно, что Купала писал притчу, но на этот раз прочтение получилось на редкость бытовым. Вышел не разговор о нации, а спор хозяйствующих субъектов. Он тоже по–своему интересен, как любопытна бывает программа «Час суда», где истцы и ответчики чаще всего не могут поделить флигель на садовом участке или тоже стремятся выселить друг друга из квартир.
Гарцуев — режиссер актерский. Исполнителям в его постановках всегда есть что играть. Сам актер в прошлом, Александр Федорович заботится о том, чтобы у всех играющих в его постановках было место для сочных, жирных мазков на общем холсте. Чтобы все пенилось, кружилось и грохотало, иногда в ущерб общему замыслу. Даже если принять за установку, что нервы у всех персонажей «Раскiданага гнязда» на пределе, что все они находятся в крайне подавленном психологическом состоянии, переживают стресс, все равно их поведение выглядит излишне экзальтированно и театрально в худшем смысле слова. Во всем актерском ансамбле, по–моему, на голову выше остальных исполнителей — признанный мастер сцены театра им. Я.Коласа заслуженный артист Валентин Соловьев. Именно он поднимает эту историю до уровня трагедии, но, увы, ему не на что опереться, надежного партнерского локтя у него в спектакле почти нет. Соловьев, как одинокая гора, возвышается над всеми, а потом, поглядев на своих молодых партнеров, идет вешаться, что выглядит вполне символично.
Как не находит ответа, как жить дальше, его Лявон Зяблик, так и актеры его уровня скоро не будут понимать, зачем и для кого им играть, так растрачиваясь, если на сцене можно просто выпучить глаза, совершенно не проникая в образ. Тем не менее вслед за хулиганом Макмерфи из романа «Пролетая над гнездом кукушки» режиссер Гарцуев на все критические стрелы вполне может ответить его словами: «Я хотя бы попытался». За эту попытку приблизить Купалу к дню сегодняшнему — респект.
Главная
Гороскопы
