«Бюрократам так и говорю - вы это прекращайте!» Литовский инвестор в деревообработку о наших реалиях

Источник материала:

Конец нулевых стал знаковым для деревообработки Беларуси. Исторически одна из ключевых отраслей промышленности оказывается в центре внимания и государства, и иностранного инвестора. Государство принимает решение о модернизации девяти производств (со временем их число вырастет, а сумма инвестиций достигнет 4 млрд долларов), но ожидаемого эффекта в срок не получает. А вот о том, что получилось у литовской группы компаний VMG, у которой в Беларуси два крупных производства, более 2 тысяч работников и многомиллионные планы, TUT.BY рассказал единственный акционер группы компаний VMG Сигитас Паулаускас.

Станки есть у всех. Конкурентоспособный бизнес — нет

— Сколько мы вложили здесь моих денег? — уточняет Паулаускас у председателя правления и СЕО компании Эгидиюса Моцкуса. — Больше 200 млн евро. И это без нового витебского проекта.

Владелец компании представляет себя как «фантазера, занимающегося мечтами и сновидениями», но решение о приходе в Беларусь крупный литовский деревопереработчик принял вполне рационально. VMG к конце нулевых завершил проект завода ДСП в Литве, новое место под производство стали искать уже в Беларуси. А тут и политические отношения между соседями заметно потеплели, президенты Литвы и Беларуси обменялись визитами, интерес к совместным проектам заметно вырос.

— Мы встречались (с президентом Беларуси). Я говорю: мы работаем в деревообработке, знаем, как все делать, продайте нам предприятие. Помню, просил «Мостовдрев», — рассказывает Паулаускас. — А мне говорят — нет. Но выбирай любое место: есть СЭЗы, есть малые города. А потом, мол, посмотрим. Мы так и сделали: реализовали два больших greenfield-проекта, в Могилеве и в Борисове, где фактически тоже строили с нуля, от старого предприятия осталось только административное здание.

Несмотря на то, что и новые проекты VMG планирует строить с нуля, компания все еще не отказалась от идеи покупки действующего завода у государства.

— Модернизировать существующее предприятие намного легче, чем строить greenfield: есть обученные люди, знающие все процессы, есть рынок, — объясняет Сигитас Паулаускас.

— То есть и сейчас вы готовы купить такое проблемное предприятие?

— Да!

— А два?

— И два!

— А зачем они вам? Там же в цену включат все затраты на модернизацию, станки…

— Смотрите, варианта два. Покупать можно бизнес. Есть примерная стандартная цена — 5,5 EBITDA, то есть то, что ты зарабатываешь за год. Если ты ничего не зарабатываешь, это не бизнес и мы можем говорить о покупке имущества. Цену имущества может определить международный оценщик. По такой цене мы и готовы купить.

Инвестор уточняет, что ключевой вопрос любого проекта — срок окупаемости. Деньги должны отбиться в течение семи лет. Если это базисное предприятие, вроде плитного или фанерного производства, речь может идти о десяти годах, потому что срок работы такого оборудования — 25 лет.

— Не понимаю, что такое окупаемость по 15−20 лет. Это смешно, — недоумевает владелец VMG, вспоминая, как сам был в ситуации такого продавца проблемного актива — двадцать лет назад.

— Предприятие наше в центре Клайпеды, на берегу реки, уходящей в залив, 20 гектаров, 15 тыс. кв м площадей. Приглашаю туда финнов-шведов — покупайте! Покупаем, говорят, только эту свалку (то есть мое предприятие) уноси (смеется). Им моя оценка была просто смешна. Спрашивали: «Сколько ты здесь зарабатываешь? Минус столько-то? Компаний, у которых есть здания и оборудование, полно. Но не все могут построить конкурентоспособный бизнес. Сможешь построить конкурентоспособный в мировом масштабе — будем с тобой работать». Вот так нас учили. Тогда мы объединили предприятия, создали управляющую компанию и началась подготовка стратегического плана.

Сегодня, уточняет Паулаускас, все еще сложнее — все быстро меняется, новые вызовы, нужна реакция.

— Вот сегодня есть Amazon. Ему не интересно, какую мебель ты создаешь — он купит у тебя тогда, когда ты будешь конкурентоспособнее других производителей. Всех, из Чили, Вьетнама, Китая, любых других стран. Мир стал маленьким. Вот сейчас в Могилеве производят шкафы, которые поставляются в Индию, или в США.

Конкуренция с госпредприятиями? Ее нет!

Владелец VMG заверяет, что белорусские деревообрабатывающие предприятия Беллесбумпрома и Банка развития ему не конкуренты. Конкурентом по плитному производству можно считать «Кроноспан», и то условно: «ВМГ Индустри» всю выпускаемую в Могилеве плиту перерабатывает в конечный продукт.

— Мы не конкурируем на рынке плиты. Тем более — на внутреннем. Мы максимально работаем на экспорт — 95%, рассказывает Эгидиюс Моцкус — сперва думали, будем работать в основном на российский рынок. Но реально практически все уходит в Западную Европу.

Впрочем, конкуренция бывает не только по готовой продукции. К примеру, есть конкуренция за сырье — хотя древесина и биржевой товар, по информации TUT.BY были попытки, прекращенные МАРТом, поменять порядок, обеспечивая, в первую очередь и по фиксированным ценам, госпредприятия.

— Таких попыток мы тоже не боимся, — уверяет Сигитас Паулаускас. — Зачем государству так себя вести? На наших предприятиях на сотрудника в год приходится 70−150 тысяч евро экспорта. Давайте сравним это с любым государственным предприятием. Цифры будут несопоставимые. По белорусской Конституции все формы собственности равны. И если есть попытки отдельных бюрократов как-то повлиять на ситуацию, это вовсе не означает, что эти решения пройдут на государственном уровне. Есть институты, которые защищают Конституцию. Так что бюрократам так и говорю — вы это прекращайте!

— Так попытки помешать все-таки были?

— Были. Есть люди, которые как-то особенно понимают рыночную экономику. Им кажется, что ответственность перед государством имеют только государственные предприятия, а остальные — нет. Как будто частный ресторан кормит людей не так, как государственный! Это смешно. Но эти проблемы не на уровне правительства, министров. Смотрите. Я взял на себя ответственность сделать проект. Активно работать здесь мы начали в 2009 году, а стройка фактически началась только в 2011-м. Год мы потратили на то, чтобы нас все-таки пустили на рынок. Регулятору, концерну, мы здесь не были нужны. Но многие, и руководство Могилевской области, и Минэкономики, и могилевская СЭЗ были за нас.

Юридический советник VMG Дарья Жук рассказывает, что литовская компания пришла в Беларусь как раз после принятия декрета № 10 о создании дополнительных условий для привлечения инвестиций.

— Мы подписали инвестдоговор, получили льготы на старте, с этим все было в порядке. Но и сопротивление было серьезное, а аргумент один — вы нам развалите деревообработку в стране, не будет хватать сырья и т.д., — вспоминает юрист.

— Говорили открыто: зачем нам конкуренты на свою голову? — улыбается Сигитас Паулаускас. — Мы отдельно писали письма, что никакой конкуренции на внутреннем рынке не будет, наша компания гарантирует 90% экспорта. Мы покупаем сырье на общих основаниях на бирже, мы за открытый рынок.

Люди едут туда, где им лучше. Это нормально

Но сырье — вторично, главное — люди, уверен владелец VMG.

— Сперва надо учить людей. Оборудование, что новое, что старое, само не работает. На нем работают люди. У нас в Литве есть предприятие, которое работает уже тридцать лет — и прекрасно работает. Не обязательно все модернизировать. Это не определяет успех. Вот я вас посажу в самый быстрый автомобиль «Формулы-1» — и буду удивляться, почему же вы не первые на финише. Так и с дорогостоящим оборудованием. Надо знать, и как делать, и что делать.

В первый проект в Могилеве, это три предприятия в одном месте, «ВМГ Индустри» одномоментно набрала тысячу человек. Людей заранее готовили, обучали отправляли на стажировки в Литву. Кроме того есть часть персонала, «стратегическая», десятилетие работающая с Паулаускасом, они тоже трудились в Беларуси со старта.

— Такие люди должны быть в команде, должны понимать и разделять идею компании. Но год-два, и в проекте остаются только местные кадры. Стратегическая команда отправляется на новый проект, — рассказывает он.

Сейчас VMG строит в Акмянском районе Литвы фабрику ДСП стоимостью 140 млн евро. Запустить производство рассчитывают в 2020 году, трудоустроив сперва 120 человек. Из-за дефицита квалифицированной рабочей силы компания рассчитывает часть сотрудников перебросить туда с могилевского завода.

— Мы живем в открытом мире. Люди едут туда, где им лучше. Из Литвы уехало 700 тысяч человек. И что, плакать из-за этого? — размышляет Паулаускас. — Кто-то уехал работать, кто-то — учиться. Это нормально. Есть логистическая компания Girteka Logistics — там 16 тысяч водителей и две трети — из Беларуси и Украины. И это тоже нормально.

Далеко не все, уверен владелец VMG, решают деньги — и для работников, и для владельцев бизнесов.

— Да, компания должна зарабатывать деньги — мы должны заплатить государству налоги, поставщикам — за сырье, работникам — конкурентоспособную зарплату. У нас должны быть деньги на развитие и инвестиции. Я как хозяин за это время не выплатил себе ни цента. Мне важнее то, что стоимость компании растет, что нас готовы в больших объемах кредитовать банки. Наш будущий проект в Витебске — это инвестиции более 100 млн евро. Впереди еще проект на 250 млн евро. Я не боюсь за них браться — есть крепкий коллектив, который знает, как делать такие проекты. И у нас нет такого, что я — начальник, ты — дурак. Мне может позвонить любой рабочий-станочник. Никаких проблем. И так должно быть — потому что мы делаем общее дело. А вот когда надо выполнять то, о чем мы договорились, тогда существует иерархия, ответственность. Мы с Эгидиюсом работаем пятнадцать лет. Ни разу я не сказал: будешь делать так, как я говорю. И не потому, что я не знаю таких слов. Знаю. Но я должен доверять своим людям. И у меня есть основания им доверять: мы не нарушили обещаний, данных государствам, банкам и людям.

Паулаускас заверяет, что решить кадровый вопрос в Беларуси оказалось не очень сложно, так как инвестиции пошли в greenfield-проекты, людей не пришлось переучивать.

— Они не работали в разных «лесбумпромах», их научили выражать свои мысли, свое отношение к тому, что они делают. Я нечасто с ними встречаюсь. Хотя в этом году провел эксперимент. Собрал персонал среднего уровня, без топ-менеджмента. Давайте, говорю, жалуйтесь, кляузничайте (улыбается). Люди хотят открытости, хотят понимать перспективы, знать, для чего они работают, что создают. А создают они — лучший мир. У нас есть стратегия. Мы знаем, куда идем и почему работать надо так, чтобы беречь окружающую среду, соответствовать всем нормативам и стандартам, быть глобально конкурентоспособным. Мы выбрали работу по принципу циркулярной экономики, или экономики замкнутого цикла, основанной на возобновлении ресурсов и максимально полном их использовании: получив сырье, стремимся получить из него максимальную добавочную стоимость. Кора — это энергетика. Древесина должна быть переработана не в полуфабрикат, а в конечный продукт. Опилки — это плитное производство или производство пеллет. Вопроса, куда деть отходы, у нас просто нет.

Революция в производстве, революция в продажах

VMG — не мебельный холдинг, а индустриальная компания, у которой сырье — дерево, говорят топ-менеджеры. В планах компании — не только механическая переработка древесины в конечный продукт, но и выпуск биотехнологических продуктов. Актуален и вопрос создания упаковки, пригодной для вторпереработки. По биотехнологиям VMG плотно работает с Вильнюсским университетом, начинает работать и с университетом в Минске.

А вот замахиваться на ритейл литовская компания не планирует.

— Не надо хвататься за ритейл, надо быть самым эффективным в своем деле. Есть лес, есть промышленность, есть ритейл — это отдельные сферы, тут каждый должен заниматься своим делом, — уверен Паулаускас. — Что мне в Беларуси нравится: все леса государственные. В Литве половина государственная, половина — частная. У вас все четко: у лесника есть план, они занимаются выращиванием леса, санитарными рубками, основными рубками, продажей леса через биржу. А мы в Литве долго боролись с тем, что вместо нормальной работы у них этого были какие-то лесопилки, что-то химичили… Важно правильно и максимально эффективно использовать этот ресурс — лес.

Вообще оптимальное использование ресурсов — тема, проходящая через всю беседу красной нитью. К примеру, уверяет владелец VMG, если по году оборот предприятия меньше 50 млн евро, это не предприятие.

— Если миллионов 10 оборот — это вообще «гараж», а не завод. Эта продукция не будет конкурентоспособной. Нельзя на такие маленькие предприятия тратить таких дорогих людей (кивает на собственного топ-менеджера). В мире произошла четвертая промышленная революция. Надо все автоматизировать — этому нет альтернативы. Да, базисные предприятия и сейчас автоматизированы практически полностью. Но на других, к примеру, есть еще такая нудная работа как упаковка: женщины по восемь-одиннадцать часов упаковывают эти детали. Они не тяжелые, и работа не пыльная… Но все операции, где не нужны мозги человека, должны быть автоматизированы, а условия работы людей — улучшены. И мы занимаемся автоматизацией — наша компания VMG Technics создает автоматические системы, оборудование.

Но неужели у компании с многомиллионным оборотом не было искушения получить большую маржу, отказавшись от посредника в виде той же ИКЕА, на торговлю с которой приходится 80% оборота группы?

— Всем, кто готов создавать ритейл — успехов. Создавайте. Хочет концерн создавать свою сеть — пожалуйста. В Германии, Испании, Италии, России — инвестируйте в ритейл и сами сможете продавать уже не за тридцать евро, а за сто, — аргументирует Сигитас Паулаускас.

— Реально есть производители, которые, видя в магазине ИКЕА стол за 50 евро, за который им ИКЕА заплатила 30 евро, говорят: О! Сколько же они зарабатывают! Вы не считайте, кто сколько зарабатывает, считайте, какую ответственность он берет. Это разработка, создание продукта, это логистика в мировом масштабе. И у них всегда есть альтернатива — поставщиков, желающих с ними работать, много. Они выбирают производителей на международном конкурсе. По шкафу мы конкурируем с поляками, румынами, литовцами и китайцами. И контракт — на шесть месяцев. Даже когда мы построим производство в Витебске, максимальный срок контракта для нового производства будет — три-пять лет. Никаких обязательств на всю жизнь. Ты всегда должен учиться, оптимизироваться, быть готовым к тому, что конкуренты тоже построят свои новые предприятия. Попытки регулятора на это влиять, кого-то ограничивать, только искажают ситуацию, это не на пользу никому.

На вопрос, который за последние двадцать лет кому только не задавали, откроет ли ИКЕА свой магазин в Минске, Паулаускас улыбается:

— Мы просили, чтобы эту франшизу дали нам, но они говорят: мы сами. Но учтите, что сейчас меняются подходы, уже не обязательно делать физически большой магазин, все уходит в онлайн, достаточно шоу-рума в Минске и доставки.

Я отвечаю за всё

В ближайших планах новой компании группы VMG «ВМГ ВудАрт» в Беларуси — вертикально интегрированное предприятие в Витебской СЭЗ. Сюда до 2022 года компания намерена инвестировать 100 млн евро. Речь идет о деревообрабатывающем комплексе, включающем в себя производство щепы, лесопильное производство и производство готовой мебели объемом 100 тысяч куб. м в год. На первом этапе здесь будет создано 700 рабочих мест. После выхода на производственную мощность выручка составит 130 млн евро в год.

— Сейчас условия в СЭЗ гораздо менее привлекательные, чем раньше, — обращает внимание Дарья Жук. К примеру, инфраструктуру придется строить самим — и железнодорожную ветку, и электросети, дороги, водостоки. По закону при стоимости проекта выше 10 млн евро инфраструктуру строит государство, но денег на это в бюджете не заложено.

Но выбор площадок ограничен, да и близость к большому городу важны — в перспективе на предприятии будет работать больше тысячи человек.

Не оставляет Сигитас Паулаускас и проект по созданию производства в Смоленске.

— Сначала надо освоить Беларусь (улыбается). Но думаем и про Смоленск. В Беларуси не хватает фансырья — фанкряжа. А мода на различные клееные конструкции в мебельной промышленности растет. А производство лучше создавать там, где есть сырье. Сейчас мы его возим.

Но и по Беларуси еще фактически не начатый витебский проект инвестор готовится масштабировать. Эх, улыбается, если бы не банки с их нормативами и лимитами на одного заемщика. Впрочем, вспоминая о своих обязательствах перед банками Сигитас Паулаускас тут же обретает серьезность.

— Вот вы спрашивали про то, чем мы отличаемся от госпредприятий в этой отрасли. Я несу личную ответственность, персональную, перед банками, перед государством, и литовским, и белорусским, перед работниками, которым надо платить зарплату. Ответственность и моральную, и материальную. Не думаю, что также во всех «лесбумпромах». Как вышло, так и хорошо. Ну какая ответственность, если им отсрочки дают, кредиты более чем на 15 лет? У нас такого нет! — резюмирует инвестор.

Теги: Витебск, Минск