Осенью 2010 года это кровавое злодеяние буквально взорвало патриархальное спокойствие тихих Плещениц. Убита женщина, тяжело ранен ее сожитель. Преступник сознался в содеянном. Налицо были неопровержимые улики. Тем не менее следствие и судебные разбирательства длились более двух лет. Лишь недавно Верховный Суд оставил без изменения суровый приговор Минского областного суда и решение по выделению одного из эпизодов в отдельное уголовное дело. Таким образом поставлена точка в следственно-судебном марафоне.
* * *
Вечер 30 сентября 2010 года Татьяна Садометова запомнила, как говорят, на всю оставшуюся жизнь. Около 18.00 в дом, шатаясь, вошел 34–летний Денис Носов. На его рубашке слева расползлось кровавое пятно. Денис зажимал рану рукой: «Муж дома?» Татьянин супруг, местный участковый Сергей Садометов, был на работе. «Воронько Игорь порезал...» — истекающий кровью Носов тяжело опустился на стул. Татьяна позвонила в РОВД, в «скорую», метнулась к аптечке. В это время дверь широко распахнулась. На пороге стояла 19–летняя Тереза Бояревич. «Воронько Шумскую убил!» — закричала девушка. Садометова была в ужасе и растерянности. И тут она увидела подходившего к калитке человека, имя которого только что зловеще прозвучало из уст Носова и Бояревич. Ноги сами вынесли на крыльцо. Игорь Воронько криво ухмылялся: «Передай своему, я зарезал двух людей. Вот так...» Закатал окровавленный рукав синей мастерки и неспешно пошел прочь.
Приехавшие вскоре медики оказали первую помощь Денису Носову. Ему повезло. Рана была глубокой, но не смертельной. 39–летняя Тамара Шумская лежала возле забора своего дома. «Скорая» помчала ее в больницу. Но четыре зияющие в груди раны оказались несовместимыми с жизнью. По дороге Тамара скончалась.
Тереза Бояревич билась в истерике. Прибывший наряд милиции задержал и доставил в РОВД подозреваемого в убийстве и покушении на убийство Игоря Воронько.
* * *
Юности свойственно ошибаться. Она наивна, легковерна и зачастую припудренно–лживую мнимость принимает за романтическую действительность. Кроме того, желает во что бы то ни стало утвердить статус своего «я». Мать бросила Терезу Бояревич, когда девочка была совсем маленькой. Как ни старался отец, дочери не хватало женской поддержки и женского совета. Чем больше она взрослела, тем больше накапливалось всевозможных семейных противоречий, которые нередко выливались в конфликты. После одного из них 18–летняя Тереза ушла из дому. Ушла, как ей казалось, к любимому и любящему ее человеку. Внимательному, заботливому. Не смущало, что избранник вдвое старше и с мутной, как местная речушка после проливного дождя, биографией. Впрочем, в подробности жизненного пути приютившего ее 37–летнего Игоря Воронько Тереза до поры до времени особо и не вникала. Между тем тот, в ком не чаяла души, был вором–рецидивистом с огромным стажем. Начав в 16 с угона мотоцикла, в своих уголовных деяниях он уже не имел остановки. Воровал из домов, гаражей, сараев, складов, цехов производственных и ферм сельскохозяйственных предприятий. От телевизора и компьютера до бензина, молочных телят и... столовых ножей с вилками. Суммарный баланс зафиксированных в приговорах сроков заключения — 16 лет и 11 месяцев.
А еще Воронько был артистом. Эгоистично–циничный и жестокий, в зависимости от обстоятельств и собственных интересов мог в мгновение ока изменить свое поведение и криминальные повадки. Притвориться добрым, чутким, любящим. На это и купилась юная Тереза. Тем более что Воронько убеждал: с прошлым покончено навсегда. И в доказательство даже устроился на работу — обрубщиком сучьев «Миноблтоплива».
Кто такой Игорь Воронько на самом деле, она поняла уже через пару месяцев совместной жизни. Он позвонил в полночь. Сказал, что гуляет по улице, и потребовал принести... туфли. Тереза ответила: уже легла спать и заниматься глупостями не собирается. Он пришел через несколько минут. За волосы притащил Терезу на берег речки. Бил, окунал в воду и грозился утопить, если она не будет выказывать ему надлежащего «уважения». С той ночи издевательства и избиения стали горькой обыденностью. Тереза, надеясь на некое чудо, терпела почти год. 27 сентября 2010–го терпение лопнуло, и она ушла к своей знакомой Тамаре Шумской.
Воронько появился спустя двое суток. Хоть к ране прикладывай. Извинялся, просил вернуться. Хлебнувшая с избытком лиха Тереза была непреклонна. «Пожалеешь, — бросил, уходя, Воронько, — все пожалеют...»
* * *
30 сентября в половине шестого вечера Тереза Бояревич и сожитель Тамары Шумской Денис Носов возвратились с работы. В кухне сидел Воронько. Шумской он сказал, что пришел на переговоры. Носов и сожительница на несколько минут оставили его с девушкой наедине. И тогда из рукава синей мастерки Воронько вынул... штык–нож. Этот раритет — принадлежность германского магазинного карабина «маузер» образца 1898 — 1935 годов — он обнаружил когда–то, помогая куму разбирать старый дом. Грозное оружие до поры до времени хранил в сарае... «Ты думаешь, что быстро умрешь? — прошипел Воронько вжавшейся в диван Бояревич. — Нет, я буду резать тебя медленно, по кусочкам». И добавил: «Наверное, хочешь, чтобы я сначала твоих защитников прикончил?» Вошли Шумская с Носовым. Воронько взвился со стула и вонзил штык в грудь Носова. Тот оттолкнул нападавшего и выскочил из дому. Его сожительница заслонила собой девушку. Воронько, не раздумывая, нанес несколько разящих ударов. Шумская с трудом выбралась за порог, но смогла дойти лишь до забора. Силы покинули тяжелораненую женщину. Воронько присел на диван к Бояревич. Театрально протянул штык: «Видишь, что ты наделала?! Ты измучила мое сердце. Убей меня!» В это время в соседней комнате зазвонил мобильник. «Кто там еще?» — Воронько приподнялся с дивана. Бояревич бросила штык на пол. Стремглав выбежала во двор и помчалась к дому участкового. Воронько с застывшей на лице кривой ухмылкой пошел следом...
* * *
Все было ясно. Улик — с избытком. Свидетели. Убийца дал признательные показания. Правда, всю вину возложил на потерпевших. Мол, довели. Бояревич своей «строптивостью», Носов и Шумская — потворством и покрывательством «обидчицы». Дело можно было направлять в суд. И тут Воронько написал заявление, в котором сознавался в... убийстве еще одного человека. В 2002 году в деревне Метличицы Логойского района решил ограбить дом директора совхоза «Искра» Виталия Турмасова. Хозяин помешал, злодей пустил в ход нож. По горячим следам преступление не было раскрыто. Зачем понадобилось Воронько это признание, сказать сложно. Возможно, хотел потянуть время, чтобы найти какие–либо смягчающие вину нюансы. Как бы то ни было, следствие обратилось к «вновь открывшимся обстоятельствам». Допросы, экспертизы, следственные эксперименты... И... отказ Воронько от заявления. Мол, брал на себя чужой смертный грех исключительно под давлением работников правоохранительных органов. В итоге суд первой инстанции по этому эпизоду оправдывает обвиняемого. Верховный Суд направляет дело на судебное доследование. Наконец Минский областной суд выносит вердикт: для обвинения Воронько в убийстве Турмасова нет достаточных доказательств. И принимает решение о выделении из дела материалов о гибели директора совхоза «Искра». Верховный Суд соглашается с выводами. Расследование, касающееся этой трагедии, сегодня продолжается. А Игорь Воронько наконец–то водворен в ИК усиленного режима. За дикость, сотворенную в Плещеницах. На 20 лет и 6 месяцев.
...Девушка, по своей наивности связавшаяся когда–то с уголовником, помирилась с отцом, вышла замуж и уехала из Плещениц. Уехал и пострадавший от преступника ее защитник. Оба стараются забыть кровавый кошмар, обустроить жизнь на новом месте, с новыми людьми. Поэтому их имена и фамилии, так же, как и погибшей от рук убийцы, в материале изменены.
Комментарий
Геннадий Клещенок, заместитель председателя Минского областного суда:
— Образ жизни, манера поведения, психология убийцы типичны для лиц, совершающих тяжкие и особо тяжкие преступления. В собственных смертных грехах они винят кого угодно, только не себя. Своим мерзостям непременно находят «объективные» оправдания. Двуличие, хитрость, коварство, театральное позерство, стремление подчинить окружающих смыкаются с запредельной, как правило, ничем не мотивированной жестокостью. Всем и всегда следует помнить: любое серьезное сближение с такими людьми очень опасно. Это первое. И второе. Какими бы ни были подобные типы, они остаются гражданами. И перед законом равны. Не скрою, многие были недовольны решениями о недостаточности доказательной базы по эпизоду, касающемуся преступления в деревне Метличицы. И здесь уместно будет еще раз напомнить о презумпции невиновности. Любое сомнение, несмотря ни на что, должно трактоваться судом в пользу обвиняемого. Кем бы он ни был. Это один из краеугольных камней юриспруденции правового государства, в котором мы сегодня живем.
Главная
Гороскопы
