Латвия на пути к межнациональному конфликту: анализ итогов референдума о статусе русского языка

Источник материала: Материк

Прошедший 18 февраля в Латвии референдум о статусе русского языка явился важнейшим политическим событием в жизни страны за последние 8 лет, то есть с того момента, как Латвия стала членом НАТО и Евросоюза. Для большинства политиков, общественных деятелей и политологов как в Латвии, так и за рубежом это явилось большой неожиданностью. Изначально никто не предполагал, что референдум получит столь широкий политический резонанс. Действительно, референдум был инициирован русскоязычным обществом «Родной язык» как довольно ограниченное по своему замыслу мероприятие. Он готовился как ответ на инициативу латышских национал-радикалов провести референдум о запрете русских школ. Но эта антирусская инициатива не смогла набрать необходимого числа подписей в свою поддержку и провалилась. После этого исчез и первоначальный смысл референдума о русском языке. Сбор подписей в его поддержку шел вяло, в значительной степени по инерции.

Однако в сентябре прошлого года произошло событие, которое резко изменило политическую обстановку в Латвии. В стране состоялись внеочередные парламентские выборы. Победу на них одержала партия «Центр согласия», представляющая интересы подавляющего большинства русских и русскоязычных жителей Латвии, а также латышей, заинтересованных в поддержании межнационального согласия. По общепринятой политической практике именно этой партии президент должен был поручить формирование коалиционного правительства. Причем партнером «Центра согласия» могла стать Партия реформ Затлерса, не исключавшая возможности такой коалиции. Однако сильнейшее давление на Затлерса как внутри Латвии, так из за рубежа заблокировало создание такой коалиции. Партия «Центр согласия» была изолирована и правительство было сформировано из трех латышских партий, включая национал-радикалов из объединения «Все Латвии».

Таким образом, русской общине был послан недвусмысленный сигнал, что руководить страной могут только латыши. Для русских политиков, да и всех русских жителей республики стало очевидно, что как ни демонстрируй свою лояльность латвийскому государству, как ни «разоружайся перед партией», но до управления страной они не будут допущены ни при каких обстоятельствах. Это привело к серьезнейшему повороту в сознании русских Латвии. Они поняли, что политика межнационального согласия в понимании латышской элиты – это улица с односторонним движением. Что эта политика направлена на закрепление положения русских в качестве граждан второго сорта или на их мягкое вытеснение из Латвии. В итоге возник мощнейший импульс к выражению политического протеста. В этом контексте готовящийся референдум о статусе русского языка оказался очень подходящим поводом. Большинство влиятельных русских политиков, которые до этого момента занимали уклончивую позицию по вопросу о референдуме, выступили в его поддержку. Это привело к росту активности русских избирателей в процессе сбора подписей за референдум. В итоге удалось собрать 187 тысяч подписей, и ЦИК Латвии пришлось официально назначить проведение референдума.

С этого момента смысл референдума изменился. Он перестал быть референдумом о статусе русского языка и стал референдумом протеста русского меньшинства против дискриминационной национальной политики властей Латвии. И если посмотреть на итоги референдума под этим углом, то можно сделать однозначный вывод, что он стал оглушительной победой русской общины. И хотя государственный статус русского языка не получил поддержки, так как против этого проголосовало 821 722 (74,8%) граждан, принявших участие в голосовании, это никак нельзя считать поражением. Ведь все и так понимали, что победить на этом референдуме невозможно чисто арифметически, так как латыши эту инициативу не поддержат, а их – явное большинство. Но при этом русская община выступила как никогда сплоченно. За русский язык проголосовало 273 347 (24,88%), т.е. тот максимум, который вообще можно было набрать среди русских и русскоязычных жителей республики, имеющих право голоса. А это означает, что все они выразили недоверие нынешнему латвийскому государству, построенному на принципе приоритета титульной нации.

Таким образом, итоги референдума продемонстрировали наличие в Латвии первой стадии межнационального конфликта между латышским большинством и русским меньшинством. Обе стороны заняли прямо противоположные позиции по важнейшему вопросу не только политической, но и общественной жизни – вопросу о языке. Причем и латыши и русские выступили сплоченно, как этнические общности. И если факт существования латышей как сформировавшейся этнической общности был и так для всех очевиден, то действия русского меньшинства показали, что оно тоже превратилось в Латвии в устойчивую этническую общность, способную не только артикулировать свои интересы, но и консолидировано отстаивать их в политическом поле.

Латыши, выступив сплоченно против русского языка, послали русской общине недвусмысленный сигнал, что именно они, как этническое большинство, будут и дальше устанавливать в Латвии те порядки, какие считают нужными. Претензии русских на равноправное представительство в общественной и политической жизни страны были отвергнуты. Таким образом, референдум выявил антагонистическое противоречие интересов между двумя общинами. Власти Латвии пытаются доказать, что это противоречие возникло как результат проведения референдума. Но противоречия такого рода не могут возникнуть по чисто формальному поводу. Сам референдум был бы невозможен, если бы не реальный конфликт интересов, существующий в жизни. Роль референдума состояла лишь в том, что он обнажил этот конфликт, представил его в наиболее концентрированной форме.

Драматизм ситуации состоит в том, что данное противоречие, не может быть разрешено в рамках нормального демократического процесса, так как формальное латышское большинство, голосующее по этническому признаку, не позволяет этого сделать. А латышская элита, вместо того, чтобы повлиять на это большинство, подтолкнуть его в сторону компромисса с русскими, напротив, заняла непримиримую позицию. То есть создалась ситуация, типичная для межнационального конфликта, когда меньшинство осознало, что добиться своих целей конституционными методами невозможно. А большинство не желает идти даже на незначительные уступки. И эта ситуация будет неумолимо подталкивать русское меньшинство к выходу за конституционные рамки политической борьбы.

В значительной степени конфронтационная позиция латышского большинства стала результатом многолетней пропаганды со стороны властей, представляющих русских как «оккупантов», незаконно находящихся на территории Латвии. На самом деле этот тезис является грубым вымыслом. В настоящее время, латыши составляют 62,1% населения Латвии, то есть столько же, сколько проживало на этой территории латышей в 1914 году, перед началом первой мировой войны. В ходе двух мировых войн и связанных с ними событий на территории Латвии были фактически полностью уничтожены две национальные общины – немецкая и еврейская, а число русских жителей республики существенно сократилось. Последующая миграция в Латвию представителей различных национальностей СССР просто восстановила справедливый этнический баланс, который исторически сложился в Латвии в начале 20-ого века.

[Для справки: Численность населения Латвии – 2 067 887 чел. латышей – 1 284 194 (62,1%). Русских (великороссы, украинцы, белорусы) – 670 295 (32,4%). Из них 300 000 тыс. являются «негражданами».]

Пока каждая из сторон – русские и латыши – находится в стадии осмысления нового состояния латвийского общества. Идет оценка соотношения сил как внутри Латвии, так и вокруг нее, происходит прикидка различных вариантов дальнейших действий, в зависимости от поведения противоположной стороны. Именно поэтому межэтнический конфликт находится пока на первичной стадии, когда еще есть возможности предотвратить его развитие по сценарию силовой конфронтации. Еще не достигнута высокая степень взаимного ожесточении, когда основой противостояния становятся уже не политические, а личные мотивы (например, потеря жилища или бизнеса, убитые, покалеченные или репрессивные родственники и друзья). Еще не сложились группы интересов, заинтересованные в силовом варианте развития конфликта, такие как политические организации, лидеры и активисты, выдвинувшиеся на уличных акциях протеста, боевые подпольные группы, получающие финансирование из различных источников, ну и естественно государственные организации и чиновники, ответственные за пресечение такого рода деятельности. Еще не втянуты в конфликт соответствующие структуры внешних игроков.

Как долго будет протекать эта первоначальная стадия межэтнического конфликта и когда начнется его переход в новую стадию, сказать пока сложно. Все это будет зависеть от множества факторов, как внутренних так и внешних. Большое значение будет иметь развитие мирового экономического кризиса и его влияние на Латвию. Но главная роль, конечно, будет принадлежать внутренним факторам и прежде всего, позиции властей Латвии по национальному вопросу. Ведь инициатива сейчас именно за правительством. Ему послан определенный сигнал, и оно должно найти адекватные ответы на этот вызов. И здесь крайне важна правильная интерпретация результатов референдума и новой политической ситуации, сложившейся после него. Сейчас нет уверенности, что власти Латвии до конца поняли то, что произошло.

Прежде всего, правительству Латвии не следует обольщаться формальными цифрами на референдуме. Тот факт, что за русский язык проголосовала лишь четверть избирателей, вовсе не значит, что в назревающем межэтническом конфликте соотношение сил будет таким же. Ведь в Латвии проживает еще 300 тыс. т.н. «неграждан», в основном этнических русских. То что они настроены еще более радикально, чем граждане, не вызывает сомнения, так как их права ущемлены в гораздо большей степени. В определенном смысле русских и русскоязычных представителей других национальностей и меньшинством-то назвать нельзя, так как в совокупности они составляют около 40% жителей Латвии. И заставить их замолчать, опираясь на незначительное формальное большинство просто нереально.

Но и это еще не все. Следует учитывать неравномерное распределение русского населения по территории Латвии. Итоги голосования показали, что русские имеют преобладание в двух стратегически важных регионах. Первый из них – Латгалия, где за русский язык проголосовало 55,57% избирателей. При этом в Даугавпилсе «за» проголосовало 85,18%, в Резекне 60,29%, в Лудзе 59,69%, а в приграничном Зилупе 90,25%. Если же добавить к голосовавшим «за» неграждан (предположив, что соотношение русских граждан и неграждан примерно одинаково), то за русский язык в Латгалии проголосовал бы 71% жителей. Таким образом, русская община имеет в этом регионе явное численное превосходство. А стратегическая важность этого региона состоит в том, что он граничит с Россией и Белоруссией. И это делает его отделение от Латвии практически возможным.

Вторым местом, где русский язык получил значительное количество голосов, стала столица Латвии. В Риге за русский язык проголосовало 119621 (37,98%), против – 193976 (61,59%). Но если добавить к тем, кто голосовал «за» неграждан (опять исходя из соотношения один к одному), то получится, что «за» проголосовало бы 55,22% рижан. Таким образом, и в Риге русские имеют преобладающие позиции. Думаю, что важность контроля над столицей при любом межнациональном конфликте объяснять не нужно. Это и так понятно. Причем и в первом и во втором случае Россия может оказать действиям русской общины реальную помощь. В Латгалии – с прилегающей территории, а в Риге – со стороны моря. Тут начинаешь понимать, почему правительство Латвии возражало против продажи Францией России десантных кораблей «Мистраль». Видимо, латышское руководство подспудно не исключает такой вариант развития событий.

В этой ситуации, учитывая опасность дальнейшего развития межэтнического конфликта, правительству Латвии было бы разумно сгладить существующие противоречия с русской общиной. К этому, собственно, и призвал латвийские власти официальный представитель МИД России А.К.Лукашевич, прокомментировав 19 февраля итоги референдума. По его словам, референдум показал несогласие русскоязычных граждан Латвии «с курсом на построение моноэтнического общества». Лукашевич также выразил надежду, что «голос русскоязычного населения Латвии будет услышан как правящими кругами этого государства, так и международными организациями, призванными обеспечить выполнение общепринятых норм в области соблюдения законных прав и интересов национальных меньшинств».

Для нормализации ситуации властям Латвии понадобилось бы пойти всего лишь на минимальные уступки русскому меньшинству. Достаточно было бы ликвидировать языковую инспекцию, присвоить русскому языку статус регионального в Латгалии и Риге, а также принять закон об автоматическом предоставлении гражданства всем детям неграждан, родившимся в Латвии после получения независимости. Помимо этого, следовало бы остановить все законодательные инициативы, направленные на дальнейшее ущемление прав русского населения. Это показало бы русским жителям республики, что к их мнению прислушались и что у них есть возможность влиять на принятие государственных решений демократическим путем. Как следствие, волна этнической конфронтации начала бы спадать и Латвия вернулась бы к нормальной жизни.

Но пока реакция властей на результаты референдума не внушает оптимизма. Отдельные здравые оценки тонут в многоголосье победного торжества. А премьер-министр Домбровскис в своем блоге даже написал, что "маргиналы, которые этим референдумом хотели внести раскол в общество, потерпели поражение». И это при том, что практически все русские граждане проголосовали за русский язык. То есть получилось, что «маргиналы», это те, кто выражает мнение практически всех русских жителей Латвии. Таким образом, Домбровскис дал ясно понять, что мнение русской общины для него «маргинально». А из итогов референдума Домбровскис сделал весьма своеобразные выводы. По его словам, результаты голосования «указывают на необходимость активных действий по формированию современной национальной идентичности и чувства принадлежности к Латвийскому государству, укреплению позиций латышского языка и его объединяющей роли в обществе, а также по предотвращению рисков формирования двухобщинного государства».

Одновременно власти прибегли к тактике забалтывания темы межобщинного диалога. Постоянно упоминая о необходимости такого диалога, они на практике предлагают меры, либо не имеющие никакого практического смысла для русских жителей республики, либо еще больше ущемляющие их права. В частности, планируются мероприятия по созданию «единого информационного пространства», прежде всего, по обеспечению вещания латышских СМИ в приграничных регионах. Предполагается также расширить программы гражданского воспитания: разъяснения основ государства, истории Латвии, национальных и демократических ценностей, а также предложения по выделению госдотаций на программы обучения латышскому языку нацменьшинств и обеспечение доступности латышской культуры и образования для детей из уехавших из Латвии семей. Предусматривается и ограничение демократических институтов путем разработки законодательных актов регулирующих инициирование, организацию и надзор за проведением референдумов. То есть правительство Латвии дает понять, что не только не будет учитывать требования русского меньшинства, но напротив, намерено усилить ассимиляторскую политику и давление на русскую общину.

Возможно, взяв курс на жесткую конфронтацию с русским меньшинством, правительство Латвии считает, что русских удастся запугать и они откажутся от дальнейшей борьбы, или по крайней мере, не рискнут идти на действия, выходящие за рамки конституционного поля. Однако, эти надежды представляются не достаточно обоснованными. Факты показывают, что русская община отказываться от борьбы не намерена. Например, известный русский общественный деятель Александр Гапоненко уже сообщил, что в ближайшее время в Латвии состоится языковой референдум для неграждан, а также будут организованы выборы, не представленных в парламенте депутатов.

Можно предположить, что на этом действия русской общины не закончатся. Далее могут последовать такие шаги как избрание в Латгалии и Риге русских комитетов, выдвижение требования автономии для Латгалии, отказ от уплаты налогов, создание групп быстрого реагирования для участия в уличных акциях, проведение массовых демонстраций с требованием открыть границу с Россией, ну и наконец, массовые прорывы границы как это было в ГДР в 1989 году. Ну, а если латышские пограничники начнут стрелять в людей, то тут уже может вмешаться Россия, чтобы взять под защиту своих соотечественников.

Возможно, латышские политики думают, что их защитит НАТО. Но на этот счет имеются большие сомнения. Во-первых, у НАТО просто не имеется достаточно военных сил для того, чтобы быстро оказать помощь латышским властям. Ну, а во-вторых, при упомянутом сценарии не будет casus belli для оказания военной помощи. Ведь будет иметь место не агрессия России против Латвии, а межэтнический конфликт в Латвии, куда Россия будет вынуждена вмешаться с целью предотвращения массовых убийств на этнической почве. И вовсе не факт, что все члены НАТО захотят в данном случае встать на сторону правительства Латвии. На Западе далеко не все в восторге от вызывающего поведения латвийских властей в области национальной политики.

Например, в опубликованном 21 февраля докладе Европейской комиссии по борьбе с расизмом и нетерпимостью (ЕКРН) Совета Европы Латвия была подвергнута критике за отказ выполнить рекомендации о расширении прав неграждан и национальных меньшинств. В частности, ЕКРН призывает латвийские власти дать негражданам право голоса на выборах самоуправлений, автоматически выдавать гражданство детям неграждан, родившихся после 1991 года, обеспечить бесплатные курсы латышского языка желающим натурализоваться. Как необоснованные и дискриминационные оцениваются ограничения для работы неграждан в муниципальной полиции. ЕКРН рекомендует отменить положения о лишении муниципальных депутатов мандата за недостаточное владение латышским, а также создать особую программу подготовки учителей для двуязычного образования. Также отмечается, что в Риге общее сокращение числа школ в 2009-2011 годах в основном затрагивает нелатышские школы. Комиссия призывает пересмотреть Закон об электронных СМИ в отношении ограничений вещания на негосударственном языке. Она также осуждает попытки почитать память военнослужащих Ваффен СС.

Поэтому есть веские основание предположить, что НАТО предпочтет военному конфликту с Россией договоренность о проведение в Латвии совместной миротворческой операции. В этом случае Совбез ООН примет решение о вводе в Латвию международного контингента миротворчески сил. При этом российские и белорусские войска возьмут под контроль районы с преобладающим русским населением, а войска НАТО – районы с латышским населением. После этого начнутся долгие переговоры по примирению русской и латышской общин. Понятно, что такое примирение, если и станет возможным, то только на основе удовлетворения основных требований русской общины, причем, не в урезанном, а в полном виде. Это будет означать закрепление в конституции страны принципа двухобщинной государственности, включая принцип паритетного представительства обоих общин в органах власти. Естественно – существование двух государственных языков, а также предоставление Латгалии широкой автономии. То есть, латыши рискуют получить гораздо худший вариант государства, чем они могли бы иметь, пойдя на определенные уступки русской общине по итогам референдума. Не говоря уже о том, что обоим общинам придется пройти, через боль, страдания и жертвы, прежде чем этот вариант государства будет реализован. Поэтому встает вопрос: зачем идти столь длинным и тернистым путем, когда можно спокойно договориться уже сейчас?

Михаил Александров, заведующий отделом Прибалтики Института стран СНГ