«В колонии окончательно дошло, что натворила». Как живет женщина, осужденная за убийство ребенка

Источник материала:

«Может, со Светланой сразу после выхода из колонии работали психологи? Кто из специалистов помогал ей вернуться к жизни и наладить отношения с детьми?» — эти вопросы для деревенских жителей из разряда научной фантастики, они слушают их с улыбкой и коротко, емко отвечают: «Абы што! Глупасцi». Светлана просто вернулась из колонии домой и жизнь потекла дальше. О том, что она убила новорожденную дочку восемь лет назад, прямо никто не говорит, это называют «ошибкой, так случилось, после того самого случая». Сейчас у Светланы новый мужчина и ребенок под сердцем. Женщина снова беременна.

Фото носит иллюстративный характер. Кадр из фильма «Дебют»: предоставлено режиссером

Какое бы суровое наказание за убийство ребенка не выносил суд, дети продолжают погибать от рук собственных мам. В большинстве случаев женщин признают вменяемыми, это значит, они отдавали отчет в том, что делали, и осознавали: они лишают жизни маленького человека. На днях суд приговорил молодую маму из Лунинца за жесткое убийство 8-месячной дочки к максимальному наказанию для женщины — 25 годам лишения свободы, ее знакомого — к смертной казни. На 11 лет была осуждена пинчанка за убийство новорожденной дочки, жительницу Барановичей, которая родила здорового малыша и выбросила в мусорный контейнер, наказали 9 годами лишения свободы, сообщает TUT.by.

Женщины отправляются в колонию, и как складывается их дальнейшая судьба, почти неизвестно. Насколько общество готово принять их обратно после срока? Меняют ли они место жительства или возвращаются туда, где однажды убили собственного ребенка? Как налаживают отношения с детьми, которым много лет говорили, что их мама работает где-то далеко и скоро вернется?

TUT.BY встретился с 34-летней Светланой, которая в 2011 году была признана виновной по ч. 2 ст. 139 УК «Убийство» и приговорена к пяти годам лишения свободы, наказанию ниже низшего предела.

Как говорят в деревне, она отсидела от звонка до звонка, и три года назад вернулась домой. В интересах детей Светланы мы не стали указывать населенный пункт, где сейчас живет семья, а также по этическим соображениям изменили имена всех собеседников.

Дочку родила над помойным ведром и утопила

Наталья Васильевна размешивает в огромном алюминиевом тазике салат, который через несколько часов закатает и отправит в погреб, и поглядывает на часы. Нужно все успеть, пока Илья, «мой красаўчык», не вернется из школы. Илья — это старший сын Светланы, сегодня после уроков он обещал заехать к бабушке.

На первый взгляд, в этом доме за 8 лет, с момента нашей прошлой встречи, ничего не изменилось: везде расставлены фотографии Ильи и его сестры Ксении, Наталья Васильевна по-прежнему вся в хозяйстве — то тыквы нужно перевезти, то одежду постирать. Но на самом деле изменилось многое: невестка Светлана вышла на свободу, а сына Натальи Васильевны нет больше в живых.

Пока Светлана сидела в колонии, умер ее муж Фото: Вадим Замировский / TUT.BY

— Мой жа Коля памёр, цыроз печанi, — вздыхает женщина, не отводя взгляда от портрета Николая. Осенью 2011 года он говорил нам, что дождется свою жену из колонии и ни в чем не винит, потому что любит.

Николай и Светлана поженились в 2004 году и поначалу жили нормально, он работал трактористом, она швеей. Потом Коля стал пить. В семье подрастали двое детей, а в 2010 году Светлана забеременела третьим ребенком.

— Я даже не догадывалась про это, Света всю зиму проходила в большой куртке мужа, — вспоминает соседка Ольга.

Хоть Светлана и скрывала беременность, но родственники заметили живот, надавили на замкнутую молодую маму, и она призналась: действительно ждет ребенка. Но на учет так и не стала, а весной живот пропал, это, конечно, заметили, но Светлана все объяснила выкидышем. На самом деле, пока спал муж и дети, она родила дочку прямо над помойным ведром и утопила. А через месяц совершенно случайно труп новорожденной нашли в поле. На Светлану надели наручники, пять лет в деревне ее больше никто не видел: она полностью признала вину на суде, раскаялась и отбывала наказание.

«В душу к ней не лезем, делаем вид, что ничего не было»

Даже зная все подробности убийства, люди, кажется, не изменили отношение к Светлане.

— Она нормальный человек, здоровается, улыбается, — местные немного удивлены вопросами о Светлане. Что было, то прошло. — В душу к ней не лезем, делаем вид, что ничего не было.

Говорят, муж Николай так и не узнал, что ребенок был не от него. ДНК подтвердило: биологический отец другой и, по сведениям деревенских, он тоже умер. О том, что Светлана убила новорожденную дочку, прямо никто не говорит, это называют «ошибкой, так случилось, после того самого случая». И только черный безымянный крест на крошечной могиле и букет искусственных цветов напоминают о короткой жизни девочки. Ее на местном кладбище похоронила свекровь Светланы, и она же все пять лет, пока молодая мама отбывала наказание, была опекуном старших детей.

— Света мне пicала пiсьма, дзецям пасылала малюнкi, яна ж дужа хораша рысуе, — рассказывает TUT.BY Наталья Васильевна. — Калi вышла з калонii, дык чатыры месяцы жыла ў мяне. Я ёй сама казала, што маладая, знойдзе сабе яшчэ мужчыну, i знайшла, цяпер абодва прыязджаюць да мяне ў госцi.

В этой квартире восемь лет назад погибла новорожденная девочка Фото: Вадим Замировский / TUT.BY

Позже Светлана с детьми переехала жить к своим родителям. На все вопросы, кто помогал женщине возвращаться к нормальной жизни, работали ли с ней психологи, деревенские улыбаются и коротко, емко отвечают: «Абы што! Глупасцi!» Ответа на вопрос, почему произошла эта трагедия и женщина, которую они сами называли «заботливой мамой», оказалась за решеткой, в деревне никто не знает до сих пор.

— Одно скажу, Света очень хороший человек. И на суде я так говорила. Такое может быть с каждым, — вступается за Светлану ее бывшая подруга и соседка Юлия. Они не один год жили в двухэтажном колхозном квартирном доме. В деревне вся жизнь на виду, а если вы еще соседи — скрыть практически ничего невозможно, но Светлане это удалось.

— Как с каждым? Каждый может задушить? — услышав наш разговор, прямо бледнеет еще одна соседка Ольга.

— Ну мало ли что? Это же было ночью. Может, она мужыка прикрыла? Я бы на ее месте тоже мужыка прикрыла бы и взяла все на себя (на суде и в разговоре с нами Светлана признала вину. — Прим. TUT.BY). Я с ней дружила и никогда бы не подумала, что она так может сделать. Видела Свету после колонии, здоровались — и все. Все деревни одинаковые: обсудили и забыли, — отмечает Юлия.

«Колония — это место, где лучше держать язык за зубами, душу не раскрывать»

Новость о том, что Светлана снова ждет ребенка, по деревне разлетелась быстро. Но мнения тут разошлись: от того, что ей нельзя рожать «после той ошибки», до обратного: «В этот раз точно ничего не случится».

Светлану мы застаем в большом и ухоженном доме родителей, она не сразу соглашается на беседу, говорит, ей это незачем, переубеждает лишь тот факт, что, возможно, этот разговор остановит хоть одну женщину, которая точно так же, как Светлана, скрывает беременность.

Чуть позже Светлана признается: она замкнутый человек, ей трудно даются все эти разговоры и проще промолчать, чем открыться.

— Никто мне после колонии не помогал, только родные, — рассказывает нам Светлана. — Освободилась и пошла в милицию отмечаться. До сих пор хожу раз в три месяца, смотрят, чтобы не было никаких нарушений. Срок я отсидела, но судимость не погашена еще. Если не ошибаюсь, раз это особо тяжкая статья, должно пройти восемь лет после освобождения.

Светлана, услышав вопросы про психологов, говорит точь-в-точь как местные жители: «Абы што!» Что в переводе значит, никто ей помощь не предлагал, а она и не просила.

— У меня такой характер, что все держу в себе, — отмечает женщина. — Я сразу знала, мне нужно устроиться на работу, пошла в центр занятости, и дали направление в колхоз.

По словам Светланы, дети не задавали ей вопросов о том, где она была пять лет, и эту тему в семье решили не поднимать. Односельчане в лицо ничего не высказывали: «Кто со мной общался, до сих пор общается, а кто не хочет, это его решение, я же не могу заставить».

На могиле девочки черный безымянный крест Фото: Вадим Замировский / TUT.BY

Поначалу мы беседуем о настоящем, не касаясь прошлой жизни и совершенного преступления. Улыбка на лице Светланы появляется лишь тогда, когда вопросы касаются беременности.

— Будет мальчик, — она кладет руку на живот, на пальце — кольцо из белого металла. — Сейчас живу в гражданском браке, ребенку мы рады. Понятно, что ему (гражданскому мужу. — Прим. TUT.BY) уже в деревне все рассказали, он знает, что я сидела.

— Женщины, которые освободились из колонии, рассказывали: если провести больше трех лет за решеткой, рушится вся жизнь. Теряются все связи, отношения с близкими. Вы провели в колонии пять лет, она исправляет или делает человека еще более жестоким?

— Все зависит от самого человека, как я говорю, просто потраченное время. Колония — такое место, где в ноги никто тебе не кланяется, кто-то может мило улыбаться, а потом что-нибудь сделать. Это место, где лучше держать язык за зубами, душу не раскрывать. <…> В колонии та же наша рутинная жизнь, только обнесенная забором.

Выступая с последним словом в суде, Светлана плакала и раскаивалась, вот почему она вместо минимального наказания в 8 лет получила 5. Как сейчас рассказывает женщина, в колонии до нее «окончательно дошло», что она натворила, и начался ее личный кошмар.

— Можно было все изменить, и все было бы хорошо, — смотрит куда-то вдаль Светлана.

Про причины своего поступка она не рассказывает, обронив, что муж пил, в семье все было не очень хорошо, слишком много всего накопилось. Теперь ей кажется, если бы тогда не промолчала, кому-то рассказала про свою жизнь, все «могло бы получиться по-другому».

— Держишь все в себе, держишь, а это накапливается, — вздыхает Светлана и замолкает. Мы слишком близко подошли к теме убийства ребенка, об этом она не говорила даже в колонии, ей это посоветовал начальник отряда, мало ли как отреагируют другие осужденные.

Сейчас Светлана и семья смотрят сериал, в котором показывают беби-боксы. В других странах для нежеланных детей — это шанс на жизнь, но в Беларуси долгие дискуссии, почему у нас не могут появиться такие «окна жизни», закончились ничем.

— Зря, что у нас такого нет, чем выбрасывать детей на улицу, их можно будет оставить в беби-боксе, а если найдутся хорошие люди, усыновят, — на этом наш разговор со Светланой заканчивается.

Говорят, когда она первый раз оказалась на могиле дочки, расплакалась. Но про это сама она не расскажет.

Теги: Новости