Жила-была Мощёнка. История деревни, ставшей частью Бреста

Источник материала:

Мощёнка из числа самых маленьких деревушек, вошедших в черту города более десяти лет назад. Однажды спрятавшись в гуще леса, она и сейчас утопает в столетних деревьях, и её по-прежнему не так легко найти.

Автор фото: Наталья ШЛЯЖКО

Хотя расположена она примерно в пяти километрах к северо-востоку от центра Бреста, недалеко от неё проходит и автомагистраль М1.

Снести, построить форт

Сказать, сколько столетий деревушке, очень сложно, поскольку сведений об этом сохранилось мало. Известно, что в XIX столетии деревня находилась в Брестском уезде Гродненской губернии. Входила в состав имения Черни, которым владел Ягмин. После ревизии 1858 года в деревне насчитывалась 61 душа.

В 1870 году относилась она к Чернинской сельской общине. В 1897-м в ней находилось 17 дворов, проживало 150 жителей, входила она в Косичскую волость Брестского уезда Гродненской губернии, а с 1921 года по 1939 год– в Косичской гмине Брестского повета Полесского воеводства. На 30 сентября 1921 года в деревне имелось 13 дворов и 74 жителя. Мощёнка была в составе сельхозпредприятия «Молодая гвардия» – центр Черни. В 2005 году насчитывалось 31 хозяйство и 51 житель. Деревня жила, здесь рождались, женились, трудились… А ведь могло быть всё иначе…

Когда-то генерал Карбышев на месте Мощёнки собирался построить форт, даже была установлена часть укреплений и уже начали вести ремонтные работы. Саму деревню планировали снести, но помешала Первая мировая. С того далёкого времени осталось совсем немного – старый деревянный крест, креплённый квадратными гвоздями, выкованные местным кузнецом.

По словам жительницы Мощёнки, 87-летней Ольги Шпильчук, на месте, где сейчас он стоит, раньше была дорога, впадавшая в единственную улицу деревни, которая вела в Черни. Возможно, в этом месте был перекрёсток, а по сложившимся традициям, в таких местах всегда устанавливали кресты, чтобы они защищали деревню от бедствий. Вот и моя собеседница так считает. Сколько он здесь находится, она точно не знает, но думает, что более сотни лет. Жители всегда бережно к нему относились, смогли его даже отстоять в советский период атеистического лихолетья.

Босиком по снегу

«В Мощёнке всегда жили дружно: поддерживали друг друга в беде и радости,– вспоминает Ольга Григорьевна. – Люди жили тоже по-разному: кто работал – тот имел всё, а кто пил – добра не было: страдала семья. У каждого было хозяйство, растили сады, засаживали огороды – самый большой приусадебный участок был пятьдесят соток, остальные поменьше. Излишки урожая отвозили на базар в город. А вот льна своего не имели: здесь мало было земли. Даже своей рубашки не было из чего сделать. Всё купленное – сорочка, штаны… За полотном в Брест ездили, затем из него сами шили одежду. Правда, у многих не было денег, чтобы купить полотно… Дети босиком зимой выходили, но не болели, как сейчас.

Работали, в основном, в городе, в колхозе мало кто трудился. После трудового дня приходили на вечёрки: вышивали, вязали, шили. Не обходились они и без гармони, песен, танцев, шуток и смеха. По праздникам и воскресеньям, к слову, в Мощёнке никогда не трудились, собирались на лавочках. На этой лавочке (авт. на которой мы сидели и беседовали с Ольгой Григорьевной) испокон веков засиживались, – продолжает рассказывать моя собеседница. – Говорили обо всём: что было и что есть, вспоминали детство, делились новостями… Молодежь на танцы и в школу ходила в Черни. Магазина своего не было, приезжала автолавка. Так вот и жизнь проходила».

Каравайное пророчество

Одним из главных событий Мощёнки, впрочем, как и других деревень, были свадьбы. Ольга Шпильчук рассказала, как она выходила замуж: «Свадьба была весёлая и большая. В огороде поставили теплицу, накрывали клеёнкой, потому что в доме было мало места. Куда выбросишь мебель и вещи? В первый день, в субботу, у меня проходило торжество, а на второй день – у жениха. Ехали за невестой на легковых машинах, а раньше на лошадях. Пару коней запрягали, украшали цветами, лентами, зеленью…

Когда меня привезли в дом жениха, вышли встречать свёкор со свекровью и гости. На тарелке, когда «витали» молодых, стояла водка с рюмками, лежал хлеб. Говорили: «Хлеб, соль и вода – вот такая встреча была». Затем садились за столы, и начиналось продолжение торжества. Готовили тогда не так, как сейчас – варили холодец, запекали мясо в печке, жарили рыбу… Было просто, но вкусно.

Когда делили каравай, то сразу и одаривали молодых. Невесте давали отрезы на платье, блузку, юбку… Жениху – деньги, правда, мало тогда, кто дарил их. В ответ невеста дарила подарки новым родственникам: свекрови – ткань, платок и фартук, а свёкру – ткань, только на рубашку».

Каравай вносил перевязанный вышитыми ручниками «дружко». Выбирали его из числа родственников. Каравай сами пекли… Приглашали четыре каравайницы (позже я тоже была каравайницей), потому что тяжело одной управиться. Нужно было не только месить и выпекать, но и делать цветы, а затем украшать его. Перед началом замеса всегда молились, просили благословения для молодых.

Прежде чем поставить в печку, обязательно его перекрещивали. Старшие каравайницы контролировали температуру, чтобы он не подгорел, а ещё следили за тем, как выпекается: правильно или нет. Бывало, вынимают каравай, а он раз – и пошёл дыркой.
Говорили на это, что молодые жить долго не будут в паре или кто-то раньше из супругов умрёт». Здесь я не удержалась и спросила: «Это сбывалось?» Моя собеседница ответила, что нет. «А может, было всё хорошо и от того, что неудавшийся каравай заново замешивали и выпекали, – говорит она.– Во второй раз он почти всегда удавался. Так было с караваем, который я выпекала для соседки».

По её словам, молодые жили долго вместе. Ещё моя собеседница, отметила, что выпекание главного атрибута свадьбы всегда проходило с песнями и танцами. Ведь это было радостное событие, как и сама свадьба, поскольку такие праздники дарили только добрые эмоции…