С подачи премьера г–на Медведева вновь оживилось обсуждение темы введения единой валюты на постсоветском пространстве — сейчас в контурах возможного Евразийского союза. Преобладающая позиция такова: введение общей валюты — перспектива реальная, но все–таки довольно отдаленная. Введение общей валюты рассматривается как высшая ступень экономической интеграции. Однако, по моему мнению, общая валюта имеет и важное идеологическое измерение. Очевидно, что переход на общую валюту могут позволить себе только идеологически, ценностно близкие страны.
Типичный (и, пожалуй, пока единственный) пример здесь — европейская валюта. Появление единой европейской валюты и расширение зоны евро отчетливо имело не только экономическую, но и идеологическую мотивацию. Более того, нынешняя ситуация в ЕС заставляет думать, что идея порой превалировала над экономической прозой. Тем не менее единая валюта стала важным идеологическим инструментом европейской консолидации. Само название валюты — евро — несет выраженную смысловую нагрузку. То, что изображено на деньгах — бумажных купюрах и монетах, — является весьма важным атрибутом политической идеологии. Непременным символом европейской валюты стали контуры объединенной Европы — каждодневное напоминание жителям зоны евро, что они в первую очередь европейцы.
Полагаю, что те же вопросы встанут и перед странами — участницами Евразийского союза, когда дело дойдет до введения единой валюты: как эту валюту назвать и что на ней изобразить? А это, повторяю, вопрос идеологии. И вот здесь встает главный вопрос: а какова идеология Евразийского союза? Идеология подобного крупного наднационального образования должна включать в себя ряд аспектов. Во–первых, это представления о прошлом, в котором лежат предпосылки для политического объединения в настоящем и будущем. Во–вторых, это те ценностные основания, на которых строится политическое объединение. В–третьих, это некий проект, т.е. то «светлое будущее» (возможно, с легким оттенком романтики), ради которого, собственно, и затевается интеграция.
Надо признать, выработка подобной идеологии — задача не из легких. Даже такое продвинутое объединение, как ЕС, служащее ориентиром для инициаторов евразийской интеграции, справляется с ней далеко не блестящим образом. Европейская идеология как комплекс представлений о европейской цивилизации и европейских ценностях, безусловно, существует. Однако в европейской идеологии, как представляется, отсутствует один из главных элементов — проект будущего, и это во многом порождает те кризисные явления, которые сегодня существуют в ЕС. Понятие «европейские ценности» на поверку также далеко не бесспорно — во всяком случае, казенно–бюрократическое их понимание, исходящее из высоких брюссельских кабинетов, устраивает в Европе далеко не всех. Ложное целеполагание — «построение коммунизма» — сгубило в свое время и СССР. Так что идеология — вещь сложная, ответственная, а подчас и опасная. И пренебрегать ею при проектировании интеграционных процессов континентального масштаба — по меньшей мере легкомысленно.
Однако идеология сегодня остается, пожалуй, главной ахиллесовой пятой евразийской интеграции. Политики всеми силами стараются обходить идеологическую тематику, концентрируясь исключительно на экономической стороне вопроса. В лучшем случае звучат невнятные фразы об общем прошлом и дружбе народов. Связано это, по всей видимости, как с негативным опытом идеологического строительства в СССР, из которого вышли большинство современных постсоветских политиков, так и с «экономикоцентризмом» современного мышления, когда экономика воспринимается как самодовлеющая субстанция, которая якобы исключительно и определяет человеческое бытие. При этом забывается, что связь между экономикой, политикой и идеологией взаимная. Экономика в конечном счете выстраивается во многом исходя из идеологических и ценностных соображений политических субъектов. Применительно к Евразийскому союзу идеология может выступить той «смазкой», которая стимулирует, ускорит процессы экономической интеграции. Идеологические ориентиры дадут представление, как отстраивать нашу общую экономику. Вне идеологии экономические процессы на постсоветском пространстве превращаются в борьбу эгоизмов даже не отдельных государств, а всевозможных «хозяйствующих субъектов», корпораций, кланов... Отсюда — все эти сахарные, молочные, нефтегазовые и прочие «войны».
Поэтому идеологический вопрос стоит на повестке евразийской интеграции особенно остро. Без внятного идеологического обеспечения интеграционные процессы вновь и вновь будут наталкиваться на конфликты между преследующими свои эгоистические интересы «экономическими субъектами». Так, непроработанность идеологической составляющей привела к пробуксовке Союзного государства Беларуси и России. Отсутствие общей идеологической рамки вело к тому, что белорусская и российская стороны понимали сущностное наполнение интеграционных процессов очень по–разному и зачастую преследовали взаимоисключающие цели. Естественно, это вело к недоразумениям и конфликтам. При строительстве Евразийского союза этот опыт должен быть обязательно учтен.
Идеология — то, что позволит обуздать сиюминутный эгоизм, подчинить его логике общего интеграционного движения, от которого в конечном счете должны выиграть все. Какой может быть идеология Евразийского союза? Об этом мы поговорим в дальнейшем.
Главная
Гороскопы
