Отец де-факто. Как папа с ДЦП борется за "возвращение" дочери, которая и так живет с ним

Источник материала:

Борис Фейгин — инвалид первой группы. Детство, отрочество и юность он провел в интернатах. О своем прошлом рассказывает коротко и емко: 10 лет лежал, 4 года ползал. Летать не научился, но сумел встать на ноги, найти работу, купить квартиру и забрать из детдома свою пятилетнюю дочь. «Если бы не она, я бы так и остался в интернате», — говорит мужчина. Сейчас 13-летняя Анна живет в новой семье биологического отца. Однако папой Борис является только де-факто: де-юре Аня — подопечная второй жены Бориса. Недавно мужчина подал иск в суд, чтобы официально вернуть себе дочь, с которой и так живет почти 8 лет.

36-летний Борис 28 лет своей жизни провел в интернатах. Почему он там оказался, мужчина узнал только в зрелом возрасте, когда поехал в родной Гомель, чтобы найти своих родителей. Как оказалось, к тому времени мама с папой уехали жить в другую страну. Напоминанием об их общем прошлом служили две отказные записки, которые родители написали перед тем, как отдать новорожденного «на попечение государства». Эти две пожелтевшие от старости бумажки Борис хранит до сих пор.

«Мы не против того, чтобы это существо, похожее на человечка, вообще существовало и мучалось», — написала мама в своем заявлении.

«Я понимаю маму… Честно… Я понимаю ее. Не осуждаю».

«Забрать до 1 класса»

До 18 лет Борис жил в Городищенском доме-интернате, потом его перевели в Леснянский. Там познакомился с будущей женой Оксаной, позже расписались. В 2001 году у супругов родилась дочь. У девочки не открывались легкие, необходим был постоянный уход — и ее тогда оставили на лечение в больнице. Жена Бориса умерла через месяц после родов. В итоге 21-летний мужчина с ДЦП остался один на один с новорожденной Анной.

«Ко мне пришли органы опеки, говорят: „Нужно определять“. У меня ни хаты, ничего. Да и с диагнозом моим (диагноз Бориса есть в перечне Минздрава, в котором перечислены заболевания, с которыми люди не могут выполнять родительские обязанности. — TUT.BY) девочку не оставили бы. У меня дочь и отобрали», — говорит мужчина, подчеркивая, что девочку именно «отобрали», никто не лишал его родительских прав на ребенка.

Полгода, пока дочь лежала в больнице, Борис ее регулярно навещал, возил лекарства. Стараниями врачей девочку выходили, а затем забрали в пинский дом малютки. Там девочка провела около четырех лет, потом ее перевели в дом-интернат в Кобрин. Все это время отец постоянно ездил туда на попутках и электричках, чтобы хоть пару часов провести с дочерью. Передвигаться ему было сложно, но отзывчивые люди помогали. Во время поездок Борис твердо решил, что любой ценой вернет Анну и будет жить с ней. Сам большую часть своей жизни провел в интернатах, кухню знает изнутри, поэтому дал себе слово, что разобьется в лепешку, обобьет все пороги, но будет жить с дочерью.

«Я пришел в опеку, спросил, что нужно сделать. Они мне сказали купить квартиру, найти здоровую жену. Тогда ребенка вернут», — вспоминает Борис.

На тот момент у него не было ничего. Он все также жил в интернате, а «здоровой» или любой другой супруги не было даже в перспективе. На пенсию по инвалидности даже в агрогородке Лесная квартиру не купишь, поэтому Борис искал подработку. Собирал с другом ландыши, ягоды и возил продавать в Минск, Брест, Барановичи.

«Я за ландыши, не поверишь, купил квартиру. Собирал, ездил в Минск и продавал: на рынке, вокзале, в метро. Жил в доме-интернате. Все заработанное переводил в доллары и откладывал. <…> Спешил… Хотел ее обязательно забрать до 1 класса, чтобы самому ее в школу отправить», — говорит Борис.

«Бог дал мне миллион заработать. Что, я не могу отдать 100 тысяч?»

Борис подал иск о признании его дееспособным — это было обязательным условием выписки из интерната. Суд стал на сторону инвалида, и вскоре он съехал из учреждения.

Первое условие опеки было выполнено — квартиру построил. Вскоре и супругу нашел. С Мариной он познакомился еще в Леснянском интернате, где она работает уборщицей-санитаркой. Молодые люди оформили официально свои отношения и съехались. После этого Борис забрал из детдома свою Аню. Ей на то время было пять с половиной лет. Девочку оформили на Марину: сейчас она по документам является опекуном Анны. Свою мечту — лично проводить дочь в школу на первую линейку — Борис осуществил.

Три года назад у Марины и Бориса родилась двойня, а позже семья Фейгиных пополнилась еще одним ребенком — Амалией, ей сейчас полтора месяца. Итого супруги воспитывают четверых детей.

«Работать в радость. Какой бы я уставший ни был, я все делаю с удовольствием. Потому что знаю, что это для детей», — говорит собеседник.

10% от своего месячного заработка Борис откладывает на благотворительность. Деньги делит поровну: одну половину — в местную церковь, вторую — в детский хоспис.

«Бог дал мне миллион заработать. Что, я не могу отдать 100 тысяч? <…> Поэтому 10% от любого своего заработка даю на благотворительность».

Отец де-юре

В сентябре Борис, который почти 8 лет воспитывает Анну, решил и официально вернуть себе дочь. Для этого мужчина подал иск в суд Барановичского района и города Барановичи. Во время заседания органы опеки предоставили справки о состоянии здоровья Бориса. Недуги мужчины входят в перечень заболеваний, при которых родители не могут выполнять свои обязанности.

Теперь Борис опасается, что на основании этого из его семьи могут забрать всех детей.

«Я не знаю, как в этой ситуации быть. В душе такие же чувства, как когда надо мной издевались в детском доме-интернате… Когда в темную бытовку посадили и я там два дня сидел… Тогда маленький был. Еще ползал. Одиннадцать лет, наверное, было. Теперь это чувство вернулось».

«Ребенок находится в семье»

В отделе образования, спорта, туризма и по делам молодежи Барановичского райисполкома TUT.BY сообщили, что никто забирать детей из семьи Фейгиных не собирается. Сейчас решается вопрос о том, чтобы Борис был отцом Анны не только де-факто, но и де-юре.

«Ребенок находится в семье, живет рядом. Ни эмоциональных отношений, ни родственных там не нарушено. Мы не собираемся его ни отбирать, ни изымать. <…> В данном случае отец хочет восстановить себя в правах чисто с юридической точки зрения», — отметила начальник отдела Янина Березнева.

Собеседница также добавила, что органы опеки, наоборот, идут навстречу семье:

«Как только он женился, мы тут же вернули ее (Аню. — TUT.BY) в семью, чтобы ребенок находился с родными».

Помимо инвалидности по ДЦП, в отношении Бориса есть также заключение психоневрологического диспансера. Оба диагноза мужчины есть в перечне заболеваний, при которых родители не могут выполнять родительские обязанности. Борис признан дееспособным, работает, воспитывает детей, вышивает картины, чинит знакомым компьютеры, а отцом, получается, быть не может. К суду мужчина собрал кипу характеристик: от няни своих детей, участкового, соседей, из школы, церкви, кафе, в котором иногда пьет кофе, фотомастерской, где регулярно распечатывает фотографии, и банка, который выдавал ему кредиты. Везде характеризуется положительно, как ответственный семьянин, отец, гражданин. Однако против заключения медиков не пойдешь.

18 ноября в стационаре Брестского областного психоневрологического диспансера Борис проходил тест Векслера — исследование интеллекта. До нормы не хватило всего 4 баллов. Сейчас мужчина готовится пройти повторное освидетельствование у независимых экспертов в Минске. Станет ли отец де-факто отцом де-юре — решит суд.

Теги: Брест, Гомель