«Знакомое лицо, но где сидит, не знаю». Как родные ищут близких, которые пропали после выборов

Источник материала:

9 августа, ближе к полуночи, Евгений Семилетов увидел по Euronews данные официальных экзитполов с цифрами голосования и больше не смог сидеть дома. В час ночи он набрал жену Веру уже из города, сказал: он в порядке, после этого связь с ним оборвалась. Утром 10 августа Вера обзвонила все РУВД Минска, но информации о близком человеке так и не нашла. Адвокаты посоветовали приехать на Окрестина. В 11 утра в списке тех, кто ищет близких в ЦИП, она была уже под № 41.

Во сколько у ЦИП на Окрестина начали собираться люди, точно не скажет никто. Одни говорят, что пришли в 10 утра, другие в девять. Но истории, которые их сюда привели, почти одинаковы. Вечером муж (или сын, или парень) возвращался домой (или вышел погулять), в какой-то момент связь с ним оборвалась, и больше информации о нем не поступало.

— Муж должен был встретиться с другом, но они так и не увиделись. Со знакомым сейчас все хорошо, а про мужа я ничего не знаю, — рассказывает Вера Конецкая. — Искать Евгения я стала с утра. Позвонила в скорую, там сообщили, что за последние сутки пациент с фамилией Семилетов к ним не поступал. Я немного обрадовалась, затем набрала все РУВД Минска, но никакой информации они мне не дали. В итоге я поехала в свой, Октябрьский РУВД. Параллельно к управлению подъезжали другие люди. Всем нам через решетку отвечали, что внутри нет ни людей, ни дел — и отправляли на Окрестина.

Как долго Вера будет стоять под зданием ЦИП, девушка не знает. На работе на сегодня она взяла выходной.

— Я хочу понять, где мой муж? Почему мы не можем узнать, где наши родные — на Окрестина, в Жодино или еще где-то? Почему такая плохая обратная связь? — вопрос за вопросом задает она. — Нам сказали: сегодня информации не будет, только завтра. Когда, уточнили мы, завтра. Ответили: ближе к вечеру.

У здания ЦИП Вера была около 11. У входа собралось уже немало людей. Рядом стояли сотрудники ОМОНа. Они, продолжает собеседница, посоветовали близким составить список с фамилиями пропавших и оставить свои номера. Затем эти данные близкие передали в незарегистрированный правозащитный центр «Весна». К часу дня родственники стали формировать уже третий список, в нем на этот момент состояло 35 фамилий.

Неизвестность, которая привела людей на Окрестина, их же и сблизила. «Кто хочет стакан воды?», «Кому настроить VPN?» — предлагают друг другу незнакомые люди. Рассказывают, недавно сюда подходила семейная пара, людям под 50. В воскресенье у них никого не задержали, но в 2010-м на Окрестина забрали их дочь, и сейчас они пришли поддержать других родственников.

— Моего сына сняли с велосипеда, — рассказывает собравшимся одна из женщин.

— А вы слышали про парня, которого сняли с мотоцикла? — отвечают ей другие.

Раиса Чудук потеряла сына Павла в 23.50. Молодому человеку 30 лет, в центр он поехал около девяти вечера. Ближе к полуночи мама его набрала, спросила: «Ты где?». Он ответил: «С людьми».

— Я ему сказала, тут такие новости, приходи домой, — возвращается к тем событиям женщина. — Он ответил, хорошо, скоро буду — и всё. Больше мы не говорили, а в 5.42 его телефон стал недоступен. В скорой информации о нем нет, я написала в милицию заявление о пропаже человека. Где его искать, я не знаю.

Анастасии Бирюк в этом плане чуть проще. Утром ей позвонил мужчина, которого задержали вместе с ее мужем, но отпустили пораньше, и сообщил: «Олег на Окрестина».

— В воскресенье, после задержания, муж еще успел меня набрать, — возвращается к тем событиям собеседница. — Объяснил, что его задержали в троллейбусе.

Николая — сына Любови, рассказывает мама, забрали «где-то в центре», мужа и сына Светланы увезли с участка для голосования.

— В девять вечера мы стояли возле участка, ждали протокол. Людей собралось много — жители района ждали итогов голосования, — возвращается к тем событиям собеседница. — Протокол так и не вывесили, комиссия уезжала с черного входа. Зато подъехали, автобусы, «бусики» — и скрутили пару десятков человек.

Наше общение с близкими длится минут 30, в это время на заднем фоне раз за разом интересуются: «У кого список задержанных?». Оперативно тут появляется еще 15 новых фамилий. Некоторые мамы и девушки вписывают их сюда трясущимися руками — у здания ЦИП они впервые в жизни.

—  Егор собирался гулять часов до 22, потом позвонил, сообщил: я буду утром, а утром я получила сообщение: «Я на Белинского, 10» — это РУВД, — пытаясь унять панику, Елена Кулешова ищет в телефоне нужное СМС-сообщение. — Я туда позвонила, мне ответили: сын в списках не значится, и подсказали приехать на Окрестина.

Пока мы общаемся с родными, из здания ЦИП выходит группа вчерашних задержанных. Люди встречают их аплодисментами — и девушки тут же подбегают к парням с фотографиями своих близких и вопросами. Показывают снимки, интересуются: «Может, видели?». Большинство отвечает: «Нет».

— Знакомое лицо, но я не знаю, где он сидит, — в ответ на протянутое фото говорит Александр. Ему 19 лет, он один из тех, кто только что вышел.

Рассказывает, что его задержали у стелы, когда гулял. Сегодня, продолжает молодой человек, вызвали из камеры, дали протокол, предложили два варианта — или подписать, или обратно в камеру.

— В камеру я не хотел, поэтому все подписал, — рассказывает он. — Со мной сидели 25 человек, все постарше.

Парень просит телефон у стоящих рядом людей: нужно позвонить маме. Вчера, вспоминает, когда его задержали, он успел набрать сестру, предупредил, если мама будет волноваться, напиши ей обо мне.

— Только что поговорил с мамой, она уже в курсе, сильно переживала, но уже все нормально, — описывает он их беседу.

Раиса Чудук тоже выдохнула. Через пару часов после нашей встречи она все-таки нашла сына. Всю прошлую ночь мама не спала, пробовала дозвониться Павлу. Сегодня можно отдохнуть.

Теги: Минск