Как погибла экспедиция

Источник материала:

Белорусский альпинист Виктор Кульбаченко рассказал корреспонденту «Комсомолки» подробности трагического восхождения на самую опасную гору мира - пакистанскую Чогори.

13 августа 2006 года. Этот день стал для российского альпинизма по истине чертовым. Из девяти человек, которые штурмовали Чогори (8611 м) в составе экспедиции «Кузбасс. К2», живыми в базовый лагерь вернулись лишь четверо. Среди них и давний герой «Комсомолки» белорус Виктор Кульбаченко. Как только Виктор прилетел из Пакистана, мы попросили его рассказать, что же произошло в Гималаях.

Покорение Чогори вызвало бы фурор

- Сложная очень гора. Погибли товарищи. Я истощился весь, не только физически, но и морально. Вот думаю сейчас, стоит ли высотный альпинизм всего этого напряжения, - начал свой монолог Виктор. - Но что уж сейчас говорить. Людей нет, даже тел их не нашли. А ведь мы были буквально в трехстах метрах от вершины, где-то в двух часах ходьбы. Покорение вызвало бы фурор! В истории «К2» еще не случалось, чтобы на нее взошли сразу девять человек. За весь сезон Чогори пробовали взять 8 экспедиций с северной стороны и 7 - с южной. Где-то около сотни альпинистов. Но на вершину взошли только четыре человека (два итальянца и два японца), а четверо погибли. Мы поднимались по ребру Абруцкого - классическому маршруту первых восходителей 1954 года.

Почему я пошел на Чогори

В 1994 году я поднялся на третью вершину мира - Канченджангу (8586 м), в 1998-ом - на высшую точку Эверест (8848 м). Когда в активе есть первая вершина и третья, резонно возникает вопрос: а что дальше? Вот тут и замаячил Чогори («К2») - второй по высоте восьмитысячник, самый сложный, самый опасный. Когда я краем уха услышал, что готовится экспедиция из Кузбасса, то я тут же навел справки. Оказалось, что нескольких из этих ребят я знаю. Был знаком с Александром Фойгтом и Петром Кузнецовым. Они погибли. С Петром мы были в 1998 году в параллельных экспедициях на Эвересте. Посмотрел, вроде состав не супер, но есть опытные ребята. Петр Кузнецов был настоящей мировой суперзвездой.

В общем, я позвонил им, представился. Так, мол, и так, Кульбаченко меня зовут. Хочу с вами. Согласия долго ждать не пришлось. Опыта у меня хватало, и все материальные затраты я брал на себя.

11 тысяч долларов за смертельный риск

Мое участие в экспедиции стоило примерно 11 тысяч долларов. В основном расходы оплатили мои друзья, московские бизнесмены. Деньги ушли на оплату прохождения горы, на закупку кислорода, аренду джипов, которые нас везли в Исламабад, на проживание в гостинице. Продукты очень дорогие.

Я ведь по образованию медик, проработал врачом по питанию. Когда ходил в составе российской экспедиции на Эверест, раскладку по продуктам сам составлял. Тогда мы брали в вакууме нарезки мясные, селедочку - она там хорошо идет, сублимированные продукты. А сейчас, честно скажу, питались плохо. Взяли какие-то невкусные быстрорастворимые каши, овсянку... Ее дома не ешь, а тут тем более.

Конечно же, оплатили и услуги носильщиков из народности хунза. Вот так, с подобными расходами, билетами туда-обратно и набегает 11 тысяч долларов.

Подготовка к штурму

На джипах мы приехали в Асколи - последний пункт, до которого можно добраться на машине. Потом семь дней шли по ледникам. Это пеший поход, когда ты с 2,5 тысячи метров поднимаешься до 5 тысяч, называется трэкинг. Каждый день набираешь 500 - 600 метров. В Пакистан мы приехали в середине июня, а в базовом лагере очутились только числа 28-ого.

В лагере живешь как дома. Сидишь в палатке, борщ готовишь, щи какие-нибудь мудришь, по ноутбуку кино смотришь. Это в свободное время. Но главное - работа, подготовка к штурму. Гору ведь не с ходу берешь. Сначала команда разбивается на бригады по три-четыре человека. Одна группа работает в горах, потом другая. Таким вот челночным методом, сменяя друг друга, мы заносили грузы и кислород все выше и выше. Когда установили последний, четвертый лагерь на высоте 7800 м, только тогда начали вести разговор о штурме вершины.

Мы вышли 1 августа. На высоте 6700 метров наша часть группы (Утешев, Кузнецов, Богомолов и я) вынуждена была просидеть шесть дней, впроголодь, все ждали благоприятную погоду. Можно было спуститься в нижний лагерь, где был запас продуктов. Но руководитель Юрий Утешев сказал, что если он спустится, то подняться в быстром темпе сил уже не будет. А погоды все не было. Никто же не думал, что придется столько ждать. Изначально продуктов было на 2 - 3 дня. Когда мы уходили, то остался один «Сникерс». Мы его разделили на 4 части и пошли на 7400 - в третий лагерь. Там поели и ждали погоды еще два дня. Наш последний бросок к вершине начался 13 августа в два ночи.

Трагический штурм

Решили идти ночью. В это время мороз сильнее (где-то 25 - 30 градусов), лучше сцепление снега со скалами и со льдом.

Самый сложный, ключевой участок на Чогори называется «Бутылочное горлышко» и тянется с 8000 до 8200 метров. Его надо было быстро пройти, чтобы на тебя не обрушился лед, который висит в 50 метрах над головой. К счастью, это самое опасное место мы минули и стали настраивались идти дальше. Все живые, здоровые, на подъеме сил. Немножко пугало 13 число, но шли хорошо. И тут бахнуло.

Мы в связке с Сашей Гапоновым были. Я менял кислородный баллон. И вдруг вижу, что на нас сверху, как водопад несется целая лавина снега. Успел лишь крикнуть: «Ложись, зарубайся». Только мы упали и закрепились ледорубами, как нас накрыло и протащило метра два по склону. Лежишь только и чувствуешь, как над тобой растет снежный пласт. Давит, давит, давит... Я думал, что еще не много и не смогу вылезти. Повезло, что лавина нас задела краем, не всей массой снега.

Петр Кузнецов и Аркадий Кувакин шли перед нами. Их мгновенно снесло с края скалы. Лавина унесла и Александра Фойгта с Юрием Утешевым - они были за нами.

Нам просто повезло. Мы не сразу все осознали. С одной стороны, одолевает радость, что ты все-таки выбрался и жив, а с другой стороны - отупение. Только перед тобой стояли двое товарищей - и вдруг их не стало. Они слетели вниз на метров 800. Мы тут же начали спускаться. Вдруг удастся их спасти, откопать? Но без толку. Не нашли…

И на вершину не пошли. В таких ситуациях это аморально.

Сейчас вот вспоминаю. Мы с Петром Кузнецовым, буквально за пять минут до его гибели, любовались чудесным рассветом, видом вершин, одеялом облаков над ними...

Маршрут с самого начала был очень тяжелый. В начале пути на нас то и дело летели большие камни, килограммов по пять. Ирландцу, пробило голову, мне руку рассекло. Крови было много, думал, что попала инфекция. Обошлось.

Больше всего хотел обнять жену

Меня дома ждала жена Лидия и дочка Ульяна. У нас был спутниковый телефон и буквально через два-три дня я им звонил, держал в курсе событий. Дочку 20 июля поздравил с днем рождения. Ей три года исполнилось. Привез ей в подарок из Пакистана платьице, а жена подарила ей маленькую палатку. Больше всего мне хотелось вернуться домой и обнять жену.

Конечно, я понимал, что им нужен, осторожничал. Страховка, конечно, не может быть утешением. За 35 тысячами евро человека не вернешь.

ЕСТЬ ВОПРОС

Зачем альпинисты рискуют жизнью

Я потерял уже семь своих коллег. Мне не редко задают странный вопрос: зачем этот риск? Сейчас на территории СНГ есть только один человек, у которого в активе покорение трех самых высоких вершины: Эверест, Чогори и Канченджанга. Это Владимир Сувига. Больше таких людей нет. Были, но они все погибли. Сейчас на Чогори шанс сделать хет-трик был у меня и Сергея Богомолова. Это очень большое достижение, сравнимое со спортом высших достижений. Пройти «К2» все равно что выиграть Олимпийские Игры.

Может быть, сделать еще одну попытку? Не знаю. Гора очень сложная. Но есть опыт, и я знаю, как идти. Неизвестно когда будет моя следующая экспедиция. От этой надо отойти. Я потерял в весе 10 кг, простыл очень сильно.

P.S. В нашей экспедиции был очень интересный человек - Алексей Русаков. Ему подсказало какое-то шестое чувство, что не надо идти на гору. Он не пошел и остался жив.