Они сошлись: вода и камень...

Источник материала:

ПУКСТ Сергей

Чем отличаются друг от друга Жеглов и Гоцман?

Когда читаешь многочисленные интервью режиссера Сергея Урсуляка, обращаешь внимание на их постоянную составляющую — журналисты сравнивают его «Ликвидацию» с сериалом Сергея Говорухина «Место встречи изменить нельзя». И становится жаль режиссера, который, создав вполне самостоятельное и качественное произведение, вынужден доказывать его оригинальность.

Прежде всего необходимо сказать о разной актерской природе исполнителей двух главных ролей, двух Владимиров — Высоцкого и Машкова.

Первое, что бросается в глаза в киноработах Высоцкого, — его фактура, которая, как правило, «борется» с ролью. Там, где роль не вполне сочетается с характерным для него темпераментом трибуна, видишь, что она дается ему с существенным трудом, поскольку актер прежде всего являлся носителем определенной судьбоносной идеи. Все его роли воспринимались как «Высоцкий–личность, играющий определенного персонажа». И проблема заключалась в том, что он как поэт был существенно больше многих своих персонажей. В этом плане роли ниже его внутреннего горения рассматривались как измена себе. И надо сказать, что роль Жеглова является тем счастливым совпадением темпераментов персонажа и актера, который дал зрителям замечательный экранный образ. Его высеченный из гранита Жеглов постоянно «кричит». Даже шепотом. И никогда искренне не улыбается.

Отсюда и то, что, в отличие от Гоцмана, Жеглов не имеет своей лирической линии. Если вдуматься, то он, учитывая масштаб изображаемой личности, помноженной на личность исполнителя, не очень–то в этом нуждается. Это воплощенная идея чистой ненависти к уголовному элементу.

Машков же выглядит на экране существенно гибче. Он — звезда безыдейная, его жгучий темперамент не скован протестом. Если Высоцкий выражал идеалы и чаяния целого поколения интеллигенции 70–х годов, то Машков выражает лишь собственную незаурядную индивидуальность. Не так уж много в 40-е годы было начальников угрозыска по фамилии Гоцман...

Его герой — вполне живой человек, который любит вполне земную женщину по имени Нора, не поражает своей эрудицией (случай с доктором Фрейдом) и даже, как кажется, вполне уживается с уголовным элементом (его сосед по фильму — известный вор). Однако необходимо отметить, что герой «Ликвидации», хоть и кажется плоть от плоти своим в воровских кругах, оказывается более принципиальным, чем Глеб Жеглов, в средствах достижения справедливости. И уж, по крайней мере, не подбрасывает кошелек в качестве «вещдока».

Как вывод: сходство фильмов и главных героев заканчивается на их одинаковых профессиях, а также изображаемой эпохе. Два начальника уголовного розыска имеют абсолютно разную природу и самое главное — мысли, вложенные в персонажей, различаются кардинально.

И последнее. Если «Место встречи» существовало внутри бытовавшей тогда идеологии, то задача «Ликвидации» — показать ту эпоху, которой уже нет. Она благодаря фильму останется эпохой того героического духа максимализма и несгибаемой воли людей, у которых все меньше и меньше живых свидетелей.