Тезей и грушевое дерево

Источник материала:

Тезей и грушевое дерево

Среднестатистический белорус отечественные литературные впечатления увязывает с творчеством поколения Шамякина и Быкова. А кто там дальше? Кто ж его знает... Тиражи в сотни тысяч экземпляров закончились вместе с советской империей, литература перестала кормить, поток бульварной русскоязычной продукции затопил книжные магазины по самые крыши...

Но все же она пишется, современная белорусская литература. Здесь и сейчас. Молодой гомельский писатель Сергей Балахонов знает это лучше многих, поскольку историю преподает. А еще создает мифы, точнее, литературные мистификации, стилизованные под научные статьи... Например, о белорусской писательнице XIII века Велеславе Менской, которая получила автограф от Шота Руставели. Конечно же, на тигровой шкуре, о чем и написано в древних «Хрониках Мимино». Или о том, что в Беларуси в античные времена водились не просто аисты, а фениксы, «переходные звенья» от птиц к рептилиям, и для их разведения при князе Витовте был построен питомник возле Вильно... А еще Сергей Балахонов — автор постмодернистского романа «Iмя грушы» и известного сайта, который был высоко оценен в 2007 г. на конкурсе контент–проектов одного из порталов.

— Сергей, почему твой сайт называется «Тэзей беларускага постмадэрнiзму»?

— Все началось с приходом «нулевых» годов. Тогда по молодости и «гарачкаватасцi» я ввязался в полемику с гродненским критиком новой волны (так его характеризовали некоторые редакторы) Данилой Жуковским. Полемика растянулась на несколько лет. Я рьяно выискивал постмодернистские мотивы у наших современных писателей. Г–н Жуковский с неменьшей горячностью доказывал, что постмодернизма как такового у нас нет, а если что–то и выдается за постмодернизм, то это дешевая подделка. Ни я, ни мой оппонент не скупились на пышные эпитеты и витиеватые образы. И вот однажды г–н Жуковский в своей статье «У лабiрынце з постмадэрнiстам» неожиданно сравнил меня с героем древнегреческого мифа Тезеем. Я был немало удивлен, но вскоре понял, что в запале полемики родился довольно интригующий образ. И когда встал вопрос о названии для сайта моего творчества, мне не пришлось колебаться ни секунды.

— Насколько, по–твоему, развита белорусская «сетература»? Не есть ли она что–то локальное и герметичное, интересное только для посвященных?

— К «сетевым» литераторам я себя не отношу. Скорее, меня можно назвать писателем, постоянно присутствующим в сети и пытающимся использовать ее возможности. Полагаю, что белорусская «сетература» развита слабо. Появление в сети достойных внимания произведений отслеживать трудно или даже невозможно. Локальность и герметичность — как раз те слова, которые могли бы красоваться на гербе наших «сетераторов», если бы оный существовал. Причем это касается авторов, которые пишут и по–белорусски, и по–русски. Потенциальный молодой читатель сидит в социальных сетях (например, vkontakte.ru) и в большинстве своем способен переваривать небольшие дозы информации вроде псевдоафоризмов, коротких заметок о взаимоотношении полов и т.п. И мне совершенно непонятно, как этот читатель может клюнуть на сколько–нибудь крупное произведение кого–то из «сетераторов» без серьезной рекламной кампании, которая бы подготовила почву для модного тренда. Успех «сетевого» романа не может быть случайным. Опыт российского писателя Дмитрия Глуховского, автора уже легендарного «Метро 2033», вряд ли реально повторить в белнете. Правда, подражания у нас уже появились: анонимный автор на специально созданном сайте вывесил «белорусскую постъядерную эпопею».

— Как ты относишься к понятию «современная мифология», как учитель истории и как литератор–постмодернист?

— Оно условно настолько же, насколько, например, понятие «новейшая история» или фраза «белорусский князь Всеслав Чародей». Говоря о современной мифологии, следует все же разделять литературные мифы–мистификации и то, что называется городскими легендами. Ретрансляторами мифов–мистификаций чаще всего выступает бульварная пресса, авторы которой их сочиняют в погоне за популярностью у обывателя. Если вы слышали, что в египетских пирамидах самозатачиваются бритвенные лезвия, то знайте: это миф, придуманный американским ученым Мартином Гарднером в качестве первоапрельской шутки. Однако эта шутка настолько распространилась по миру, что многие до сих пор принимают ее за чистую монету. Наверняка и мои фантазии на тему белорусских единорогов, фениксов или эпатажной писательницы конца XII — начала XIII века Велеславы Менской можно отнести к данной части современной мифологии. Иногда приходилось объяснять изумленным читателям, что перед ними не историческое исследование, а лишь пародийная вариация на тему.

— «Проклятый» вопрос отечественного литературного пространства: как сегодня раскрутить белорусскую книгу?

— Рецепта нет. Мой земляк Владислав Ахроменко (сейчас живет в Чернигове) считает, что раскрутка возможна только при точном определении целевой аудитории. Я считаю, что этого недостаточно. Ведь в любом случае в наших реалиях мы упремся и в конкуренцию с российской литературой, и в языковую проблему. Может, я с удовольствием написал бы роман–боевик о мужественном белорусе, который едет в Нигерию, чтобы освободить из заложников свою бывшую, но все еще любимую жену. Но станет ли типичный потребитель подобной литературной продукции утруждать себя чтением белорусского текста, если повсюду полным–полна коробочка русскоязычных аналогов? В нашем медийном пространстве так мало говорят о белорусской литературе, что любое упоминание — с медом ли, с дегтем — лишь на пользу конкретному писателю. У нас это еще не все понимают. Обижаются на критику. В условиях информационной цивилизации, к которой мы все–таки идем, эти обиды кажутся смешными.

— Время от времени в интернете можно прочитать твои переводы известных текстов на белорусский... Например, песня «Волшебный кролик»...

— Не сказал бы, что я много перевожу. Какой–то резонанс получил мой перевод текста песни Юры Демидовича «Волшебный кролик» («Чароўны трусiк/ Выводзiць крэйдай плюсiк,/ Пэнснэ надзявае,/ Латынь вывучае»). Но это лишь временное явление. Побузили на форумах да в блогах и успокоились. Более успешным для себя я считаю сотрудничество с группой Naka, для которой перевел на белорусский текст песни «Беги». Вообще, хотелось бы побольше таких творческих предложений.

Автор публикации: Людмила РУБЛЕВСКАЯ