Приехали. Экономического пути выхода из тупика для Беларуси больше нет

Источник материала:

Кризис в Беларуси продолжает развиваться. ВВП и экспорт падают, долги предприятий и суммы убытков растут, рабочие места, товарооборот торговли и реальные зарплаты сокращаются. В Совмине, в Администрации президента идут совещание за совещанием. Которые так ничего решить и не могут.

Пора определиться

И все вроде бы критические замечания извне власти учли. По крайней мере — на словах. И кредитно-денежную политику ужесточили до удушения реального сектора. И гарантии иностранным инвесторам пообещали. И приватизации дорогу открыли. И НСУР-2030, как гарантию будущего процветания, слепили. Пообещали даже промышленную политику разработать. Для чего спешно создают соответствующее министерство. (Это — к вопросу о «сокращении» госаппарата.) И даже о кластере энергоемких производств вблизи БелАЭС что-то проговорили. А экономика как падала, так и падает.

А всего то, для начала работ по выводу экономики страны на траекторию развития, необходимо определиться по трем политическим проблемам.

Первое. Стиглиц писал, что проблема любых реформ — что тратить ресурсы на реформы нужно сейчас, а эффект от них будет потом. В наших условиях — если еще будет. Сегодня даже наши скудные капвложения слишком часто оказываются бесплодными. Сегодняшняя практика расходования ресурсов без остатка на затыкание дыр лишает экономику страны всякой перспективы и гарантирует продолжение кризиса до полного коллапса. А, в условиях кризиса, тратить ресурсы на реформы, когда падает уровень жизни населения, политически очень трудно.

Здесь уместна аналогия. Чтобы вырастить урожай, необходимо подготовить почву, посеять, ухаживать за посевами, собрать урожай. От того, что очень кушать хочется, ни картошка, ни зерно раньше не созреют. То же — с реформами и инвестициями. Правда, есть нюанс: урожай зависит и от состояния почвы, и от качества семян, и от надлежащего ухода за посевами. Для реформ у нас и почва крайне скудная, и не очень понятно, что сеять будем. А если посеять чертополох номенклатурной приватизации, то съедобный урожай можно и не ждать.

Заметим, что «почва», на которой взросли наши гиганты советской поры, без надлежащего ухода (модернизации) порядком истощилась. И тут ждать больших урожаев не приходится.

Второе. Алгоритм Игнацы Сакса по модернизации экономики страны начинается с вопроса: какую часть национального дохода страна намерена направить на накопление? До сих пор накопление в стране было отрицательным. Разговоры о «инвестициях» нашего правительства беспредметны: они не покрывают даже недозаложенной амортизации. Да и включают в них что попало. Вплоть до строящегося жилья. А инвестиции в рыночной экономике, между прочим, есть вложения в капитал хозяйствующих субъектов. И должны приносить прибыль. Причем здесь жилье и дороги — знает только Минэкономики.

Не приходится рассчитывать и на накопления частного сектора. Во-первых, в Беларуси он маломощен. Во-вторых, его накопления, от потребности страны, ничтожно малы. И, к тому же, большей частью связаны в недвижимости и торговле. Изъять их оттуда для других целей даже для собственников очень проблемно.

Третье. Пора определиться с типом экономики, с которой страна идет в XXIвек. Уже ясно, что статус сборочного цеха, унаследованный от БССР, перспектив не имеет. Ни в России, ни на Юге, ни на Западе. Сегодня в мире сборка считается самым простым делом, размещается вблизи рынков сбыта, и реальных доходов не предполагает. Проблемы на МАЗе, МТЗ, «Гомсельмаше» объективны, и будут только нарастать.

Однако и выбор у нас невелик. АПК, получив очень значительные, по белорусским меркам, капвложения, регулярно демонстрирует наличие потолка сбыта. (Отсюда, например, фокусы Роспотребнадзора). Дай Бог там переварить естественный рост объемов производства вследствие постепенного (правда, очень медленного) освоения ранее сделанных капвложений. Существенного прироста хорошо оплачиваемых рабочих мест там ждать не приходится.

Куда кривая вывезет

Сегодняшний кризис продемонстрировал и потолок спроса как в строительстве, так и в сфере услуг. Рост тут, конечно, еще возможен, но падение объемов и сокращение рабочих мест в промышленности им не перекрыть. Без промышленного роста стабилизировать социально-политическую обстановку в стране не получится.

Выпуск промышленной продукции в имеющейся номенклатуре демонстрирует как ограниченность ее сбыта, так и снижение ее конкурентоспособности: с модернизацией промышленности мы опоздали. Остро необходимы новые рынки. Причем, в условиях кризиса перепроизводства, продукцию на рынки не предлагают, продукцию продвигают. А как, кто и куда?

Для промышленной продукции вход на рынки Запада крайне затратен, и, для такого входа, у нас нет никаких инструментов. Китай, в своей торговой экспансии, опирается на миллионы «хуацяо». А мы? Может, впоследствии, насобирав там партнеров, и сможем прорываться на те рынки. По каким-то позициям. Сегодня, в массе, это — никак не обоснованные мечтания.

К торговой экспансии на Юг мы просто не готовы: нет ни инструментов, ни отработанных каналов. Перспективно, но тут мы — в самом начале пути. И конкурентов — тьма. Нужно создание инструментов (торговых, сервисных компаний, логистики, проч.) и долгосрочные инвестиции в систему сбыта. Да еще сначала и определиться, что и куда сбывать. Дело долгое и дорогое. И решают здесь не межправительственные соглашения, а коммерческие контакты.

Остается Россия. Но чем дальше, тем больше российский капитал рассматривает наши предприятия как конкурентов на внутреннем рынке, а наши сегменты их рынка — как перспективную добычу. А конкуренцию, даже на внутреннем рынке, никто не отменял. В данной структуре наша экономика стратегических перспектив и на российском рынке не имеет.

В условиях мирового кризиса (а он продолжается, и его новая волна — не за горами) приход в страну иностранных инвесторов в значимых масштабах маловероятен. Даже российских, где стагнация на рынках будет долго. Так или иначе, но возможность выхода из кризиса нашей экономики определяется, в первую очередь, масштабными внутренними инвестициями.

А внутри страны накопления госсектора, как и прежде, отрицательные. И жесткость кредитно-денежной политики эту ситуацию только усугубляет. Доступные накопления частного сектора пренебрежимо малы. Реальные ресурсы можно взять только за счет общегосударственных расходов и доходов населения. А это уже — не экономическое, а политическое решение. Но без такого решения выхода из кризиса для страны уже нет. Был, но проспали.

Стоит напомнить, что, на старте реформ, китайские чиновники месяцами не получали зарплат, доходы населения едва превышали уровень бедности, но инвестиции, в том числе внутренние, шли полным потоком. Сегодня там и доходы населения повыше, чем в Беларуси, и чиновники разбогатели, и страна, не снижая уровень накоплений, развивается.

Есть, правда, у нас еще и внешние кредиты. От потребности — немного, но и те, что есть, направляются, в конечном счете, на затыкание дыр. То есть — на потребление, и никак не влияют на ситуацию в экономике страны.

Но деньги — еще не все. В России денег много, а стагнация экономики — суровая реальность. Нужна программа работ, инструменты для ее реализации, кадры, способные выполнить необходимые работы.

Про программу работ (страновую стратегию, промышленную политику) говорить уже надоело. Потуги правительства в этом направлении сводятся к имитациям деятельности типа НСУР-2030 или Концепции промышленной политики. И просматриваются здесь две проблемы. Во-первых, без политического решения, о котором говорилось выше, реальную программу работ составить и невозможно. И, во-вторых, квалификация белорусских экономистов не позволяет надеяться получить качественные документы, по которым можно будет работать. Во всяком случае, их квалификация пока никак себя не проявила.

Еще хуже ситуация с инструментами для реализации экономической политики. Имея ввиду и центры подготовки решений, и систему принятия решений, и наличие компетенций для реализации этих решений. С учетом, прежде всего того, что «директорская экономика» провалилась, и на предприятиях уже нет кадров, способных обеспечить весь комплекс работ по модернизации предприятия. Нет и соответствующих опыту Запада консалтинговых и инжиниринговых фирм, способных предприятию в этом помочь. Да и конфликт директора, воспитанного в «белорусской модели», с внешней фирмой, ориентирующейся на современные подходы, практически неизбежен: их менталитет и опыт несовместимы.

Ситуация в стране с кадрами руководителей не только плохая, но и продолжает усугубляться. И дело не столько в тупости и недостатке квалификации на всех уровнях управления (хотя тупые и недалекие руководители, попавшие в руководящее кресло «по блату» — не редкость). Просто их квалификация, менталитет, методы работы, достаточные в рамках «белорусской модели», и требования к руководителю в современной экономике находятся в разных плоскостях, практически не имея точек соприкосновения.

Ситуация схожа с ситуацией во французской армии в 1914 году. Когда только «чудо на Марне» и гибель армии Самсонова в Восточной Пруссии спасли Париж. Тогда выяснилось, что генералитет и офицерский корпус французской армии слабо подготовлен к современной (для того времени) войне. И генерал Жоффр на протяжении почти двух лет неуклонно и последовательно заменял. Сначала — генералов, потом — офицеров. Без криков и лозунгов. И уже к 1916 году французская армия стала полностью боеспособной. Но для такой операции нужен был Жоффр с его авторитетом. Или Сталин, который схожую операцию провел в 1941−42г.г.

Впрочем, большинство директоров и крупных чиновников прекрасно осознают банкротство «белорусской модели» и неизбежность структурных реформ. Как и то, что, в новой структуре нашей экономики, им места может и не найтись. А потому оголтело настаивают на срочной массовой приватизации. И льготной, и номенклатурной.

Хотя, в свете стоящих перед экономикой страны проблем, приватизация сейчас ничего решить вообще не может: у потенциальных номенклатурных собственников нет собственных ресурсов для инвестиций, и их связи и опыт в госаппарате никак не помогут инвестиции привлечь. Поскольку потенциальных партнеров-инвесторов, готовых дать им в значимых объемах деньги для инвестиций, просто не существует. А разговоры о том, что любой собственник лучше, чем государство — просто демагогия, попытка оправдать некомпетентность и шкурничество чиновников, их попытка спихнуть с себя ответственность за провалы в экономике.

Сейчас готовится совещание у президента по проблемам в машиностроении. Шире — по проблемам в промышленности вообще. Но, чем больше смотришь на репортажи с этих совещаний, тем чаще вспоминается крыловский квартет музыкантов. Тот самый: «А вы, друзья, как не садитесь…». Да, такое совещание необходимо уже давно. Но тут, прежде чем что-то решать, нужно продумать и просчитать кучу вариантов, просмотреть мировой и китайский опыт. Сегодня совещание толком и подготовить некому. И, главное, необходимо до него политически определиться: будем выбираться из кризиса, или, отбиваясь от него чем попало, ждать, что «кривая сама вывезет». А ведь «вывезет», скорее всего, на уровень Гондураса. И оттуда уже не выбраться.