Экономика ни при чем. Что мешает росту белорусского ВВП

Но в сравнении с «богатым» первым десятилетием этого века нынешнее скромное развитие не придает оптимизма. На самом деле значимую роль в экономическом росте играют не только производительность и успехи предприятий, но и немало факторов, на первый взгляд, мало связанных с экономикой. 

О некоторых из них пишет tut.by

Большая роль в экономическом росте отведена уровню институционального развития, что подразумевает степень доверия к национальной экономике, государственным органам, судам, размер госрасходов, распределение государственных задач и полномочия, а вместе с ними и степень ответственности различных институтов. 

Проще говоря, то, насколько государственные институты соответствуют запросам общества, экономики и времени, сказывается на общем развитии страны.

Индикаторы качества государственного управления, по данным Всемирного банка, в которых оценивается уровень противодействия коррупции, верховенство права, качество законодательства и эффективность системы управления, демонстрируют не очень оптимистичное положение Беларуси. Страна находится на отметке -0,5 в шкале показателей от -2,5 до 2,5 (где 2,5 — лучшее значение).

Положение Беларуси по показателям доверия населения государственным институтам постепенно ухудшается. Вместе с тем растет разрыв с индустриально развитыми странами, говорится в докладе о переходном процессе 2019−2020 годов ЕБРР.

В результате представители бизнеса и трудящиеся не вкладывают в экономику столько инвестиций и сил, сколько могли бы при более высоком доверии к основным государственным институтам. 

По этой же причине перспективные молодые люди нередко уезжают получать образование за границу, а потом выбирают для жизни страну, которая обещает им более справедливое, с их точки зрения, отношение к гражданам и где они видят перспективы для комфортной жизни.

На прозрачности работы правительства и госорганов, обратной связи, диалоге государственных органов с обществом и бизнесом строится базис доверия к институтам управления.

— Если государство видит бизнес как органическую часть общества и своих избирателей — это одно, а когда оно видит в предпринимателях людей, которые хотят обмануть государство, украсть деньги, недоплатить налоги, тут уже ситуация совсем другая, — объясняет старший научный сотрудник Центра экономических исследований BEROC Лев Львовский.

Пока, несмотря на декларируемое правительством желание диалога с бизнесом, часто предприниматели не ощущают, что их слышат, отмечает экономист. А каждое новое задержание бизнесменов создает негативный фон, влияющий на решение желающих заняться бизнесом и инвестировать в экономику.

Как невысокий уровень доверия в обществе по отношению к государственным институтам, так и низкое по сравнению с соседними и ведущими странами развитие, недостаточная удовлетворенность людей своей жизнью вынуждают часть населения искать лучшей доли в более развитых и богатых странах.

К примеру, в странах Северной Европы уровень счастья, согласно рейтингу World Happiness Report, находится на отметке 7,5, а в Беларуси едва превышает 5. В 2018 году она стояла на 81-м месте по этому показателю. В то время Польша — на 40-м, Литва — на 42-м, Латвия — на 53-м, Россия — на 68-м. 

Где при прочих равных люди охотней останутся жить или куда переедут?

Конечно, причин уезжать из страны у людей много. Но, вероятно, самый распространенный — уровень жизни. Чем больше их родина отстает по уровню доходов, тем большая часть населения переезжает. Разница может быть огромной, как для выходцев из стран Африки, которые стараются массово переехать в европейский регион, или не такой заметной, но все же существенной, как между Беларусью и Польшей, куда в последние пару лет увеличился поток переезжающих.

Эмиграция, являясь следствием экономических и социальных факторов, в то же время вносит свой негативный вклад в уровень развития страны, так как, уезжая, люди увозят свои знания и компетенции, они будут вкладывать свои силы и время не в свою, а в чужую страну.

За последний год Беларусь поднялась в Индексе восприятия коррупции с 70-го места на 66-е. Но если посмотреть результаты предыдущих лет, то тогда ситуация была более острой. В 2010 году страна занимала 127-е место, и вплоть до 2016 года не поднималась выше сотой позиции из 167 стран.

В последние годы один коррупционный скандал сменяется другим. Легко вспомнить громкое «дело медиков». Сейчас на очереди — руководители сахарных заводов.

Громкие истории о задержании чиновников или руководителей госпредприятий не могут не отражаться в представлении людей о степени коррупции. В то время как вера в неподкупность госслужащих и противодействие развитию коррупции положительно сказываются на экономике.

— Уверенность в том, что государственные институты действительно борются с коррупцией, имеет такое же воздействие на желание или нежелание людей покинуть страну, что и возможность получения дополнительных 210 долларов месячного дохода, — приводит пример главный экономист Европейского банка реконструкции и развития Беата Яворчик.

Абсолютная централизация не позволяет достаточно быстро видеть совершенные правительством ошибки: пока законодательные или другие изменения начнут работать на всех уровнях, а потом центральным органам власти станут известны их последствия на местах, экономика уже будет нести потери.

Кроме этого, верхушка государственной системы просто не может знать каждый регион так же хорошо, как местные представительства. Имей они больше самостоятельности в принятии решений, у них менялось бы чувство ответственности за свои действия, а также заинтересованность в решениях, способствующих развитию конкретного города или региона.

В то же время децентрализация в разумных пределах, во-первых, дает шансы регионам развиваться с упором на свои сильные стороны, во-вторых, позволяет опробовать нововведения в отдельных частях страны, прежде чем внедрить их на национальном уровне, отмечает Лев Львовский.

Белорусский госсектор не ругает только ленивый. О нем регулярно вспоминают представители международных финансовых институтов, белорусские экономисты — его упрекают за убытки, высокую долю проблемных долгов, работу «на склад», избыточную занятость, поглощение бюджетных ресурсов. И практически за всеми этими проблемами стоит вопрос управления предприятиями.

С одной стороны, назначенные руководители порой не имеют необходимого для такого поста бэкграунда. Управлять крупным предприятием — не то же самое, что работа госслужащего. С другой стороны, полномочия менеджеров госпредприятий ограничены. 

Директора госкомпаний практически не имеют возможности маневрировать, искать новые пути развития, рынки, оптимизировать работу цехов по своему усмотрению. Они не могут увольнять лишних работников, списывать с баланса компании непрофильную инфраструктуру, отказываться от закрепленных за ней организаций, которые надо поддерживать.

В то же время менеджер госкомпании не получает никакой выгоды, если добьется успеха. Если же его решения приведут к потерям — проблем не избежать. Фактически любое рискованное действие или ошибка смогут открыть директору завода путь в следственный изолятор.

Значит, вопреки законам бизнеса, он не станет принимать рискованных действий, у него просто нет мотивации пробовать новые пути развития компании, улучшать эффективность ее работы, искать новые рынки сбыта. Проще и безопасней двигаться по накатанной.

— В теории можно иметь эффективные госпредприятия, если государство при этом полностью устранится от управления ими и наймет менеджеров на рынке, то есть если это будет обычная рыночная компания, кроме того, что всю прибыль она будет отдавать государству, — считает Лев Львовский.

Представитель ЕБРР приводит такие расчеты: если бы Беларусь повышала качество институтов в лучшие годы, когда экономический рост был около 7,7% в год, то догнать по развитию страны «Большой семерки» ей удалось бы за 13 лет. 

В ином случае, при низких темпах роста и прежнем уровне институционального развития, на это уйдет более 100 лет. 

А вот если стране удастся повысить уровень институционального развития в течение ближайшего десятилетия, она совершит такой рост за 40 лет.