На днях открылся сезон охоты на диких копытных животных — лося, оленя, косулю. Началось массовое паломничество в леса любителей «побродить с ружьишком». В то же время чащобы и забытые Богом уголки стали покидать до весны другие охотники — за драгоценностями, старинными раритетами, оружием военной поры, наградами и амуницией погибших солдат. Таких археологов–любителей часто называют «черными копателями», с чем в корне не согласен один из авторов нашей полемической рубрики. Как он полагает, люди, чьим хобби стали кладоискательство и раскопки в местах былых сражений, выполняют важную миссию: помогают возвращать из небытия имена без вести пропавших воинов, раскрывают тайны прошлого, предоставляя нам возможность в буквальном смысле пощупать Историю руками. Подобный взгляд на достаточно развитое ныне движение археологов–частников другой автор «Спор–площадки» считает чересчур наивным и излишне романтизированным. Кладоискатели, считает оппонент, одержимы цинизмом и жаждой наживы, а частная археология — промысел опасный и во многих случаях преступный. Согласны ли вы с категоричностью спорщиков? Как всегда, ждем читательских комментариев на сайте «СБ» и в письмах.
За
Хватит мифов!
Роман РУДЬ, державший историю в ладонях:
— Один из самых вредных мифов нашего времени, Андрей, это жуткие байки о «черных копателях». Мол, любой человек с металлодетектором и лопатой выкапывает из земли оружие и взрывчатку для снабжения бандитских группировок. Обыватель ведет себя, как ребенок, испуганный чем–то неведомым. Помнишь же все эти страшилки из детства: «В одной черной–черной комнате в черном–черном доме жил черный–черный человек...» На самом деле все это бред. В действительности же есть тысячи любителей археологии, занятых вполне мирным хобби — кладоискательством. Среди них, конечно, присутствуют и «черные копатели» — так называют грабителей могил, разрушающих надгробия и архитектурные памятники. Но процент этих мародеров ничтожен, и к ним с презрением относятся все, для кого частная археология — волнующее и романтичное, азартное и познавательное увлечение. Стереотип насчет оружия смешон для того, кто хоть раз поднял из земли остатки винтовки Мосина. Вряд ли у тебя повернется язык назвать оружием этот комок сплошной ржавчины. И рама пистолета ТТ, буквально рассыпающаяся в руках, никогда не привлечет внимания самого «отмороженного» уголовника. Как и взрывчатка времен войны — ни один криминальный элемент не станет иметь с нею дела ввиду крайней ненадежности и непредсказуемости. Потому у нормальных поисковиков и существует правило: «Не пытайся узнать, что внутри снаряда, и он не захочет узнать, что внутри тебя».
Отношение к археологам–любителям пора менять. Мы почему–то равнодушно относимся к тому факту, что немало древних вещей, свидетельств материальной культуры, перемалывается на полях сельскохозяйственной техникой, однако спешим позвонить в милицию, если на этом же распаханном поле появится человек с металлодетектором, бережно извлекающий из земли какой–нибудь кованый гвоздь XVIII века. Да, именно гвоздь. Или подкову. Или остаток серпа, помнящий руки крепостного крестьянина. Я хочу сказать, что нажива — далеко не главная цель частных археологов: многие их находки не имеют никакой ценности на антикварном рынке.
Им важен, во–первых, сам процесс поиска. «В нем смесь здорового мужского азарта и детского желания отыскать клад», — объяснял мне один из копателей. Вспомни, Андрей, тот волнующий момент, когда ты, еще бегавший в коротких штанишках, вдруг отыскал в песочнице оловянного солдатика. Вспомнил? Так вот археологи–любители, взрослые мужики, до сих пор способны испытывать такой же детский восторг от находки. А ты это чувство там же, в песочнице, и оставил...
Во–вторых, наградой является почти мистическое приобщение к древности. Представь, каково это — держать овеществленную историю в своих ладонях. Пытаться ощутить некие таинственные токи, исходящие от старинной монеты, прошедшей через множество рук людей, давно сгинувших во мгле веков.
В–третьих, немаловажным стимулом к археологии становится ее познавательная сторона. Современный поиск немыслим без изучения старинных карт, исследования архивов и чтения исторических книг. Спроси у любого опытного копателя — он лучше иных профессиональных краеведов знает, какие бои шли в окрестностях или где стояла сгоревшая церковь.
В–четвертых, что скрывать, найденную монету можно продать. Ты скажешь, что ее следовало бы бесплатно отнести в ближайший музей, а я вот с тобой не соглашусь: во всем мире общепринятая музейная практика — покупать экспонаты на аукционах и в частных коллекциях, только у нас почему–то принято по–другому... Думаю, это отголосок советских времен, когда коллекционеры антиквариата и нумизматы стояли чуть ли не в одном ряду с фарцовщиками и спекулянтами.
Ты, наверное, скажешь, что кладоискательство следовало бы запретить. Тогда давай за компанию запретим и рыбалку с охотой. А что, это увлечения одного рода, такие же азартные занятия. Чем извлечение добычи из воды лучше сходного извлечения находок из земли? Все запретить, и пускай тысячи бывших рыбаков, охотников и кладоискателей станут такими же, как их скучные соседи, — примутся пить водку во дворе. Вот тебе их жены спасибо скажут... Андрей, заранее тебе говорю: утверждать, будто ковырянием в земле должны заниматься лишь профессиональные археологи, — такая же глупость, как выдавать разрешения на рыбалку только дипломированным ихтиологам, а лицензию на отстрел бобров — исключительно егерям и охотоведам.
А может, не стоит городить частокол запретов вокруг безобидного хобби? Может, проще сделать, как в России, где любители археологии объединяются во вполне легальные историко–изыскательские общества? Может, стоит прекратить искать «черных копателей» в «черной–черной комнате»? Тем более, что там их нет...
Против
Мираж полезности
Андрей ДЕМЕНТЬЕВСКИЙ, опасающийся продвинутых мародеров:
— Красиво излагаешь, Роман... Но я вот слушаю тебя и вспоминаю совсем некрасивые истории, связанные с «черными копателями». В прошлом году, к примеру, в Гомельском районе сотрудниками КГБ были задержаны двое «краеведов», накопавших в местах былых боев 11 снарядов со взрывателями, гранату и 215 винтовочных патронов. Сомневаюсь в том, что археологи–любители планировали сдать находки в музей. Их целью была добыча тола и латунных гильз. Еще одна ниша для подобных тружеников лопаты и металлоискателя — продажа гранат браконьерам (те потом устанавливают в лесах растяжки, на которых подрываются не только животные, но и люди), торговля реставрированным оружием. Бизнес этот (на безобидное хобби что–то непохоже!) подпадает под уголовную статью «О незаконных действиях в отношении огнестрельного оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ» и далеко не так безобиден, как ты это пытаешься представить.
Пару лет назад секретное хранилище «черных копателей» (16 артснарядов) обнаружили в Могилевском районе буквально в 20 метрах от артезианской скважины, которая подает воду в областной центр. Надеюсь, понятно, к каким последствиям мог привести «случайный» взрыв? Сотрудники правоохранительных органов констатируют: криминальные археологи выплавляют взрывчатые вещества, которые сбывают и уголовникам. Причем хранятся найденные боеприпасы на чердаках, в сараях, гаражах рядом с канистрами бензина. А один «краевед» прятал взрывчатку в... подвале школы!
Старая песня: апологеты той или иной современной субкультуры вечно с пеной у рта доказывают, что, мол, следует отличать идейных участников движения от примазавшихся «отморозков». Дескать, продвинутых и цивилизованных кладоискателей не стоит путать с уголовниками и безумцами. Любители истории с лопатами и металлоискателями в руках — не чета осквернителям могил, заверяют «копари». Но верю им с трудом, ведь в их хобби, словно мина замедленного действия, изначально заложены не «здоровый мужской азарт», а авантюризм, жажда халявы, циничное отношение к погибшим, глупая бравада — полный боекомплект примитивного мародера. И неважно, имеют ли апологеты частной археологии дипломы историков либо, напротив, впервые слышат о маршале Рокоссовском.
Не знаю, как ты, Роман, а я, признаться, в шоке от «черного» юмора и сленга «копарей». Разве может нормальный человек называть кладбище «лежаком» или «кладбоном»? Блиндаж, в котором погибли люди, — «блином», мертвеца (пусть даже отвоевавшегося оккупанта) «жмуром», «трупаком», череп — «башкой хозяина»? Какой «живой урок истории» способен преподать детям учитель, с улыбкой позирующий фотографу возле ямы с солдатскими костями?
Я бы посоветовал каждому археологу–любителю забросить подальше металлоискатель — и в храм каяться. Ведь какой грех на душу берут! Тревожат покой мертвых... Да и сами «копари» рассказывают страшные истории. Один, скажем, пошел с напарником раскапывать блиндаж, в котором во время войны погибли четверо бойцов. Начали работать лопатами и вдруг услышали чей–то голос: «Не надо здесь копать...» Кто произнес загадочную фразу, выяснять не стали, ума хватило покинуть жуткое место. Как позже выяснилось, не зря: вскоре там подорвались на ржавой гранате двое других «кладоискателей»...
Если верить еще одному рассказу, поисковик–одиночка, устроившийся на ночлег в лесной глуши возле сожженной карателями деревни, всю ночь с ужасом наблюдал из палатки 3 — 5–летних детей, игравших при луне. Детский смех стих лишь утром. Во время раскопок на пепелище мужик нашел следы «биомассы» и... старые детские игрушки. Когда установил на месте трагедии небольшой крестик, две ночи спал спокойно. Вернулся домой — и к священнику на исповедь.
А в волховских болотах «черные копатели» не раз наблюдали, как сходятся в тумане врукопашную красноармейцы и солдаты вермахта. Туман рассеивается, и бойцы растворяются в солнечных лучах. Исследователи паранормальных явлений утверждают, что так называемые хрономиражи возникают там, где некогда образовался сгусток негативной энергии — боли, ненависти, страха. Можно верить в мистику, а можно списать на белую горячку «копарей». Сам видел в интернете ролик: закончив копаться в заваленном окопе, «археологи» принимаются за «огненную воду». Так издревле дикари глушили в себе страх и угрызения совести.
На днях открылся сезон охоты на диких копытных животных — лося, оленя, косулю. Началось массовое паломничество в леса любителей «побродить с ружьишком». В то же время чащобы и забытые Богом уголки стали покидать до весны другие охотники — за драгоценностями, старинными раритетами, оружием военной поры, наградами и амуницией погибших солдат...
Главная
Гороскопы
На днях открылся сезон охоты на диких копытных животных — лося, оленя, косулю. Началось массовое паломничество в леса любителей «побродить с ружьишком». В то же время чащобы и забытые Богом уголки стали покидать до весны другие охотники — за драгоценностями, старинными раритетами, оружием военной поры, наградами и амуницией погибших солдат. Таких археологов–любителей часто называют «черными копателями», с чем в корне не согласен один из авторов нашей полемической рубрики. Как он полагает, люди, чьим хобби стали кладоискательство и раскопки в местах былых сражений, выполняют важную миссию: помогают возвращать из небытия имена без вести пропавших воинов, раскрывают тайны прошлого, предоставляя нам возможность в буквальном смысле пощупать Историю руками. Подобный взгляд на достаточно развитое ныне движение археологов–частников другой автор «Спор–площадки» считает чересчур наивным и излишне романтизированным. Кладоискатели, считает оппонент, одержимы цинизмом и жаждой наживы, а частная археология — промысел опасный и во многих случаях преступный. Согласны ли вы с категоричностью спорщиков? Как всегда, ждем читательских комментариев на сайте «СБ» и в письмах.
— Один из самых вредных мифов нашего времени, Андрей, это жуткие байки о «черных копателях». Мол, любой человек с металлодетектором и лопатой выкапывает из земли оружие и взрывчатку для снабжения бандитских группировок. Обыватель ведет себя, как ребенок, испуганный чем–то неведомым. Помнишь же все эти страшилки из детства: «В одной черной–черной комнате в черном–черном доме жил черный–черный человек...» На самом деле все это бред. В действительности же есть тысячи любителей археологии, занятых вполне мирным хобби — кладоискательством. Среди них, конечно, присутствуют и «черные копатели» — так называют грабителей могил, разрушающих надгробия и архитектурные памятники. Но процент этих мародеров ничтожен, и к ним с презрением относятся все, для кого частная археология — волнующее и романтичное, азартное и познавательное увлечение. Стереотип насчет оружия смешон для того, кто хоть раз поднял из земли остатки винтовки Мосина. Вряд ли у тебя повернется язык назвать оружием этот комок сплошной ржавчины. И рама пистолета ТТ, буквально рассыпающаяся в руках, никогда не привлечет внимания самого «отмороженного» уголовника. Как и взрывчатка времен войны — ни один криминальный элемент не станет иметь с нею дела ввиду крайней ненадежности и непредсказуемости. Потому у нормальных поисковиков и существует правило: «Не пытайся узнать, что внутри снаряда, и он не захочет узнать, что внутри тебя».
— Красиво излагаешь, Роман... Но я вот слушаю тебя и вспоминаю совсем некрасивые истории, связанные с «черными копателями». В прошлом году, к примеру, в Гомельском районе сотрудниками КГБ были задержаны двое «краеведов», накопавших в местах былых боев 11 снарядов со взрывателями, гранату и 215 винтовочных патронов. Сомневаюсь в том, что археологи–любители планировали сдать находки в музей. Их целью была добыча тола и латунных гильз. Еще одна ниша для подобных тружеников лопаты и металлоискателя — продажа гранат браконьерам (те потом устанавливают в лесах растяжки, на которых подрываются не только животные, но и люди), торговля реставрированным оружием. Бизнес этот (на безобидное хобби что–то непохоже!) подпадает под уголовную статью «О незаконных действиях в отношении огнестрельного оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ» и далеко не так безобиден, как ты это пытаешься представить.